ДЕЛЕНИЕ ГЕОСТРАТЕГИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА И ОПЕРАТИВНОЕ ОБОРУДОВАНИЕ
СТРАТЕГИЧЕСКИХ НАПРАВЛЕНИЙ И РАЙОНОВ
Лекция № 61/1998г.
Введение.
1. Понятие о театре войны (военных действий).
2. Деление геостратегического пространства.
3. Стратегические направления, их характеристика и оперативное
оборудование.
Заключение.
ЛИТЕРАТУРА
А) использованная при подготовкетекста лекции
1. Директивы ГШ ВС РФ об уточнении нарезки геостратегического
пространства в интересах безопасности России от 26.8.1992 г. и от
1.10.1992 г.
2. Основные континентальные стратегические районы. А.П.Шеняк, ВАА. Инв.
10249.
3. Методика изучения и оценки военно-географических условий
континентальных стратегических районов. А.П.Шеняк, ВАА. Инв. 10248.
Лекция № 61. Инв.
НАГЛЯДНЫЕ ПОСОБИЯ
1. Карта границ континентальных и океанских стратегических районов. Инв.
….
2. Карта границ регионов, районов и направлений на территории РФ. Инв.
3. Слайды к лекции - шт.
ВВЕДЕНИЕ
Современная война - сложное социальное явление, затрагивающее все
стороны жизни идеятельности людей м государств.
Изучение войны не ограничивается рассмотрением вопросов, связанных с
ведением сторонами вооруженной борьбы. Известно, что способы ведения
вооруженной борьбы, ее подготовка, ход и исход во многом зависит от
политического, экономического, военного и морального потенциала воюющих
государств. Серьезное влияние на исход вооруженной борьбы оказывают
такжефизико-географические (природные) условия и подготовленность
(оперативное оборудование) территории, на которой могут развертываться
военные действия. В совокупности перечисленные факторы принято считать
военно-географическими условиями (ВГУ).
Выдающийся русский ученый и путешественник С.П.Крашенинников (1711-1755)
в труде "Описание земли Камчатской"* призывал "знать свое отечество во
всех его пределах** для того»чтобы умело прикрыть войсками границы
свои.
Профессор русской Академии Генерального штаба генерал П.А.Языков
обосновал необходимость "стратегического исследования различных стран",
что и подтвердила практика последующих поколений.
Опыт прошедших войн убедительно подтверждает важность значения и умелого
учета всего комплекса военно-географических условий в военном деле.
Именно поэтомузакономерно требование приказов Министра обороны
Российской Федерации о подготовке Вооруженных Сил с обязательным учетом
особенностей условий стратегических районов и направлений.
Цель данной лекции дать Вам общее понятие о геостратегической нарезке
пространства и ознакомить с основными стратегическими направлениями на
территории России» их характеристиками и оперативным оборудованием.
Напомню, чтосовременная геостратегическая нарезка пространства введена
в практическую деятельность штабов директивой ГШ ВС РФ от 26 августа
1992 г. № 342/II/094. Уточнена ДГШ от 8.12.98г. № 312/1/0520.
1. ПОНЯТИЕ О ТЕАТРЕ ВОЙНЫ (ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ).
В классическом определении под ТВД понималась территория иди акватория,
на которой непосредственно развивались военные действия. Границы театра
определялисьпределами досягаемости средств огневого воздействия,
которые вплоть до второй мировой войны редко выходили за глубину
оперативного построения объединений.
Развитие средств поражения и доставки, значительно повлияло на изменение
понятия "театр военных действий". Именно поэтому военным руководством
СССР с середины 50-х годов ВД рассматривались как часть территории
земного дара, в пределах которойсосредоточены и развернуты две
противостоящие группировки вооруженных сил, способные решать
стратегические задачи. Длительное время существовала система раздела
геопространства на 8, а с 1990 года на 5 (СЗ, 3, Ю-3. Ю и В) театров
военных действий.
Стремительное развитие событий в мире, связанное с окончанием "холодной
войны", распад СССР на...
Классическая геополитика базируется на принципе географического детерминизма. Это означает, что местоположение государства, географические условия его существования оказывают сильное влияние на его внешнеполитическую стратегию. Пространство – основная геополитическая категория. Первоначально эта категория включала только среду, в которой существовало государство. Но постепенно эта категория стала охватывать и другие среды, не связанные непосредственно с занимаемой государством территорией, в которых проявлялось влияние тех или иных государств. На протяжении истории государства стремились изменить занимаемое ими пространство.
Возникали колониальные империи на других континентах, формировались дружественные альянсы и тесные экономико-политические союзы, появилась возможноcть размещать в других государствах стратегически важные объекты (военные базы, системы ПРО и ПВО, радары). Государства стремились расширять «жизненное пространство», приобретая влияние за пределами своей территории. Классическая геополитика говорит о том, что динамика политического процесса на международной арене обусловлена противоречием интересов государств, исторически принадлежавших к разным группам: государств «суши» и государств «моря». Пространство оказывало влияние на формирование менталитета, ценностных установок и, в конечном счете, на формирование национальных интересов и построение внешнеполитических стратегий. Пространство определяет, какие ресурсы может использовать государство для своего развития и улучшения международного положения. В XX понятие пространства претерпело радикальные изменения.
Тогда, как пишет Карл Шмитт в работе «Земля и море», к суше и морю добавляется третья освоенная человеком стихия, воздух. Пространство становится трехмерным, человечество получает возможность воспарить над планетой, обозревая невиданную доселе перспективу и получая доступ к пространству, занимаемому соперником. Но в упомянутой выше работе Шмитт не берется разрешать вопрос о значении новой стихии, поскольку серьезные размышления на эту тему переплетаются с гипотезами и слабо обоснованными предположениями. Логика подсказывает, что геополитика базируется на анализе только той среды, которая относится к Земле. И в этом смысле космос, особенно за пределами атмосферы, не может безоговорочно считаться земным пространством.
Но поскольку космос привязан к Земле, а космическая деятельность возможна только при наличии определенных инфраструктурных объектов на планете. И пока рубежи космоса, освоенного человечеством, остаются обозримыми, есть основания для отнесения космоса к геополитическому пространству. С момента выдвижения теории о противостоянии морских и сухопутных держав, кардинально изменилось и море. Из стихии оно превращается в пространство, и, как упоминает в одной из своих работ Карл Шмитт, «исчезает …прежний номос земли», а вместе с
ним и основа господства морских держав . Вместе с тем из основ конфликтологии известно, что изменение условий существования одного из участников конфликта влечет за собой трансформацию самого конфликта. В то же время рассуждать о прекращении конфликта было бы преждевременно до того момента, как будет произведена оценка смещения интересов и влияния государств суши и моря в новое пространственное измерение. Принято думать, что государства считают стихию воздуха родственной морю и на этом основании претендуют на первенство в новом пространстве. Однако же, среди держав «Большого космического клуба» первой покорила космос именно сухопутная держава, СССР. А третьей космической державой стал Китай – традиционное государство Суши до недавних времен. За космос как за пространство в равной степени соперничают и морские, и сухопутные державы. Однако географический детерминизм проявляется и здесь.
Неоспоримые преимущества имеют те страны, которые располагаются вблизи экватора и при этом обладают большой территорией и выходами к океанам. При наличии экономических и технических ресурсов такие страны получают возможность проводить самостоятельную космическую политику, а именно запускать ракеты и спутники с собственных космодромов. Вместе с тем для них не оказывает давление необходимость заключать международные соглашения с соседними государствами, на территорию которых могут попадать несгорающие в атмосфере остатки ракетного топлива и ступеней ракет. Эти государства свободны в выборе партнеров для взаимодействия в новом пространстве.
Положение, занимаемое государством в сфере исследования и освоения космоса, – это фактор, влияющий на международное положение. Это подтверждается теми возможностями распространения влияния и удержания контроля над стратегически важными объектами на суше и на море, которое дает завоевание космического пространства и размещение в этом пространстве спутников и станций. За счет освоения космоса государства, не имеющие большого влияния в «земной» геополитике, могут приобрести авторитет и выдвинуться в число лидеров в мировой политике. Возможности космоса оцениваются так высоко, что в научной среде даже появился термин «аэрократия» – власть посредством воздуха. Космическое пространство и космические объекты считаются «достоянием человечества» с правовой точки зрения.
Эта мера, взаимовыгодное сдерживание, призвана помешать усилению столкновения интересов в борьбе за новое пространство, присвоению одним государством или группой прав на космическую деятельность. Понятие борьбы за жизненное пространство в космической среде также актуально, как и в двух других уже освоенных человечеством средах.
Страны стремятся заявить миру о своих правах на долю в космическом пространстве. Активно ведутся подсчеты долей, занимаемых крупнейшими государствами в космической сфере, и бюджетов, которые расходуются на космическую деятельность. На основании этих подсчетов делаются выводы о лидерстве в военно-политическом, экономическом и геополитическом отношении. Однако число претендентов на участие в разделе прибылей от освоения космоса все возрастает. И государства «Большого космического клуба» недолго смогут оставаться в числе лидеров. Стремление мира к многополярности и отход от модели америко- и евроцентристского мира подразумевает прямую проекцию этих тенденций на новые измерения пространства, осваиваемые человечеством.
Недалеко то время, когда баланс государств Суши и Моря превратится в баланс государств Европы и Азии или развитых и развивающихся государств. Государствам, лидирующим в области космонавтики, необходимо пересмотреть сами установки сотрудничества и противостояния в космическом пространстве. В их интересах предложить миру новую модель развития. В противном случае эти государства будут вынуждены в геометрической прогрессии увеличивать расходы на космическую деятельность в попытках сохранить свое положение и защитить свои интересы в противостоянии с государствами, лишь открывающими для себя выгоды от использования нового пространственного измерения и способными начать эту деятельность с гораздо более высоких ступеней, чем начинали прежние лидеры в космонавтике. От того, будут ли формироваться новые блоки в этой сфере и какими они будут, во многом зависит развитие международных отношений на Земле.
Перейти от эпохи соперничества к эпохе глобального сотрудничества – не такая уж непреодолимая задача. История свидетельствует о том, что в действительности мир уже давно готов к переходу к новой эпохе в истории своего развития. Общеизвестно, что Холодная война наиболее ярко проявилась в соперничестве двух сверхдержав – СССР и США – в космосе. Каждая из держав старалась на основании космических достижений, освоения новых, ранее недоступных рубежей доказать состоятельность и превосходство своей системы социальных отношений и своей экономической модели. Так, например, в программных документах СССР среди преследуемых в области космоса целей были указаны «укрепление позиций мировой социалистической системы» и «использование результатов космической программы в интересах идеологической борьбы и повышения престижа Советского Союза в мировом общественном мнении» . Однако уже в 1960-е годы стало очевидным, что СССР и США стремятся занять свободные ниши в космических исследованиях, уходят от прямого соперничества. Так, США сделали упор на развитие техники, в СССР – на исследовании возможностей человека.
Так, среди важнейших достижений США в период с 1957 по 1985 годы указываются первый активный спутник связи, орбитальная солнечная обсерватория на околоземной орбите, первые фотографии поверхности Марса, среди достижений СССР – первый полет человека, полет женщины в космос, выход в открытый космос и самая продолжительная экспедиция. Это распределение сфер ответственности дало миру гораздо больше, чем дало бы прямое столкновение интересов в какой-либо одной области. Примеру сверхдержав последовали и остальные участники космической деятельности. Франция, определяя направления космической деятельности на 1965-1970 годы стремилась «занять лидирующее положение в тех областях космонавтики, которые остались вне сферы внимания СССР и США» .
Следует учитывать, что космос традиционно был сферой и символом глобального противостояния, успехи в освоении которого служили наглядной иллюстраций уровня развития науки, техники и экономики, демонстрируя тем самым эффективность той или иной модели общественного и политического устройства и системы ценностей, лежащей в основе этой модели. К сожалению, как зафиксировано в обновленной Военной доктрине Российской Федерации, в современном мире такая конкуренция обостряется .
Определение сфер сотрудничества, стремление избежать столкновения могли бы стать лишь первыми подготовительными действиями к принятию новой, поистине глобальной программы космических исследований. Участие в этой глобальной программе должно быть доступно ученым из любой страны мира. Иначе, приватизация государствами-лидерами стратегических сфер: планирования, управления, контроля, может стать началом нового витка соперничества за равное участие в научной деятельности.
Литература
1. Хозин Г.С. Великое противостояние в космосе (СССР – США). Свидетельства очевидца. М.: Вече, 2001. 416 с.
2. Шмитт К. Понятие политического. Под ред. В.В.Афанасьева. М.: НИЦ «Инженер», 2011. 290 с.
3. Белозёров В.К. Военная доктрина России: в начале большого пути // Власть. 2015. № 2. С. 98-103.
Еще раз о возможностях решения проблемы единого руководства отражением воздушно-космической агрессии против нашей страны
Очередная статья Юрия Криницкого «Парировать быстрый глобальный удар» продолжила бурную дискуссию о дальнейших путях реализации Концепции воздушно-космической обороны Российской Федерации. Главная проблема состоит в том, что с созданием Войск ВКО не были восстановлены единое руководство и единая ответственность за организацию и ведение вооруженной борьбы со всеми силами и средствами воздушно-космического нападения (СВКН) противника над всей территорией России и ее союзников.
Дискуссия возникла из-за разных путей решения проблемы. Она получилась достаточно обширной. При этом за множеством частностей и пространных фраз, которыми оперируют авторы, не сразу можно понять сущность и отличия предлагаемых путей решения названной проблемы. Если отбросить все частности, очень четко вырисовываются два принципиально разных пути.
Сущность первого пути (А. А. Травкин, А. В. Беломытцев, М. Г. Валеев, Ю. В. Криницкий и др.) сводится к централизации управления действиями сил ВКО по обороне объектов страны и обособлению их от действий всех других войск (сил), в том числе от действий войск (сил) ПВО Сухопутных войск и флота. Для этого предлагается:
Сущность второго пути соответствует Концепции ВКО «…основу воздушно-космической обороны составляет комплекс общегосударственных и военных мероприятий, а также боевых действий разновидовых (разнородных) группировок войск (сил), проводимых в общей системе вооруженной борьбы под единым руководством, по единому замыслу и плану…» и состоит в централизации управления действиями всех войск, сил и средств ВКО и ударных сил и средств видов и родов войск ВС, других войск в борьбе с воздушно-космическим противником. Для этого предлагается:
В названной статье Юрия Криницкого делается очередная попытка дискредитировать второй путь решения проблемы единого руководства организацией и ведением борьбы с силами и средствами воздушно-космического нападения противника. В связи с этим имеется необходимость более детально проанализировать положительные и отрицательные следствия каждого пути и каждого предлагаемого мероприятия.
Основные следствия первого пути решения проблемы
Основным положительным следствием создания вида ВС – Войск ВКО, перехода их к обособленным оборонительным формам действий и отказа от территориального принципа построения системы ВКО станет упрощение планирования в Войсках ВКО стратегических и оперативных форм военных действий и управления войсками в их ходе. Однако эти мероприятия резко затруднят общее согласование действий на уровне Вооруженных Сил в целом, так как появится необходимость дополнительного согласования действий Войск ВКО с действиями группировок войск (сил) военных округов и флотов. Предлагаемые мероприятия по обособлению применения Войск ВКО от других действий ВС не позволят концентрировать усилия всех имеющихся в ВС войск и сил ВКО на обороне объектов и группировок войск (сил), имеющих наибольший приоритет в каждый период ведения военных действий. В том числе будет невозможно сосредоточивать усилия войск и сил ПВО и ПРО разных видов ВС на обороне объектов стратегических ядерных сил (СЯС) от разоружающего глобального удара СВКН противника.
Практически вариант превращения Войск ВКО из рода войск в вид ВС путем изъятия из командований ВВС и ПВО бригад ВКО (дивизий ПВО) и формирования из них четырех объединений (трех армий и корпуса) ВКО является возвратом к структуре ВС РФ до объединения Войск ПВО и ВВС в 1998 году, то есть Войска ВКО станут бывшими Войсками ПВО только в современном составе с включением двух соединений запуска и управления космическими аппаратами. Ранее численность Войск ПВО делала их самодостаточными для решения задач обороны объектов страны, в том числе для обороны объектов СЯС. В настоящее время в предлагаемых Войсках ВКО «осталось 34 зенитных ракетных полка, из которых треть сосредоточена под Москвой» (Борис Чельцов. «Каким будет новый облик ВКО»). Ранее в некоторых отдельных армиях ПВО зенитных ракетных подразделений было больше, чем их ожидается в Войсках ВКО. Вполне очевидно даже без моделирования, что этими силами самостоятельно задачи обороны объектов страны и в том числе обороны объектов СЯС от разоружающего глобального удара СВКН противника решить нельзя. В то же время количество войск (сил) ПВО военных округов и флотов в границах некоторых военных округов больше, чем в бригадах ВКО (дивизиях ПВО). Однако привлечь часть из них хотя бы для обороны объектов СЯС будет невозможно, так как согласно предложениям они должны защищать от ударов воздушного противника свои группировки войск военных округов и сил флотов.
При отказе от территориального принципа и обособлении форм применения нового вида ВС – Войск ВКО от действий войск (сил) ПВО военных округов и флота исключается возможность централизованного управления формированиями ПВО (ПВО-ПРО) разных видов ВС при ведении ими боевых действий в общих районах. В таких условиях общая эффективность действий падает, увеличиваются расходы боевых и материальных средств. Это обусловлено общими принципами целераспределения, заложенными в комплексы средств автоматизации зенитных ракетных формирований разных видов ВС. При этом в разных формированиях для обстрела будут назначаться одни и те же цели, что увеличит общий расход ракет в полтора-два раза. При большой плотности удара часть средств воздушного нападения останется необстрелянной и сможет прорваться к обороняемым объектам. При отсутствии централизованного управления в результате несогласованности действий и низкой эффективности системы опознавания в сложной воздушной и помеховой обстановке часть своих самолетов может быть обстреляна своими зенитными средствами.
При обособлении действий формирований Войск ВКО от действий ударной авиации, ракетных войск и артиллерии, сил флота чрезвычайно затрудняется их согласование для своевременной дезорганизации управления силами и средствами воздушно-космического нападения противника и уменьшения их возможностей по нанесению последующих ударов.
При передаче бригад ВКО (дивизий ПВО) и соответственно частей радиотехнических войск в состав Войск ВКО войска ПВО военных округов и формирования ВВС фактически останутся без разведки. Это затруднит организацию общей разведки воздушного противника в границах военных округов, а также обеспечение радиолокационной информацией соединений, частей и подразделений авиации, войск (сил) ПВО Сухопутных войск и флота.
Основные следствия второго пути решения проблемы
При втором пути решения проблемы достоинства первого пути становятся недостатками и, наоборот, недостатки становятся достоинствами. Основным отрицательным следствием создания нового вида ВС – Воздушно-космических сил и стратегического воздушно-космического командования, а также сохранения форм борьбы с СВКН противника, сочетающих оборонительные и ударные действия, является усложнение планирования в ВКС стратегических и оперативных форм борьбы с СВКН противника и управления войсками в их ходе. В целом управление новым видом ВС станет достаточно сложным, но эта проблема решается необходимым составом главного командования вида ВС. При сохранении в ВС РФ принципа разделения на стратегическом уровне административного и оперативного управления главное командование ВКС будет выполнять только административные функции по управлению видом ВС, а СВКК – оперативные функции по планированию действий всех войск (сил) по борьбе с СВКН противника и по управлению войсками (силами) при реализации планов. Такое разделение функций упростит общее управление войсками (силами).
Уменьшение количества родов войск при объединении Войск ВКО с ВВС, а также образуемое стратегическое воздушно-космическое командование, которое возьмет на себя функции согласования действий войск (сил) в стратегической воздушно-космической операции и частично в других стратегических действиях, упростят общее согласование действий на уровне ВС в целом.
Реализация территориального принципа построения системы ВКО в полном объеме с созданием инфраструктуры зон и районов ВКО обеспечит возможность сосредоточения усилий всех имеющихся в ВС войск и сил ВКО на обороне объектов и группировок войск (сил), имеющих наибольший приоритет в каждый период военных действий, в том числе на обороне объектов СЯС. С учетом того, что группировки Сухопутных войск не являются объектами первоочередного удара, часть формирований войсковой ПВО можно содержать для усиления обороны объектов СЯС от внезапного разоружающего глобального удара СВКН противника. При других ожидаемых вариантах развития военно-политической обстановки формирования войсковой ПВО, обладающие достаточно высокой маневренностью, могут быстро переместиться для обороны группировок войск. Целесообразность таких мер подтверждают проводимые исследования в ходе командно-штабных учений и игр. Например, проведенное в ВА ВКО моделирование показало, что нападающая сторона (США и НАТО) обладает возможностями уже в первом массированном авиационно-ракетном ударе на любом из направлений вывести из строя более 80–90 процентов аэродромов обороняющейся стороны и завоевать превосходство в воздухе. Виртуальные маневры зенитными соединениями, частями и подразделениями Сухопутных войск для прикрытия ближайших аэродромов снижали их потери более чем на 50–60 процентов. Исследования также показали, что централизованное управление формированиями ПВО (ПВО-ПРО) разных видов ВС при ведении ими боевых действий в общих районах повышает общую эффективность действий в 1,4–1,6 раза и увеличивает безопасность авиации всех видов.
Сохранение способов и форм борьбы с воздушно-космическим противником с участием оборонительных войск (сил) ВКО и ударных войск (сил) авиации, ракетных войск и артиллерии и сил флота обеспечивает их согласование для дезорганизации управления СВКН противника и уменьшения их возможностей по нанесению последующих ударов.
Сохранение бригад ВКО (дивизий ПВО) и соответственно частей радиотехнических войск в составе командований ВВС и ПВО при территориальном принципе построения системы ВКО облегчит организацию общей разведки воздушного противника в границах военных округов, а также обеспечение радиолокационной информацией соединений, частей и подразделений авиации, войск (сил) ПВО Сухопутных войск и флота.
Юрий Криницкий, анализируя пути решения проблемы, отметил: «Печально, что сегодня мы готовимся парировать молниеносный нокаутирующий удар растопыренной пятерней войск, большая часть которых подчиняется разным органам управления, имеет разные задачи и совершенно неадекватное время реакции на угрозу». Очень печально, но именно Юрий Криницкий не хочет объединить их под общим руководством, как это достигается при создании ВКС и СВКК.
Выбрать путь решения проблемы единого руководства организацией и ведением борьбы с СВКН противника на основе сравнения их достоинств и недостатков каждый может самостоятельно.
Публикация Юрия Криницкого «Парировать быстрый глобальный удар» продолжила дискуссию о дальнейших путях реализации Концепции воздушно-космической обороны России. Главная проблема состоит в том, что с созданием Войск ВКО не были восстановлены единое руководство и единая ответственность за организацию и ведение вооруженной борьбы со всеми силами и средствами воздушно-космического нападения (СВКН) противника над всей территорией РФ и ее союзников. В прошлом номере в первой части этой статьи рассказывалось о путях решения данной проблемы. Сегодня попытаемся ответить на вопрос: нужен ли Войскам ВКО собственный воздушно-космический театр военных действий (ВК ТВД) при наличии традиционных континентальных, океанских и морских ТВД?
Ответ на этот вопрос дают теория и практика использования данной военно-научной категории органами военного управления. Юрий Криницкий утверждает: «Привычные сухопутно-морские ТВД с развернутыми на них группировками войск… становятся архаичными». И в связи с этим предлагает ввести и применять при планировании действий Войск ВКО ВК ТВД со своими стратегическими воздушно-космическими и воздушными направлениями, которые должны нарезаться независимо от общевойсковых стратегических и операционных направлений. В своей статье он утверждает, что пространство и время борьбы в воздухе и космосе принципиально перестали совпадать с пространством и временем борьбы на суше и море и что прошедшее совмещение воздушных направлений со стратегическими, как он называет, «сухопутными» направлениями привело к рассогласованию пространства планируемого отражения с пространством прогнозируемой агрессии.
Для подтверждения или опровержения представленных положений обратимся к теории. Согласно Военному энциклопедическому словарю (ВЭС) 2007 года (стр. 903) ТВД – обширная территория части континента с омывающими ее морями или акватория океана (моря) с островами и прилегающим побережьем континентов, а также воздушно-космическое пространство над ними, в пределах которых развертываются стратегические группировки ВС и могут вестись военные действия стратегического масштаба. Границы и состав ТВД определяются военно-политическим руководством государств. Например, военно-политическое руководство США и НАТО разделило территорию Западной Европы на три сухопутных ТВД: Северо-Западный Европейский, Центрально-Европейский и Южно-Европейский ТВД НАТО. На каждом из театров в мирное время созданы группировки ОВС НАТО с единым командованием, спланировано их возможное применение, созданы системы управления, базирования и снабжения.
Каждый ТВД имеет свои специфические условия ведения военных действий (военно-политические, военно-экономические, военные, физико-географические, этнографические), а также оперативное оборудование территории, влияющее на подготовку и ведение операций стратегического масштаба и войны в целом. Поэтому всестороннее изучение всех этих элементов ТВД, в том числе объектов управления группировками ВС, базирования СВКН и сил ПВО, районов размещения и развертывания группировок сухопутных войск и флота, и их оценка являются одной из задач органов военного управления для подготовки группировок ВС к отражению агрессии.
В РФ границы и состав ТВД официально определяются в угрожаемый период. Это вполне логично, так как если нет войны, то нет и ее театра. Поэтому для обеспечения изучения и анализа органами военного управления вышеперечисленных элементов обстановки в мирное время элементами деления геостратегического пространства определены стратегические направления – часть территории региона с прилегающими акваториями и воздушным пространством, в границах которой находятся важные экономические, военные и административные центры, имеющие стратегическое значение, а во время войны могут располагаться и вести военные действия оперативно-стратегические группировки ВС (ВЭС, стр. 886). Стратегические направления подразделяются на операционные направления. В угрожаемый период, когда четко определились противник и ожидаемое пространство военных действий, официально устанавливаются границы и состав ТВД. Стратегические направления становятся его элементами.
В свою очередь воздушно-космическое направление – полоса воздушно-космического пространства, в которой ударные средства авиационных и ракетных сил выводятся кратчайшим путем от мест базирования (развертывания) к важнейшим военным объектам и промышленным центрам (ВЭС, стр. 202). В реальности самолеты и крылатые ракеты совсем не обязательно будут лететь кратчайшим путем. Воздушно-космические направления подразделяются на воздушные направления. По Криницкому, совокупность воздушно-космических направлений и стратегическая космическая зона образуют воздушно-космический ТВД. При этом он утверждает: «В воздушно-космической сфере часть объектов создана заблаговременно. Это аэродромы, ракетные позиции, пункты управления ВВС, орбитальная группировка».
Теперь обратимся к практике. При подготовке операций и боевых действий должностные лица органов управления воинских формирований (общевойсковых, сухопутных, ВВС, ПВО, флота), исходя из потенциального или реального противника и возможного применяемого , вне зависимости от официального деления геостратегического пространства определяют общий возможный район (пространство) ведения операции (боевых действий). Наряду с другими элементами оценки обстановки оценивают физико-географические условия района ведения операции (боевых действий). Наносят на карты элементы оперативного оборудования территории района (пункты управления и связи, позиционные районы ракетных войск, аэродромы, объекты ПВО и ПРО, военно-морские базы), районы размещения, выдвижения и развертывания группировок сухопутных войск и флота, других войск. Исходя из реального базирования и реальных или прогнозируемых районов развертывания, а также из задач, в том числе из расположения обороняемых объектов, и возможностей вооружения определяют ожидаемые направления (пространство) действий группировок СВКН, сухопутных и морских группировок противника. Между собой эти направления могут совпадать, а могут и не совпадать. Таким же образом определяются направления (пространство) действий своих и взаимодействующих группировок войск (сил). И только после этого для оформления замыслов и решений, написания директив, боевых приказов и распоряжений, а также для организации взаимодействия они привязываются к официально определенным для всех направлениям независимо от их «нарезки». Главное, чтобы они всеми органами управления и должностными лицами понимались однозначно.
Представим, что предложение Юрия Криницкого принято. Командования военных округов, флотов, объединений ВВС спланировали действия по общепринятым общевойсковым направлениям. В свою очередь в Войсках ВКО нарезали свои направления, естественно, не совпадающие с общевойсковыми, и спланировали по ним применение своих войск. Реально согласовать эти действия будет чрезвычайно сложно, так как офицеры штабов просто не будут понимать друг друга. Именно для возможности согласования действий группировок войск (сил) ПВО всех видов и родов войск, всех видов авиации, сухопутных войск, сил флота и других войск (сил) были совмещены воздушные направления с общевойсковыми стратегическими направлениями. При этом достаточно только назвать в директиве, боевом приказе или указаниях по взаимодействию направление, чтобы подчиненные или взаимодействующие органы управления правильно его определили.
Таким образом, исходя из реального планирования операций (боевых действий) утверждение Криницкого, что «теперь пространство действий сил воздушного нападения и войск (сил) сухопутных и морских группировок принципиально не совпадает», для практики не имеет оснований. Кроме того, приведенный им пример нанесения авиационных ударов многонациональными силами в 1991 году по Ираку с направлений, не совпадающих с направлением действий сухопутных войск, не характерен для России из-за ее глобальной территории. Например, не будет же противник при развертывании борьбы за острова Малой Курильской гряды наносить авиационные удары с Западной Европы, самолеты до Курил и Сахалина не долетят. Частичное исключение составляет только северное направление. Однако и здесь можно ожидать действий не только стратегической авиации с крылатыми ракетами, но и десантных групп по захвату или выведению из строя отдельных военных или энергетических объектов.
Принимая во внимание результаты анализа теории и практики использования категории ТВД, ответить на вопрос, нужен ли Войскам ВКО собственный воздушно-космический театр военных действий, каждый может самостоятельно.
Контраргументы по ряду частных утверждений Криницкого
Кроме основных вопросов, в обсуждаемой статье поднимаются частные и приводится ряд тезисов, которые, надо отметить, написаны очень талантливо, но с которыми нельзя согласиться.
Тезис первый. Юрий Криницкий утверждает, что «пока нет ТВД, не может быть никакого планирования совместных операций на ТВД» и что «…агрессивным действиям противника из воздушно-космического пространства не будет предшествовать никакой подготовительный период. Времени на планирование операции по отражению нападения накануне или по свершившемуся факту не будет. Поэтому операцию по отражению агрессии необходимо планировать заблаговременно». Непонятно, кому автор оппонирует. Официальные руководящие документы предписывают планирование применения ВС в целом, а также объединений, соединений и частей проводить заблаговременно в мирное время и уточнять планы в угрожаемый период или с началом внезапных военных действий. Реально в ВС РФ такое планирование проводится и строго контролируется. Так как стратегические направления определены в мирное время, воздушные операции на стратегическом направлении (ТВД) могут планироваться и планируются заблаговременно в мирное время. Поэтому и название данной операции двойное: для мирного времени – операция на стратегическом направлении, после «нарезки» ТВД – операция на ТВД.
Тезис второй. Юрий Криницкий пишет, что в последние полтора десятка лет на учениях и в подготовке реальных действий временем начала войны «совершенно неоправданно выбирается момент, когда противостоящие оперативно-стратегические группировки войск уже развернуты, театры военных действий обозначены, линия фронта начерчена на рабочих картах командиров, войска условно зарыты в окопы. Далее или одновременно с этим процессом начинается этап планирования операции». Приведенный тезис не соответствует имеющимся реалиям, кроме создаваемой обстановки на ряде командно-штабных учений при отработке частных вопросов. Во-первых, как указано в контраргументах по первому тезису, планы применения ВС в целом и всех воинских формирований должны быть разработаны заблаговременно. Если нет планов, то и войска не могут развертываться (неизвестно, где нужно развертываться и для решения каких задач). Во-вторых, официальные документы определяют различные варианты начала военных действий: операции могут начинаться в условиях внезапного нападения противника при незавершенном развертывании войск (сил) или при полном их развертывании и создании планируемой группировки. В условиях внезапного нападения противника отражение удара СВКН противника должно осуществляется дежурными по ПВО и ПРО силами. Их действия наращиваются приводимыми в боевую готовность силами ПВО Войск ВКО, ВВС, Сухопутных войск и флота (в местах дислокации или на маршрутах выдвижения). Боеготовые силы авиации, ракетных войск и артиллерии, флота должны наносить ответно-встречный удар по первоочередным объектам. Главные группировки войск и сил флота при этом должны рассредоточиваться с последующим выходом и развертыванием в районах предназначения. Эти постулаты известны всем военным еще из училищ.
Третий тезис Юрия Криницкого раскрывается в нескольких местах статьи: «Войска и силы ВКО (ПВО, РКО) из структуры, выполнявшей важнейшую самостоятельную задачу решающего начального периода войны, превратились во второстепенную структуру, обеспечивающую последующие, весьма неспешные действия общевойсковых группировок войск, не развернутых в границах несуществующих континентальных ТВД… Есть реальность в виде молниеносного (разоружающего) глобального удара. Его сценарий рассчитан на шесть часов… Группировку СЯС требуется защитить силами ВКО не на месяц и не на день, а на эти самые важные часы». Непонятно, на основании каких исходных данных Криницкий сделал такие выводы.
Во-первых, само создание Войск ВКО показывает, что руководство государства и ВС осознало важность роли войск (сил) ВКО в вооруженной борьбе. Для отражения возможного внезапного воздушно-космического или воздушного нападения организовано боевое дежурство по ПВО, соединения РКО непрерывно несут боевое дежурство и выполняют предписанные им задачи, остальные соединения и части ПВО всех видов ВС и Войск ВКО в мирное время содержатся боеготовыми с минимальными сроками приведения в боевую готовность.
Во-вторых, войскам и силам ВКО (ПВО, РКО) самостоятельные задачи, несмотря на их важность, никогда не ставились, потому что только поражением СВКН противника в полете из-за недостаточной эффективности систем ПВО и ПРО все необходимые объекты защитить нельзя. Даже в 80-х годах прошлого столетия при наибольшей численности сил и средств ПВО эффективность противовоздушной обороны в разных регионах, по оценкам, не превышала 8–20 процентов.
В-третьих, защитить группировку СЯС от внезапного разоружающего удара, безусловно, необходимо. Для решения этой задачи Юрий Криницкий, ссылаясь на Владимира Слипченко, предлагает «уничтожать средствами ПВО до 70 процентов, а средствами ПРО – до 90 процентов высокоточных воздушных и ракетных целей противника». Какими силами? Любой специалист знает, что достичь такой эффективности системы ВКО невозможно не только практически, но и теоретически (денег, мощностей промышленности и людей не хватит, чтобы произвести и обслуживать необходимое количество вооружения ВКО). Оставшимися же после всех сокращений силами, которые могут быть в Войсках ВКО, решить проблему защиты объектов СЯС принципиально невозможно. Поэтому и предлагается сконцентрировать усилия в борьбе против воздушно-космического противника не только Войск ВКО, а и войск ПВО Сухопутных войск и сил ПВО флота и всех боеготовых ударных сил авиации, ракетных войск и артиллерии и флота.
В-четвертых, утверждение Юрия Криницкого, что действия общевойсковых группировок войск в сравнении с действиями сил и средств ПВО неспешные, надуманное. Общевойсковые действия потому и называются общевойсковыми, что они включают действия всех или большинства видов и родов войск ВС, то есть это действия авиации, сухопутных войск, флота, других войск, а также сил и средств ПВО. Силы и средства формирований, входящих в общевойсковую группировку, приводятся в готовность за различное время и действуют с различными скоростями, а не только по Криницкому, который считает, что ракеты «Искандер» или «Гранит», самолеты при нанесении ударов летят медленнее, чем зенитные управляемые ракеты и самолеты истребительной авиации.
Четвертый тезис Юрия Криницкого о том, что единственная военная угроза России – молниеносный глобальный разоружающий удар США и НАТО, поэтому Войска ВКО становятся главной военной силой государства, проходит через всю его статью. Дело дошло до утверждения со ссылкой на Владимира Слипченко: «Совершенно очевидно, что в войне будущего сухопутных группировок у нападающей стороны, подготовившейся к такой войне, вообще не будет». Здесь автор явно перегнул палку. Во-первых, Войска ПВО никогда не были, а Войска ВКО никогда не станут главной военной силой государства хотя бы потому, что только уничтожением СВКН противника (в реальности небольшой их части) даже маленькую войну нельзя выиграть. Во-вторых, США и НАТО с их развитыми СВКН не единственные потенциальные противники России. Внезапный молниеносный глобальный разоружающий удар не единственный вариант военной угрозы. Конечно, мы должны готовиться и согласно положениям официальных документов готовимся выявить его подготовку и силами ВКО ослабить для обеспечения нанесения встречного и даже ответного, неприемлемого для агрессора удара всеми боеготовыми силами, в том числе СЯС. Однако для отражения любой другой агрессии, а также во внутренних конфликтах нам нужны не только Войска ВКО и СЯС, но и Сухопутные и десантные войска, и флот, и все другие войска и силы. Эти войска и силы будут также нужны, чтобы не допустить захвата наших ресурсов даже в гипотетической ситуации уничтожения наших СЯС безъядерными средствами.
Пятое утверждение Юрия Криницкого состоит в том, что мы должны сидеть и выжидать, пока запущенные СВКН противника пересекут государственную границу России, иначе нас, как в войне с Грузией, объявят агрессором. По Криницкому, все другие государства имеют право на превентивные действия, а Россия такого права не должна иметь. На самом деле мы не такие убогие. Официальные документы предписывают: для ликвидации военных угроз России и союзникам мы имеем право и должны приводить группировки ВС в готовность и наносить при необходимости упреждающие удары, прежде всего удары по критически важным объектам противника. Для ликвидации эскалации кризисных ситуаций и начавшихся вооруженных конфликтов предусмотрено многовариантное применение СЯС от демонстративных пусков ракет и полетов самолетов до массированных встречных и ответных ударов. Исходя из этого призыв Юрия Криницкого «В вероятной войне будущего России нужна собственная концепция молниеносного сокрушительного ответа. Стратегические ядерные силы должны быть применены не когда от них и от экономики страны ничего не останется, а когда они еще в состоянии причинить неприемлемый ущерб агрессору, то есть в первые часы войны» явно запоздал.
Шестое утверждение Юрия Криницкого: «Простое сложение задач Военно-воздушных сил и Войск ПВО не привело к появлению новой интегрированной стратегической цели. Это был увеличенный набор двух важных, но различных и несовместимых задач половинок искусственно созданных организационных структур. С незначительными видоизменениями ситуация сохраняется по сей день… По сути произошло даже не слияние, а поглощение Военно-воздушными силами Войск ПВО. Все главкомы и командующие объединениями нового вида ВС подбирались исключительно из авиаторов-ударников. Соответственно последствия были фатальны для тех, кто стоял на страже воздушных рубежей Родины». Надо бы уже перестать ностальгировать по событию прошлого столетия. Объединение Войск ПВО и ВВС было вызвано, во-первых, тем, что войск и сил для двух видов ВС стало маловато. Во-вторых, в вооруженных силах подавляющего большинства государств силы авиации и ПВО находятся в одном виде ВС и ни у кого не возникает сомнения в целесообразности такой структуры. В-третьих, применение Войск ПВО и авиации в общих объединениях ВВС и ПВО значительно облегчает планирование воздушных операций, включающих оборонительные и ударные действия, организацию взаимодействия между формированиями ПВО и авиации, а также увеличивает безопасность своей авиации. Ярким примером нового качества от совместного применения авиации и сил ПВО демонстрирует Израиль, система ПРО «Железный купол» которого отражает удары ракет палестинцев, а авиация тут же наносит удар по выявленным пусковым установкам. В-четвертых, в самый ответственный момент объединения Войск ПВО и ВВС первым главнокомандующим новым видом ВС – ВВС целых четыре года (1998–2002) был не авиатор-ударник, а представитель Войск ПВО, выпускник Военной академии ПВО генерал армии Анатолий Корнуков. Кроме того, первым и вторым начальниками главных штабов ВВС были также представители Войск ПВО Виктор Синицын (1998–2000) и Борис Чельцов (2000–2007). Они сделали все возможное, чтобы в новом виде ВС противовоздушная составляющая не пострадала больше, чем авиационная. В-пятых, обвинение авиаторов-ударников в фатальных последствиях для представителей Войск ПВО не имеет оснований. Также не имеет оснований обвинение общевойсковых, как выразился Юрий Криницкий, «пехотных» органов управления в некомпетентности в отношении противовоздушной обороны. Обвинение общевойсковых военачальников в некомпетентности в сравнении с узкими специалистами равносильно обвинению дирижера музыкантом, потому что дирижер не умеет так лихо, как он, стучать на барабане. Общевойсковой начальник объединяет общим замыслом все многообразие действий различных войск и сил для решения общих задач, а узкие специалисты служат для консультаций, выработки предложений по применению своих войск (сил), детального их планирования и организации действий. Точно так же в отношении своих войск (сил) работают и должностные лица ВВС, в том числе авиаторы, выходцы из ударников. При этом качество управленческой деятельности в наибольшей степени зависит от уровня подготовки должностных лиц (как их учат, так они и работают).
Седьмой тезис Юрия Криницкого заключается в обвинении науки в зацикливании на формах военных действий, которые вообще не нужны: «Главное здесь – способ военных действий… К сожалению, последние десятилетия в отечественной военной науке делается упор на формы, а разработкой новой, эффективной технологии, то есть способов ведения боевых действий, в том числе в ВКО, почти никто не занимается. Это путь к деградации военного искусства». Во-первых, это заявление дискредитирует ВА ВКО, в которой, кстати, работает Юрий Криницкий. В действительности основная научная деятельность академии посвящена разработке способов борьбы с СВКН противника. Именно на базе разработки способов борьбы с гиперзвуковыми летательными аппаратами учеными академии была выдвинута, а затем доказана гипотеза о необходимости интеграции систем ПВО и РКО в общую систему ВКО. Юрий Криницкий почему-то не заметил, что статья, которую он так детально анализирует, в конечном итоге посвящена технологии разработки стратегических, оперативных и тактических способов борьбы с СВКН противника. Во-вторых, безусловно, способ носит главенствующую роль, так как выражает содержание действий. Но для того чтобы описать любой способ действий, требуется несколько страниц текста, на стратегическом уровне – несколько десятков страниц. Поэтому без внешнего выражения содержания нельзя даже назвать любой документ, определяющий подготовку к военным действиям. Например, план чего? (Нужно описывать способ: «Сосредоточить усилия на таком-то направлении… и т. д.».) Название же формы позволяет кратко выразить существенные признаки способа достижения цели (решения задач) предстоящих военных действий. В частности, уже в названии «План операции» или «План нанесения удара» каждый военный представляет в общем виде способ, то есть содержание действий. Таким образом, формы военных действий – это «птичий» язык военных и его нужно сохранить.
Восьмой тезис Юрия Криницкого: «Практический опыт планирования совместных противовоздушных операций на ТВД, полученный на различных учениях, – это тоже фикция. Военная наука отличается тем, что ее постулаты невозможно объективно проверить на практике в мирное время, поскольку практика – это война. Пока ее нет, достоверность научных положений проверяется на учениях. Но зачастую они напоминают игру в шахматы самого с собой». Почему фикция планирования касается только противовоздушных операций на ТВД? Тогда уж это общая фикция планирования всех форм военных действий. Она точно так же относится и к планированию действий Войск ВКО.
Вопросы о применении истребительной авиации и показателях эффективности ВКО очень сложные и требуют не однозначных аргументов, а обширных доказательств. Поэтому они в рамки данной статьи не вписываются. Автор надеется, что ему будет предоставлена возможность вернуться к этим вопросам в следующих публикациях.
Анализ современных геополитических процессов и тенденций мирового развития позволяют сделать вывод о необходимости для Российской Федерации разработки и последовательной реализации геостратегии, нацеленной на защиту национальных интересов страны. Несмотря на стремление наших геополитических соперников ослабить роль России в мировой политике, активный внешнеполитический курс российского руководства с опорой на военный потенциал страны, который необходимо усиливать, должен позволить РФ занимать лидирующие позиции на международной арене.
Геостратегические приоритеты государства служат ключом к решению многих военно-политических, социально-экономических и других задач, стоящих перед руководством страны. Геостратегия создает основу для разработки технологий реализации приоритетов национальной безопасности, предотвращения военно-политических, социально-экономических и других катастроф, которые зарождаются на рубежах, насыщенных энергоносителями.
В Послании Федеральному Собранию Президент Российской Федерации подчеркнул, что «военные и внешнеполитические доктрины России должны дать ответ на самые актуальные вопросы, а именно: как уже в нынешних условиях и совместно с партнерами эффективно бороться не только с террором, но и с распространением ядерного, химического, бактериологического оружия, как гасить современные локальные конфликты, как преодолевать другие новые вызовы».
Геостратегия Российской Федерации обязательно должна опираться на возможности собственного пространства и геополитического положения. Это может позволить решить следующие важнейшие задачи:
- формирование целостного военно-политического, социально-экономического, культурного, информационного и другого функционального пространства в пределах государственных границ Российской Федерации;
- создание необходимых геополитических, экономических и иных условий для эффективного использования ресурсных, демографических, коммуникационных и иных свойств пространства Российской Федерации;
- формирование дружественных геополитических оболочек в пространстве «ближнего» и «дальнего» зарубежья, общих с прилегающими странами экономических, информационных, культурных и иных пространств;
- координация усилий всех заинтересованных государств в деле создания миропорядка, отвечающего интересам развития всех народов планеты и исключающего гегемонию какой-либо страны.
В рамках решения этих задач геостратегия Российской Федерации будет определять целый ряд мер, направленных на укрепление политической, экономической и военной мощи России, усиление ее международного влияния, на создание политических, экономических и иных союзов с другими странами.
Уметь предвидеть
Построение перспективной стратегии России в области обеспечения национальной безопасности возможно лишь на основе научного предвидения хода и развития мировых процессов. При этом оценивается общая обстановка в мире, регионах, стране, изучаются тенденции, направления развития ситуации и определяющие их факторы, делаются попытки оценить новые возможности этих факторов.
Для успеха прогнозирования, таким образом, необходимы: во-первых, знание современной мировой ситуации и определение основных тенденций развития обстановки; во-вторых, знание ситуации в ведущих мировых державах, национальных интересов и устремлений основных геополитических игроков; в-третьих, реальное формирование собственных национальных интересов, определение места страны на геополитической карте мира в настоящее время и на перспективу и исходя из этого построение государственной стратегии национальной безопасности, нацеленной на обеспечение национальных интересов.
Одним из важных этапов прогнозирования является сбор данных прогнозного фона - совокупности внешних по отношению к объекту прогнозирования условий, существенных для решения задачи прогнозирования. В прогнозном фоне выделятся несколько блоков, основными из которых являются развитие политической ситуации во внешнем мире и тенденции развития в области обороны и безопасности.
Мир меняется
При анализе ситуации во внешнем мире требуется рассмотреть варианты развития ситуации в ведущих странах, а также в международных организациях (НАТО, ЕС, ООН и др.). Также оцениваются перспективы эволюции в государствах СНГ - зоне стратегических интересов России. Особому анализу целесообразно подвергнуть эволюцию ситуации в США, Китае, а также рассмотреть перспективы единой Европы.
Ряд экспертов отмечают, что геополитическая модель мира сегодня находится в сложном, переходном состоянии. Лидерство США никем пока не оспаривается, но единственная сверхдержава не в состоянии контролировать стремительный рост новых региональных лидеров и «обвальные» геополитические процессы на мировой периферии. Размах межэтнических и межконфессиональных конфликтов растет год от года, отсутствие международных гарантий безопасности неизбежно толкает мир к новой гонке вооружений. Страны, не желающие поддаваться диктату со стороны США и их западных союзников, любой ценой стремятся стать обладателями ракетно-ядерного оружия. Наихудший вариант, который прогнозируют эксперты, - это присоединение в ближайшее время к «ядерному клубу» Ирана. Возрастают масштабы деятельности радикальных исламистов, проповедующих насильственные методы, прежде всего террор, для достижения политических целей.
Важный вопрос состоит в том, будет ли НАТО расширять свою зону ответственности и проводить в ней военные операции. В данном контексте необходимо спрогнозировать, какую политику будут проводить США и их союзники на постсоветском пространстве (Черноморский бассейн, Закавказье, Центральная Азия), насколько при этом будут учитываться интересы России и в какой мере возможные акции будут осуществляться совместно с ней.
Другой существенный элемент прогноза состоит в анализе степени правового, институционального, военно-административного и военно-технического закрепления взаимодействия России и НАТО, зависимости их друг от друга, возможности РФ влиять на политику Североатлантического союза. Вопрос о роли ООН во многом сводится к тому, насколько она будет отражать новое соотношение сил в мире и как это скажется на способности Совета Безопасности ООН вырабатывать эффективные, реализуемые решения.
Важным вопросом является и то, в каком направлении будет развиваться процесс глобализации и к каким последствиям это приведет.
Военная сила - роль сохраняется
Прогноз динамики военных расходов по вышеназванным странам и блокам в значительной степени будет определять военно-стратегическую обстановку в мире, роль военной силы в международных отношениях. Соотношение расходов на оборону названных субъектов и России через 10-15 лет будет обозначать место РФ в мире в качестве военной державы, ее собственную обороноспособность и возможности применения силы за рубежом при реализации внешнеполитических установок.
Необходима также общая оценка эволюции взглядов на характер, способы ведения войн будущего и их возможного формата. Особую роль играет прогноз дальнейшей роли и места ядерного оружия в соотношении сил между ведущими державами, обеспечении их обороноспособности и безопасности.
Геостратегическое положение РФ и ее отношения с другими ядерными державами (отсутствие ядерных союзников), большая площадь и слабая защита территории, ограниченность бюджетных ресурсов ставят ее в специфическое положение в контексте проблемы распространения оружия массового уничтожения. Из этого могут вытекать выводы в плане активизации российской политики в данной сфере. До сих пор, надо признать, она отличается пассивностью и сводится к реагированию на инициативы США и стран Евросоюза.
Важнейшим предметом прогноза является также новая и крайне опасная тенденция - угроза появления негосударственных игроков в этой области, получение международными террористическими организациями доступа к ядерному оружию.
Особое значение для России имеют конфликты, возникающие на ее территории (Чечня), а также в непосредственной близости от российских границ (приднестровский, нагорно-карабахский, грузино-абхазский, грузино-южноосетинский конфликты).
Исходя из вышеперечисленных факторов и тенденций и выделяются сферы, на которые следует обратить особое внимание в процессе разработки основных направлений геостратегии России.
Концепции построения геостратегии России
Существует несколько концепций построения геостратегии России. Одну из концепций называют концепцией реванша. Ее сторонники выступают за возвращение позиций, каковыми в свое время обладал Советский Союз, в том числе и в отношении стран, находившихся под патронажем бывшего СССР. Ряд сторонников этой школы считают необходимым наращивание военной мощи Российской Федерации, поддержку государств, выступающих с антизападных позиций, в том числе, например, сближение с Китаем на антизападной основе.
Скорее всего, ориентация на такую политику приведет к серии дальнейших крупных геополитических неудач Российской Федерации.
Существуют приверженцы установления авторитарного режима управления, в том числе и в сфере внешней политики. Такой подход предполагает однозначное деление мировых государств на противников или союзников и проведение жесткого конфронтационного курса против соперников. Некоторые представители предлагают резко усилить давление на республики СНГ с целью принуждения их к сближению с Россией.
По нашему мнению, такая прямолинейная внешняя политика вряд ли принесет успех в современных сложных геополитических условиях.
Еще одну школу называют школой «добровольного подчинения». По сути, концепцию добровольного подчинения проповедовал бывший министр иностранных дел России Козырев в начале 90-х годов, когда Российская Федерация практически беспрекословно следовала установкам Запада. Представители данной школы придерживались либеральной парадигмы и считали, что в своей политике в области безопасности Россия должна однозначно ориентироваться на НАТО и другие трансатлантические структуры. Сейчас концепции «добровольного подчинения», или «атлантизма», имеют мало сторонников среди российского политического истеблишмента.
Рядом аналитиков предлагается «балансирующая» концепция построения геостратегии России, подразумевающая избирательный выбор партнеров и «попутчиков» в том или ином отдельном вопросе. Определенные элементы этой концепции могут быть взяты на вооружение. При этом следует учитывать, что сопутствующие интересы не могут быть постоянными и в отношении разных мировых проблем у «государств-попутчиков» могут быть разные точки зрения.
Официально Россия придерживается стратегии, нацеленной на формирование многополярной системы международных отношений. Между тем детальных научных разработок концепции многополярности и роли России по участию в многополярном мире не существует. Более того, имеются опасные, как представляется, точки зрения о том, что Российская Федерация, претворяя в жизнь идеи многополярности, должна стремиться к превращению Западной Европы и Китая в самостоятельные полюса мировой политики. Но это может быть очень опасно при условии, если сама Россия будет стоять на месте.
Вызывает интерес концепция геостратегии России, направленной на слом однополярной модели устройства мира через противостояние американскому влиянию, прежде всего на постсоветском пространстве, а также на Ближнем Востоке, в Азии и других регионах мира.
В целом для определения основных направлений геостратегии страны необходим учет многих факторов. Именно комплексный подход к формированию геостратегии позволит определить перспективные направления развития страны, реализация которых позволит занять России соответствующее место среди ведущих мировых держав.
С позиции геополитики
Важное значение для разработки геостратегии имеет геополитический анализ. Во-первых, исследование политических явлений с точки зрения геополитики дает новые возможности в области исследования макрополитических процессов и стратегического прогноза в интересах безопасности.
Во-вторых, использование геополитических построений дает возможность преодолеть определенную односторонность в трактовке внешнеполитических (особенно глобальных и региональных) проблем безопасности.
В-третьих, геополитический анализ ориентирует на изучение потенциалов напряжения в регионе и в мире в целом, акцентирует внимание на противоречиях между различными типами освоения земной поверхности.
Изучение потенциальных и актуальных конфликтов в системе международных отношений имеет особое значение для анализа военно-стратегического аспекта безопасности.
Можно указать на несколько основных тенденций, влияющих как на систему обеспечения национальной безопасности страны в целом, так и на процесс формирования геостратегии России. К числу негативных тенденций относятся:
- намерения ведущих геополитических субъектов ослабить влияние России на мировые геополитические процессы путем снижения роли международных структур (прежде всего ООН), в которых Российская Федерация является одним из наиболее активных участников;
- наличие территориальных претензий к России, выдвижение теорий о возможности пересмотра существующих границ;
- активизация дезинтеграционных процессов на постсоветском пространстве, превращение территории бывшего СССР в зону стратегических интересов Запада;
- наличие по периметру российских границ зон существующих и потенциальных конфликтов.
Помимо этих сугубо негативных для Российской Федерации тенденций существуют и общие мировые тенденции, которые также оказывают важное влияние на Россию.
После распада СССР определяющей тенденцией мирового развития стало построение однополярного мира во главе с США. В то же время на современном этапе на мировой арене ряд сильных государств выступает за многополярность. Активные действия основных геополитических субъектов, намеревающихся установить максимально выгодные для себя модели геополитической структуры мира, ставят перед Россией непростые задачи с точки зрения определения собственной геостратегии.
Одно из центральных мест в системе геополитических процессов занимает глобализация, в соответствии с которой одни страны получают существенные преимущества в развитии, а другие оказываются на экономической и политической периферии. В связи с этим необходимым для России является активное участие в мировых интеграционных процессах - как политических (используя механизмы ООН, «восьмерки»), так и экономических (сотрудничество с ЕС, участие в ВТО) и военных (поиск путей для взаимовыгодных отношений с НАТО).
Рост международного терроризма. Эта проблема приобрела глобальный характер. Для многих государств, в том числе и для России, терроризм стал главной угрозой национальной безопасности страны, затрагивающей интересы личности, общества и государства. Несмотря на ведущееся геополитическое противоборство, ведущие мировые державы стоят перед необходимостью международного сотрудничества по борьбе с терроризмом.
Развитие региональной и субрегиональной интеграции в Европе, АТР и других мировых центрах. Интеграционные процессы проходят в Европе, идут активные дебаты по принятию единой европейской конституции. Важным для России представляется усиление сотрудничества в Европе (ОБСЕ, активизация отношений с ЕС), Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТЭС, ШОС), с мусульманским миром (Организация Исламская конференция). Большое значение имеет сотрудничество между странами СНГ (ОДКБ, ЕврАзЭС и т. д.).
Высокая степень геополитической подвижности мира. В последние годы различного рода события, которые совершаются на мировой арене, существенно видоизменяют мировую геополитическую ситуацию (распад СССР, крушение социалистического лагеря, широкое распространение исламского фундаментализма, терроризма, глобальное насаждение Вашингтоном «демократий американского образца» и т.д.).
Перечисленные тенденции оказывают значительное влияние на формирование геостратегии России.
Глас народа
Анализируя опросы общественного мнения, следует подчеркнуть, что большинство российского населения по-прежнему видит в России великую державу или потенциального глобального игрока. Так, 34 процента считают, что стране необходимо вернуть статус сверхдержавы, который был у СССР. Еще 35 процентов отмечают, что России в XXI веке следует стремиться войти в число 10 - 15 экономически развитых и политически влиятельных стран мира.
Лишь небольшое число опрошенных готовы ограничиться положением регионального лидера. 16 процентов хотели бы, как к тому стремится и элита, создать ядро интеграции на постсоветском пространстве, а затем войти в один ряд с США и Европейским союзом. А 7 процентов россиян не желают, чтобы Россия ставила перед собой глобальные цели.
На вопрос социологов, какие проблемы являются наиболее острыми сегодня в России, россияне на первое место среди проблем, относящихся к геостратегии страны, ставят терроризм. Далее идут бездуховность общества, сырьевой характер экономики, отсутствие национальной идеи и демографический кризис.
Социологические опросы играют значительную роль в формировании геостратегии страны. Геостратегия, как и национальные интересы, должна учитывать настроения и потребности общества. Большинство российского населения считает, что Россия должна занять ведущие позиции на мировой арене.
Как укрепить государство?
В настоящее время Российская Федерация пока не может претендовать на роль сверхдержавы, которую играл Советский Союз, но она остается одной из мировых держав, от которой в большой мере зависит будущее глобальной системы. В этом смысле характерно почти всеобщее одобрение утверждающейся сейчас линии, которую называют прагматично-реалистической. Скорее всего, именно она будет определять внешнюю политику России в обозримом будущем.
Несмотря на распад СССР, Россия по своей политической значимости и влиянию на ход дел в мире, в том числе в качестве постоянного члена Совета Безопасности ООН, и по связанной с этим ответственности остается одной из ведущих держав. Помимо геополитического положения и наличия ядерных вооружений к основным признакам, позволяющим в современных условиях считать Россию мировой державой, относятся ее потенциальные возможности и перспективы в области ресурсного обеспечения, достаточно высокий уровень научно-технического развития, наличие значительных территориальных и людских ресурсов и ряд других.
Конечно, все эти позиции обеспечиваются не автоматически. Они могут быть утеряны в ближайшие годы, если страна не выйдет из экономического, научно-технологического и духовного кризиса. Напротив, возможности России обеспечивать высокое качество жизни своих граждан и оказывать влияние на ход событий в мире будут расширяться при условии успешного завершения политических и социально-экономических реформ. Все предпосылки для этого имеются.
Сегодня у России есть все средства, чтобы обеспечить свою национальную безопасность и развитие, ибо одно дело, когда геополитические интересы были направлены на борьбу за мировое господство, которая велась между СССР и США и требовала неимоверных расходов, и другое дело - когда интересы направлены в большей степени на обеспечение собственной национальной безопасности, что требует от России гораздо меньших затрат и сил.
Таким образом, на вопрос, стоит ли Российской Федерации претендовать на великодержавность, следует ответить: да, стоит. Но не на роль супердержавы, конкурирующей на равных с США, а, скорее, на место в пятерке ведущих держав мира. Это объективный процесс, отвечающий национальным интересам России.
Поэтому и необходима ясная многовекторная стратегия отстаивания национальных интересов, предполагающая сочетание гибкости и последовательной твердости с опорой на совокупный геополитический потенциал России. Основными же условиями возрождения России и превращения страны в ведущую мировую державу являются дальнейшая стабилизация внутриполитического положения страны, подъем экономики и наращивание военного потенциала.
В ближайшее десятилетие значительную роль в мировой политике будет играть энергетический фактор. В настоящее время у России есть шансы утвердиться на международной арене в качестве важнейшего связующего звена в контексте глобальных энергетических интересов. Однако делать ставку только на энергетические возможности было бы неправильно. Ведущие западные страны ставят перед собой задачи диверсификации энергетических потоков, поиска новых энергоисточников, и не исключено, что к 2020 году роль России как «энергетической державы» может снизиться. Поэтому в экономическом плане упор необходимо делать на инновационные технологии, с помощью которых можно наладить взаимовыгодные экономические связи с ведущими мировыми державами.
Что касается военной безопасности, то в мире продолжается милитаризация. Оружие продолжает оставаться в качестве важнейшего инструмента внешней политики. Военные арсеналы ведущих стран намного превышают уровень, необходимый для обороны страны. Более того, постоянно совершенствуются и производятся наступательные виды вооружений.
Современная военно-политическая обстановка характеризуется усилением претензий США на мировое лидерство. Вашингтон с помощью своих атлантических союзников проводит внешнюю политику с опорой на могучий военный потенциал, которая в большинстве случаев не совпадает с национальными интересами России.
Что бы ни говорили на Западе, расширение НАТО на Восток прежде всего направлено против России. И инициатором этого движения являются США. Размещение элементов ПРО в Чехии и Польше - очередное доказательство гегемонистских устремлений Вашингтона, направленных против России. В этих условиях нужно быть готовым к любым неожиданностям. Это значит, что Россия должна обладать надежным военно-стратегическим потенциалом сдерживания - потенциалом, который гасил бы у вероятных агрессоров любые попытки решать с Россией возникающие проблемы силой оружия. В нынешнем состоянии Вооруженных Сил России этот потенциал должен непременно опираться на стратегические ядерные силы. Сохранение Российской Федерацией своего потенциала ядерного сдерживания позволит минимизировать военное превосходство других мировых держав и их коалиций над Россией.
Осторожно: «информационные вирусы»
Современная геополитическая ситуация требует принципиально иного подхода к проблеме обеспечения национальной безопасности России, анализа содержания и эволюции всего спектра геополитических факторов, важнейшим из которых является информационный. Сегодня правомерно утверждать, что при прочих равных условиях достижение государством стратегических преимуществ зависит от имеющихся у него информационных возможностей. Об этом свидетельствуют итоги «холодной войны», которая велась прежде всего информационными средствами. Достигнув паритета с США в военной сфере, СССР потерпел поражение в информационном противоборстве. В этом контексте становится понятной оценка американским военно-политическим руководством роли информации и объяснимы причины постоянного увеличения ассигнований на развитие и совершенствование информационных технологий.
Сложность нынешнего положения России состоит в том, что, с одной стороны, она не должна находиться на периферии мирового рынка информационных технологий и поэтому ей необходимо сотрудничать с передовыми странами в области обмена информацией и технологиями. С другой стороны - российскому руководству нужно учитывать, что в условиях обостряющегося геополитического противоборства ведущие страны будут использовать информационный компонент для ослабления позиций России на мировой арене. В борьбе за геополитическое влияние и экономические ресурсы соперники России бросают ей все новые вызовы, запускают «информационные вирусы» и с помощью современных информационных технологий и средств коммуникации внедряют их в массовое сознание.
Важное значение в геополитических и геостратегических основах государства играют культурно-цивилизационный и духовный аспекты. Политическая история свидетельствует, что удержать пространство мировых империй одной только силой никогда не удавалось.
Изменение геополитической и исторической реальности в результате распада СССР привело к поиску новой связующей и объединяющей идеи, нового исторического выбора, новой системы ценностей. Идей рынка, демократии, прав и свобод человека для России оказалось недостаточно. Они теряют свою привлекательность и мобилизующую силу. Формирование подлинной отечественной системы ценностей на основе нашего образа жизни, традиций, истории является важнейшей задачей, без решения которой процесс реформирования страны и создания в России новой государственности затянется еще на десятилетия.
Могущество России будет зависеть от способности возродить и сохранить энергоинформационный стратегический ресурс русской культуры и языка.
Для поступательного развития страны нужна правильно сформированная идеология. Роль идеологии в формировании стратегии обеспечения национальной безопасности России состоит в консолидации общественного сознания, всех граждан вокруг обоснованных идеологических представлений о статусе нашей страны в системе международных отношений, о ее месте в системе мирохозяйственных связей, об общей идее развития, о той основе, на которой должны разрабатываться конкретные направления политического курса России.
Стабильная и динамично развивающаяся Российская Федерация, совместимая по различным параметрам с развитыми странами Запада и Востока, именно в условиях новой геополитической ситуации способна сыграть критически важную роль в формировании хотя бы более или менее сбалансированной структуры современного мира.
* * *
Итак, подведем некоторые итоги.
Общая мировая ситуация будет характеризоваться медленным продвижением в сторону многополярного мира. Ведущую роль по-прежнему будут играть США. В Азиатско-Тихоокеанском регионе постепенно будет усиливаться роль Китая как самостоятельного полюса мировой политики, произойдет также укрепление позиций Японии и Индии. Несмотря на возникшие трудности, по всей видимости, осуществится объединение европейских стран на основе единой конституции и Европа (или Евросоюз) превратится в самостоятельный полюс мировой политики.
Россия в силу недостаточной экономической и снижающейся военной мощи не сможет претендовать на роль самостоятельного полюса будущего мироустройства. В то же время по своей политической значимости, в том числе в качестве постоянного члена Совета Безопасности ООН, в силу выгодного геополитического положения, наличия ядерных вооружений, способности занять лидирующие позиции в области ресурсного обеспечения наша страна останется одной из мировых держав, от которых в значительной мере зависит будущее мировой системы.
Реализовать имеющиеся у России возможности на мировой арене можно лишь в том случае, если будет правильно сформирована геостратегия, направленная на защиту национальных интересов. Геостратегию целесообразно формировать исходя из трехуровневого характера национальных интересов Российской Федерации.
Национальные интересы Российской Федерации на глобальном уровне состоят в ее активном и полноправном участии в построении такой системы международных отношений, в которой ей отводилось бы место, в наибольшей степени соответствующее ее политическому, экономическому и интеллектуальному потенциалам, военно-политическим и внешнеэкономическим возможностям и потребностям.
Национальные интересы Российской Федерации на региональном уровне сводятся к обеспечению стабильного и безопасного международного окружения, а также к продвижению и закреплению ее военно-политических и экономических позиций на мировой арене на основе использования механизмов регионального сотрудничества.
Национальные интересы Российской Федерации на постсоветском пространстве состоят в развитии всесторонних взаимовыгодных связей со странами СНГ и их максимальном вовлечении в сферу российских интересов.
Геостратегия должна учитывать угрозы национальной безопасности Российской Федерации и предусматривать меры по нейтрализации этих угроз.
Путь к усилению влияния России на мировой арене лежит через подъем национальной экономики. Необходимо предпринимать усилия по увеличению производственных мощностей, повышению качества производимой продукции, внедрять современные технологии, развивать наукоемкие отрасли, расширять потребительский рынок. Одновременно России целесообразно закрепиться в роли одного из главных поставщиков энергоресурсов на мировой рынок и тем самым обеспечить себе возможность влиять на ценовую конъюнктуру на мировом рынке углеводородов. Это может произойти лишь в том случае, если российские компании будут пользоваться высоким доверием партнеров, если их предложения будут обладать высокой степенью гарантий.
Обстоятельства диктуют необходимость усиления Вооруженных Сил РФ, которые должны быть готовы к отражению военной агрессии против России. Слабость российской армии не позволит нам отстаивать российские интересы на мировой арене. Предложения и возражения России по важным международным проблемам должны подкрепляться мощью российской армии. Речь идет не столько о количественном росте Вооруженных Сил, сколько о повышении их качества. Российская армия остро нуждается в современных вооружениях, в повышении уровня подготовки военнослужащих, улучшении условий их жизни, а также в повышении морально-боевого духа.
В связи с усилением геополитического соперничества и развязанной против России информационной войны со стороны наших геополитических противников в лице США и их атлантических союзников важной задачей государства по обеспечению информационной безопасности становится организация информационного противоборства. Успех российских информационных операций на международной арене во многом будет зависеть от правильности определения слабых мест наших геополитических противников, активного характера информационных мероприятий и умелого использования результатов этих мероприятий.
Представляется крайне важным подъем российской культуры, обращение к историческим традициям русского народа. Надо постараться возродить и всемерно поддерживать информационный стратегический ресурс русского языка, русского этноса и культуры как внутри страны, так и в ближнем зарубежье.
Уникальное положение Российской Федерации на земном шаре, ее географические и исторические особенности свидетельствуют о необходимости выработки собственной геостратегической модели с опорой на военный потенциал. Ведь США и их атлантические союзники по-прежнему стремятся к ослаблению нашей страны, отводя ей роль сырьевого придатка на мировой арене. Такой статус никоим образом не отвечает интересам ни личности, ни российского общества. Российская Федерация может быть процветающим государством только в том случае, если она будет сильным государством, в том числе и в военном отношении.
В глобальном воздушно-космическом пространстве возможны крупные военно-космические и стратегические воздушные операции с участием военно-космических и ракетно-авиационных сил ведущих государств мира
Как в природе, так и в обществе есть факты, события, процессы и явления, которые назревают, зарождаются, существуют и прекращаются независимо от того, что мы о них думаем. Человек может создать предпосылки и даже быть причиной возникновения явления. Он может повлиять на него, создав другие условия и предпосылки. Но своим отношением к реальности ее саму нельзя отменить. Игнорируя или отрицая, невозможно помешать тому, что объективно случилось.
Примерно такая обстановка неприятия формируется в отношении научной категории «воздушно-космический театр военных действий» (ВК ТВД). Что изменится, если мы откажемся от данного термина и не станем включать его в официальные энциклопедии, а тем более в руководящие документы по подготовке и ведению военных действий? Исчезнет ли от этого воздушно-космический ТВД как объективный феномен современной войны? Или, может быть, сами собой рассосутся обстоятельства вооруженной борьбы, обусловливающие его существование?
Попробуем последовательно и логично разобраться в проблеме.
Истоки понятия ТВД
Кто бы ни создал человека, естественной средой обитания его творения на нашей планете оказалась земная твердь. На некоторое время человек мог погружаться в воду, а для поддержания жизни был обязан ее пить. Он дышал воздухом, но не жил в воздушном пространстве и не летал как птица.
Живя в конфликтных противоречиях с природой и между собой, люди освоили привычную среду обитания не только в мирных целях, но и в борьбе за существование. Растущее число войн и расширение их масштабов, совершенствование средств и способов вооруженного насилия превратили земную поверхность в пространство боевых действий.
Американская ракета-носитель «Антарес» на восходе солнца. Фото: NASA
Воеводы и полководцы прошлого одерживали победы и терпели поражения. Анализируя свои успехи и неудачи, они стремились понять их причины. Часть этих причин была связана с оценкой условий поля боя. Командующий, который лучше учел военно-географические факторы обстановки, занимал более выгодные позиции и имел больше шансов на победу. Задача эта была непростой. Как в известном стихотворении: «Мы долго молча отступали… Но вот нашли большое поле – есть разгуляться где на воле!». Впрочем, оценка района боевых действий была интуитивной. В лучшем случае она строилась на своем и чужом опыте, но не была научной.
Именно опыт наполеоновских сражений начала ХIХ века всколыхнул военно-теоретическую мысль, в том числе по линии военной географии. Первыми научными категориями в этой области стали «театр войны» (ТВ) и «театр военных действий» (ТВД). Предложили их практически одновременно Антуан Анри Жомини в труде «Очерки военного искусства» и Карл Клаузевиц в двухтомнике «О войне». Согласно их теории «ТВ охватывает все страны, в которых две воюющие державы могут друг на друга нападать, действуя или со своей территории, или же с территории своих союзников и второстепенных государств, вовлеченных ими в вихрь войны». А под ТВД понималась часть территории ТВ, в пределах которой проходило генеральное сражение главных сил воюющих сторон, обычно решавшее ход и исход войны в целом. Считалось, что на ТВД «действует одна или несколько армий отдельно от других войск». В свою очередь ТВД делился на операционные зоны, в пределах которых часть армии (например корпус) решала одну частную задачу. Операционная зона включала несколько операционных линий, назначаемых дивизиям.
Таким образом, понятие ТВД не просто носило географический смысл, а имело военно-стратегическую целесообразность. При формировании способа боевых действий, когда необходимы ответы на вопросы: «Какими силами?», «Когда?» и «Где?», по крайней мере с третьим (пространственным) у командиров и подчиненных не было проблем взаимопонимания.
При изучении ТВД первоначально внимание уделялось только характеристике природных условий и их влиянию на ход и исход военных действий. Русский военный теоретик Дмитрий Алексеевич Милютин, профессор кафедры военной географии Академии Генерального штаба (в последующем генерал-фельдмаршал, военный министр России), разработал более полную методику. В 1847 г. в труде «Первые опыты военной статистики» он сформулировал положение о том, что «при оценке ТВД, кроме чисто географических, необходимо учитывать политические, экономические, нравственные и другие факторы».
Изучение и подготовка ТВД вначале осуществлялись в основном в интересах сухопутных войск, так как они играли решающую роль в войне. Но человек все активнее осваивал вторую среду обитания на планете Земля – Мировой океан. И, конечно же, в военных целях. С появлением флотов в состав ТВД стали включать акваторию морей. Так, во время Русско-японской войны (1904–1905) ТВД уже охватывал не только территории Кореи и Маньчжурии, но и акватории Японского и Желтого морей.
Впоследствии, когда вооруженная борьба в море вышла на уровень решения самостоятельных стратегических задач, а также пришло понимание, что средства и способы ее ведения существенно отличны от тех, что применяются на суше, театры военных действий стали делить на континентальные (КТВД) и океанские (ОТВД). Хотя определенное «географическое пересечение» этих понятий было сохранено. В состав КТВД включались прибрежные акватории, откуда корабли могли действовать по наземным объектам (участвовать в операции на континентальном ТВД). В состав ОТВД включалась полоса суши, где располагались объекты морской инфраструктуры и откуда наземная группировка войск своими действиями могла участвовать в операции на ОТВД.
Принципиально важной в таком условном делении пространства войны была констатация приводимых ниже догматов.
1. Войска (силы, средства), действующие на суше, и войска (силы, средства), действующие в море, принципиально различны по физическим принципам и способам ведения вооруженной борьбы.
2. На суше и в океане (в пределах КТВД и ОТВД) требуется решение самостоятельных задач стратегического масштаба.
3. На КТВД и ОТВД необходимо создание самостоятельных межвидовых группировок ВС стратегического масштаба. Их основу на КТВД составят объединения СВ, а на ОТВД – объединения ВМФ.
4. В границах КТВД и ОТВД создается принципиально различная военная инфраструктура, отвечающая потребностям созданных (создаваемых) стратегических группировок ВС.
Примечательно, что разделение театров военных действий на континентальные и океанские было прекращено в начале ХХI века. Им на смену пришел просто ТВД. Но произошло это не потому, что изменились объективные обстоятельства (потеряли актуальность перечисленные выше догматы), а потому, что Россия ослабла в военном отношении. Нехватка средств (прежде всего кораблей) для ведения современной войны натолкнула реформаторов на идею комплексирования группировок войск посредством обезличивания ТВД. Насколько это грамотное решение, вопрос спорный и лежит за рамками целей данной публикации. Оставим его на другой раз.
Воздушно-космическая сфера
Еще Петру Первому принадлежат слова: «Не мы, а наши правнуки будут летать по воздуху, ако птицы». А великий Суворов перспективу освоения воздушного пространства оценивал с присущей ему полководческой практичностью: «Кабы мог я быть птицей, владел бы не одной столицей».
В начале ХХ века человечество создало летающие устройства, перемещающиеся в третьей физической среде – воздушной, и сразу же распространило в нее вооруженную борьбу. Внешнее сходство воздушного пространства с морскими просторами обусловило появление таких терминов, как «воздушный океан», «воздушный флот», «воздушная эскадра», «воздухоплавание».
На деле вооруженная борьба в воздухе оказалась коренным образом отличной от борьбы в море. Но увидеть эти отличия было дано не всем и не сразу.
Космический корабль «Орион»: последние приготовления к старту. Фото: Георгий Данилов
«Победа улыбается тому, кто предвосхищает изменения форм войны, а не тому, кто приспосабливается к изменениям». Эти слова принадлежат великому предсказателю характера будущих войн итальянскому генералу Джулио Дуэ. Еще когда самолеты «не летали, а только подпрыгивали», он говорил о необходимости создания воздушных флотов, об их применении в будущих воздушных операциях. Дуэ разработал концепцию воздушных войн и теорию господства в воздухе. Но самое главное – он настаивал на поручении воздушным силам самостоятельных задач: «Создать воздушные силы, способные одними своими средствами выполнять боевые задачи, в которых ни сухопутная армия, ни морской флот не будут в состоянии оказать им содействие каким бы то ни было образом».
И хотя генерал не употребляет в своих трудах термин «воздушный ТВД», он категорически противопоставляет поле боя в воздухе полю боя на земле: «Все, что с рождения человечества предписывало войне свои условия и определяло ее основные свойства, не имеет более никакого влияния на действия в воздухе».
Но все это сбудется через много десятилетий. А пока – в Первой мировой войне авиация применялась для решения задач не выше тактического масштаба. Ее действия на поле боя способствовали успеху сухопутных войск, но не имели самостоятельного значения.
Во Второй мировой войне Германия и ее союзники из 13 тысяч боевых самолетов почти половину сосредоточили на Восточном фронте. Это позволило создать оперативные объединения люфтваффе – воздушные флоты. Уровень решаемых авиацией задач поднялся до оперативного. Но степень ее самостоятельности еще не была высокой. Большая часть сил применялась для поддержки сухопутных войск в наступлении или обороне. Да и по пространственным характеристикам бомбардировщики ВВС фашистской Германии пока не были способны действовать в стратегической глубине территории СССР.
Но уже после окончания Второй мировой войны ведущие государства совершили технологический прорыв в военной области. Соединенные Штаты Америки создали образцы стратегических бомбардировщиков, самолетов стратегической разведки. Появились межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования и баллистические ракеты на подводных лодках. Все это в ядерном снаряжении было сведено в единую группировку стратегических наступательных сил (СНС). Для разгрома самого современного противника такая группировка могла обойтись без сухопутных войск и без морских сил общего назначения.
Человечество шагнуло в космос и, не изменяя своим принципам, сразу же приспособило эту четвертую физическую среду в область вооруженной борьбы. Околоземное космическое пространство заполнили орбитальные группировки космических сил и систем.
Первой репетицией войн будущего была воздушная операция ВВС США «Эльдорадо Каньон» против Ливии в апреле 1986 г. В боевых действиях не участвовали сухопутные войска. Дальше были «Буря в пустыне» (1991), «Лис пустыни» (1998), «Решительная сила» (1999), «Несгибаемая свобода» (2001), «Свобода Ираку» (2003). Все операции эффективно обеспечивались из космоса.
В последние годы успешные разработки гиперзвуковых летательных аппаратов (ГЗЛА) и воздушно-космических самолетов привели к заполнению того слоя околоземного пространства (40–100 км), в котором аэродинамические аппараты уже не могут летать, а искусственные спутники еще не могут иметь устойчивой орбиты. Так третья физическая среда (воздушная) и четвертая физическая среда (космос) соединились в единое воздушно-космическое пространство.
А единые силы воздушно-космического нападения (СВКН) вышли на уровень самостоятельного решения не каких-то вспомогательных, а стратегических задач войны в единой воздушно-космической сфере.
Театр или не театр?
Какой объем пространства вообще можно назвать театром военных действий? Ответ на этот вопрос в свое время дал Жомини. Он называет три признака ТВД:
- охват своей и неприятельской территории;
- наличие стратегически важных рубежей или объектов, которые следует захватить, уничтожить, удержать или защитить;
- физико-географические условия и военная инфраструктура, обеспечивающие развертывание и применение группировок войск стратегического масштаба.
С этой «классической» позиции проанализируем современное воздушно-космическое пространство.
По первому признаку
Воздушное пространство в настоящее время условно разделено на воздушные направления. Каждое из них простирается по принципу «от противника» и в своей проекции на земную поверхность охватывает территорию зарубежных стран, акватории морей, где базируются и откуда могут прилететь средства воздушного нападения; территорию районов России, попадающих в боевой радиус этих СВН. Что касается космической зоны, она тем более единая и используется в мирных и военных целях всеми государствами, имеющими соответствующие технологии.
По второму признаку
Силы воздушно-космического нападения имеют своей основной целью поражение наземных объектов России. По досягаемости они «простреливают» всю территорию нашей страны (как, собственно говоря, и российские СЯС способны достичь любой точки планеты). А значит, нет такого стратегического объекта, который бы не находился в пределах гипотетического ВК ТВД. Но и в самом космическом пространстве «висят» аппараты, обеспечивающие военную безопасность нашей Родины. Они также являются стратегически важными объектами. Противник будет стремиться их уничтожить, а мы – защитить.
По третьему признаку
Еще несколько десятилетий назад космос был средой с неприемлемыми для человека физико-географическими условиями. Но развитие технологий привело к тому, что в нем сегодня месяцами находятся космические экипажи, выполняя поставленные задачи. А в большинстве случаев этого и не требуется, поскольку управление космическими аппаратами осуществляется дистанционно. Воздушная среда обжита еще раньше и не представляет проблем для применения стратегических группировок сил воздушного нападения.
Наконец, что касается инфраструктуры. Часть ее создана на поверхности Земли. Это аэродромы, космодромы, пункты управления, радиолокационные станции и т. д. Но основные элементы инфраструктуры ВК ТВД появятся непосредственно перед началом военных действий, поскольку оперативное и боевое построение сил воздушно-космического нападения происходит в воздухе и космосе по заблаговременно разработанным планам стратегической воздушно-космической операции (СВКНО), воздушной наступательной операции (ВНО) и массированного ракетно-авиационного удара (МРАУ).
Этим достигается внезапность воздушно-космического нападения, что невозможно на обычном ТВД. Элементы создаваемой воздушной инфраструктуры – это воздушные пункты управления, связи и навигации, пункты дозаправки, зоны барражирования постановщиков помех и т. д. В космосе уже сейчас развернута и функционирует орбитальная группировка, решающая в мирное время задачи разведки, навигации, управления. Она же является продуктом оперативного оборудования космического пространства в интересах войны, хотя такого понятия тоже не существует в официальной терминологии.
Для создания и построения всего этого требуются часы, а то и десятки минут. Для обороняющейся стороны в таких жестких временных рамках создавать группировку Войск ВКО, способную отразить воздушно-космическую агрессию только по факту обнаружения построенной противником группировки СВКН, уже поздно. Группировка ВКО должна быть создана, развернута и готова к боевым действиям заблаговременно, то есть и вчера, и сегодня, и завтра. Соответственно оперативным оборудованием ВК ТВД надо заниматься заблаговременно.
Таким образом, по всем обозначенным признакам современное воздушно-космическое пространство может считаться самостоятельным воздушно-космическим театром военных действий.
Принимать или отрицать?
Процитирую высказывание Юрия Аношко и поддержавшего его Владимира Барвиненко («Критиканство положений теории плодов не дает»): «Что касается перехода воздуха и космоса в разряд театра войны или военных действий… это положение является измышлением только вашим (Анатолия Корабельникова . – Авт. ) и Юрия Криницкого. Оно не принято не только официально, но и ученым миром».
Не берусь найти первооткрывателя идеи, но знаю многих ученых, которые разрабатывали эту тему. В 2006 г. в ВА ВКО имени Маршала Советского Союза Г. К. Жукова издан «Справочник офицера воздушно-космической обороны» под общей редакцией профессора С. К. Бурмистрова. Эта настольная книга специалистов ВКО содержит главу III, которая называется «Среда воздушно-космического пространства как театр военных действий». Примечательно, что в авторском коллективе справочника – Юрий Аношко и Владимир Барвиненко. Что же касается «ученого мира, не принявшего ВК ТВД», то в числе разработчиков «Справочника офицера ВКО» – уважаемые ученые, конструкторы и педагоги: Игорь Ашурбейли, Александр Горьков, Анатолий Ноговицын, Борис Чельцов и два десятка профессионалов из ВА ВКО.
Кроме того, на тему ВК ТВД регулярно публикуют материалы А. И. Хюпенен, С. И. Покладов. О космическом ТВД (а это категория уже, чем ВК ТВД) имеются монографии и статьи Ю. Д. Подгорных, Е. С. Сиротинина, В. Я. Долгова. Лауреат Ленинской и Государственной премий, главный конструктор сложных космических систем, разработчик систем ПКО Константин Александрович Власко-Власов называет космос фронтом. Профессор И. В. Ерохин не употреблял термин ВК ТВД. Но в его книге «Воздушно-космическая сфера и вооруженная борьба в ней» смысл, закладываемый в понятие ВК сфера, в точности совпадает с предлагаемым понятием ВК ТВД. Проработав с известнейшим ученым в одном кабинете более 10 лет, могу об этом не предполагать, а утверждать.
Кто они все, если не ученый мир?
Наконец, по поводу того, что «ВК ТВД не принят официально». Раскроем Военно-политический словарь заместителя председателя правительства Российской Федерации, заместителя председателя Военно-промышленной комиссии при правительстве РФ Дмитрия Рогозина «Война и мир в терминах и определениях». Вот что в нем говорится о почему-то спорном предмете: «ТВД могут быть континентальные, океанские, морские и воздушно-космические.
Воздушно-космический ТВД – глобальное воздушно-космическое пространство, в пределах которого возможны крупные военно-космические и стратегические воздушные операции с участием военно-космических и ракетно-авиационных сил ведущих государств мира.
Этот театр отличается особыми, свойственными только ему условиями вооруженной борьбы, широким применением автоматизированных боевых и обеспечивающих военно-космических систем и комплексов, пилотируемых и беспилотных авиационных сил, глобальным размахом и исключительной быстротечностью военных действий, в ходе которых завоевывается господство в космосе и создаются условия для решения военно-космических задач, в том числе по отражению воздушно-космического нападения противника и нанесению ударов по объектам и вооруженным силам из космоса.
Воздушно-космический ТВД расчленяется по сферам действий на околокосмическое воздушное пространство, ближний, средний и дальний космос. С учетом возможного применения сил в его границах выделяют определенные воздушно-космические направления».
Так, собственно говоря, в чем предмет полемики? Есть термин, есть его определение, даны характеристики и даже раскрыто содержание. «Критиканство положений теории плодов не дает» – здесь я полностью солидарен. Поэтому давайте двигаться вперед.
Зачем это все нужно и почему отрицается
Проблема не в том, чтобы принять очередной термин в лексикон ученых и военнослужащих. Необходимо изменить отношение к современной войне, которая начнется внезапно из воздушно-космического пространства и в нем же закончится (или в основном в нем закончится).
Любой ТВД – категория стратегическая. На нем по определению сталкиваются стратегические группировки ВС враждующих стран или коалиций. И они решают стратегические задачи, реализуя стратегические формы и способы действий. Организация подготовки военных действий на ТВД – это сложнейший комплекс работ. Согласно военно-политическому словарю Дмитрия Рогозина «категория театра военных действий используется как в мирное, так и в военное время в качестве базы для планирования операций, разработки мероприятий по подготовке инфраструктуры, а также для решения конкретных военно-политических и военно-стратегических задач в ходе войны».
Если включить в руководящие документы по управлению Вооруженными Силами воздушно-космический ТВД – значит признать необходимость подготовки соответствующих стратегических операций по решению первоочередных задач в воздушно-космическом пространстве. Соответственно взять курс на приоритетное развитие двух функциональных компонентов ВС РФ: тех, что отразят внезапное стратегическое нападение из воздушно-космического пространства, и тех, что нанесут поражение военно-экономическому потенциалу противника своими встречными или ответными действиями.
Первые из названных – это Войска и силы ВКО.
Вот здесь-то и кроется неудобство для реформаторов. Многие последние реорганизации наших ВС были неудачными. Причина тому – приоритет ведомственных интересов над государственными. Обеспечить выживаемость своего вида, рода войск за счет растаскивания другого стало обычным делом. Кто сильнее, кто ближе к власти – тот и прав. И растаскивают больше всего те войска, которые предназначены для борьбы на самом ответственном воздушно-космическом театре военных действий – Войска ПВО и РКО. От постоянных переименований, переподчинений они не становятся более эффективными. С каждой сменой вывески победившие получают те или иные призы, а проигравшими в этой борьбе могут стать наши дети, чье небо оказывается не таким уж безопасным.