Годы Гражданской войны - это продолжение затяжной черной полосы для России, начавшейся еще летом 1914 г. Миллионы людей гибли на полях сражений, в классовой борьбе бедных против богатых, от белого и красного террора, от голода и эпидемий. Экономика России была отброшена по основным макроэкономическим показателям на десятки лет назад. Вместо феодализма и капитализма начал создаваться социализм, притом не такой хороший и богатый, каким он был описан у Томаса Мора в его “Утопии” (1516), а также в XIX в. в работах К. Маркса и Ф. Энгельса. Это был по сути дела с самого начала жесткий государственный социализм, с максимально централизованным управлением социально-экономическими процессами.
Л. Д. Троцкий высказывался об этом наиболее откровенно: “Все наши надежды на развитие социалистического хозяйства основаны на четырех элементах: диктатура партии, Красная Армия, национализация средств производства и монополия внешней торговли” . Заметьте, он говорит не о диктатуре пролетариата, не о народовластии и демократии, а о диктатуре партии.
Иным писателям и ораторам тех революционных лет казалось, что мировая революция и коммунизм не за горами, что пора отменять деньги и рынок. Они начинали задумываться о том, как это сделать. Один из теоретиков системы “военного коммунизма” Н. И. Бухарин в книге “Экономика переходного периода” писал: “В переходный период, в процессе уничтожения товарной системы как таковой, происходит процесс “самоотрицания” денег. Он выражается в так называемом обесценении денег” .
Профессор В. Я. Железнов: “Ценность денег упала до размеров чрезвычайных и продолжает падать, угрожая полным обесцениванием, -- не беда, можно обойтись и без них и даже следует, ибо деньги - фетиш, ослепляющий невежественные и косные массы и сохраняющий свое обаяние среди людей, зараженных застарелыми социальными предрассудками. Можно перевести все хозяйство на натуральные расчеты, распределять все, что кому нужно, из общественных магазинов, и потребности каждого будут удовлетворены не хуже прежнего” .
Авторы такой “теории” были оторваны от практики, они слабо представляли, что произойдет после отмены денег. Тем не менее именно отсюда пошло целое направление советских политэкономов - “нетоварников”, “антирыночников”. Особенно этим отличалась кафедра политической экономии экономического факультета МГУ (профессор Н. В. Хессин и его ученики). Они яростно обсуждали эти вопросы в 60-70-е гг. и позже вплоть до начала XXI в. Им и в голову не приходило поставить под сомнение многие положения К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина, касающиеся “светлого будущего” (бестоварного и безденежного, но изобильного, справедливого, гуманного) - коммунизма. Иные из них до сих пор видят “реальные ростки нерыночных, некапиталистических отношений в современной глобальной мировой экономике”. Так, профессор МГУ А. Бузга- лин пишет: “Рыночная экономика - не более чем исторически ограниченная, имеющая не только начало, но и конец экономическая система” . Вот уж действительно - догматизм жил, догматизм жив, догматизм будет жить.
Многие специалисты денежного обращения писали в 20-х гг., что денежная политика резко переменилась во второй половине 1918 г. Г. Я. Сокольников: “В области денежного обращения эпоха военного коммунизма дала ориентацию на полную ликвидацию денег, на организацию безденежных расчетов, на прямое распределение производимых ценностей” . Впрочем, сам Г. Я. Сокольников, по его же словам, никогда не разделял точку зрения, связанную с аннулированием денег путем их обесценения .
Главным генератором идей тогда был В. И. Ленин, во всяком случае, до инсульта в 1922 г. В связи с этим напрасно многие современные авторы совершенно не вспоминают о нем, забывая главное - он в эти годы из теоретика превратился в практика. Именно он, обладая огромной властью, определял экономическую политику страны. В годы “военного коммунизма” В. И. Ленин много писал и говорил о безденежном товарообмене. Еще в годы Первой мировой войны деньги сильно обесценились, крестьяне стали отказываться продавать свои продукты за неустойчивые средства обращения. Эта проблема усугубилась после революции.
Именно поэтому 25 декабря 1918 г. В. И. Ленин говорил: “Крестьяне требуют товарообмена, требуют справедливо, отказываясь отдавать хлеб за обесцененные бумажки”. Он снова повторил это 17 января 1919г.: “Без товарообмена крестьяне говорят: Нет, за керенки мы вам не дадим ничего” .
Анархичный товарообмен происходил на базарах: крестьяне выменивали свою продукцию на одежду и другие нужные им вещи. В. И. Ленин же хотел наладить этот процесс на государственном уровне. 26 ноября 1918 г. было опубликовано постановление ВСНХ и Наркомпрода о торговой монополии государства на все изделия текстильной промышленности, включая нитки, а также на обувь фабричного производства, сахар, соль, спички, керосин, нефтяные смазочные масла, свечи, мыло, все сельскохозяйственные орудия заводского производства, гвозди, подковы, чай, кондитерские и табачные изделия. Все эти промышленные продукты поступали в распоряжение Наркомпрода, а тот организовывал их обмен на сельхозпродукцию. Как считали В. И. Ленин и его сторонники, это был путь к обобществлению сельского хозяйства, к решению проблем его связи с промышленностью.
Первый декрет о товарообмене был издан 2 апреля 1918 г. Он поначалу основывался на добровольных началах. Текстиль обменивался на хлеб. Текстильная промышленность находилась еще в частных руках. Государство национализировало все оптовые склады вместе с их содержимым. Однако первый опыт оказался неудачным, потому что установленные еще до Октябрьской революции твердые цены на хлеб были слишком низкими.
В начале августа 1918 г. твердые цены на хлеб были увеличены в три раза (в 20 раз по сравнению с довоенными). Товарообмен стал обязательным для крестьян.
Тяжелое продовольственное положение страны, необходимость снабжать полуголодные города породила декрет о продовольственной диктатуре (13 мая 1918 г.). Главный его пункт сформулировал В.И. Ленин: “Объявить всех владельцев хлеба, имеющих излишки и не вывозящих их на ссыпные пункты, а также всех расточающих хлебные запасы на самогонку, врагами народа” . По сути дела речь шла о продразверстке, явлении не новом. Она появилась в России в конце 1916 г., а до этого - в Германии. Это была государственная хлебная монополия.
Более детальный декрет о продразверстке появился в газетах 11 января 1919 г. В этом декрете уточнялись понятие “излишки” как зерна, превышающего личное потребление крестьянской семьи, а также фуража, сверх необходимого для прокорма принадлежащего хозяину скота.
После перехода на продразверстку промтовары стали обмениваться по твердым ценам при предъявлении квитанции о полной сдаче на государственные приемные пункты “излишков” хлеба. Продразверстка была отменена в середине 1921 г., точнее заменена продналогом при переходе к НЭП. Но государство, будучи монополистом на промтовары, продолжало обменивать их на хлеб, т. е. продуктообмен продолжался.
С. А. Далин приводит интересные данные по государственным хлебозаготовкам в порядке разверстки и товарообмена (в пудах). Сельскохозяйственный год начинался тогда с октября :
- 1916/17-323 089 877;
- 1917/18-47 539 128;
- 1918/19-107 922 507;
- 1919/20-212 507 408;
- 1920/21-283 375 145.
Хлеб распределяли по карточкам - красноармейцам, рабочим и служащим, собственникам частных предприятий (“буржуазии”). Последним полагалось меньше всех. Была организована обширная сеть государственных столовых. Так, в конце 1920 г. из 35 млн горожан, получивших продовольственные карточки, 21 261 тыс. чел. питались в столовых, сначала - по твердым ценам, а потом - бесплатно. С. А. Далин писал об этом: “В апреле 1920 г. была отменена оплата трудового продовольственного пайка во всей стране, а 4 декабря того же года декретом СНК был установлен бесплатный отпуск всех продовольственных продуктов. 17 декабря бесплатное снабжение было распространено на все промышленные товары, отпускаемые населению. Таким образом, сложилась безденежная, коммунистическая система промышленного производства и распределения, а также общественного питания. Она распространялась на города и лишь едва затронула деревню. Эта коммунистическая система базировалась не на изобилии продуктов, а на их остром недостатке, на полуголодном существовании, но зато это общество не делилось на сытых и голодных” .
Удивительно, но деньги и рынок все же существовали параллельно этой “коммунистической” системе. Половину хлеба городам давали хлебозаготовки, а половину - “мешочники”, “спекулянты” (по терминологии В. И. Ленина), а по сути дела - рынок.
Когда обесценившиеся совзнаки не помогали, рынок возвращался к древней форме всеобщих товарных эквивалентов, в частности к соли. Это учитывалось при хлебозаготовках, при товарообмене. Так, В. И. Ленин 18 мая 1921 г. дает распоряжение М. И. Фрунзе: “Теперь главный вопрос всей Советской власти, вопрос жизни и смерти для нас - собрать с Украины 200-300 миллионов пудов хлеба. Для этого главное - соль. Все забрать, обставить тройным кордоном войска все места добычи, ни фунта не пропускать, не давать раскрасть. Поставьте по-военному. Назначьте точно ответственных лиц за каждую операцию. Мне их список (Все через Главсоль). Вы - Главком соли. Вы отвечаете за все” .
В. И. Ленин в феврале 1919 г., работая над проектом Программы РКП(б), писал: “Буржуазные элементы населения продолжают использовать остающиеся в частной собственности денежные знаки, эти свидетельства на право получения эксплуататорами общественного богатства в целях спекуляции, наживы и ограбления трудящихся”. В. И. Ленин не призывает отменить деньги вообще и сразу. Он пишет здесь о другом: “Одной национализации банков для борьбы с этим пережитком буржуазного грабежа недостаточно. РКП будет стремиться к возможно более быстрому уничтожению денег...”. И здесь нередко цитирование обрывается, чтобы показать В. И. Ленина как “нето- варника”. Однако после запятой он пишет: “...в первую голову замену их сберегательными книжками, чеками, краткосрочными билетами на право получения общественных продуктов и т. д., установления обязательного держания денег в банках и т. п. В области финансов РКП будет проводить прогрессивный подоходный и поимущественный налог во всех случаях, когда к этому предоставляется возможность” .
Речь здесь идет не об уничтожении денег, а об их связывании, контроле со стороны государства за движением наличности, за всемерным ее ограничением в силу нарастающей инфляции, спекуляции, дезорганизации, продовольственного кризиса и т. п.
В мае 1919 г. В. И. Ленин разъясняет этот вопрос: “Еще до социалистической революции социалисты писали, что деньги отменить сразу нельзя, и мы своим опытом можем это подтвердить... Мы говорим: пока деньги остаются и довольно долго останутся в течение переходного времени от старого капиталистического общества к новому социалистическому” . Вот в чем состояла позиция председателя СНК и лидера партии большевиков на тот момент. Но в стратегическом плане В. И. Ленин был заодно с “нетоварниками”. Наряду с задачами замены частной торговли планомерным распределением продуктов в масштабе всей страны вождь пролетариата и кумир тех лет призывает “к уничтожению банка и превращению его в центральную бухгалтерию коммунистического общества”. В программе партии была сформулирована принципиальная установка: “Опираясь на национализацию банков, РКП стремится к проведению ряда мер, расширяющих область безденежного расчета и подготовляющих уничтожение денег” .
Политика резкого ограничения товарно-денежных отношений проводилась в жизнь; это уже была не теоретическая дискуссия, а реализация Программы РКП(б). Но и в это время без денег обойтись не удалось. Более того, эмиссия совзна- ков нарастала, потому что товарный голод дополнялся денежным голодом. Профессор С. А. Фалькнер разработал даже теорию “эмиссионного хозяйства”. Он считал, что предела обесценения денег не существует, важно лишь достичь равномерного роста массы денег, цен, доходов. Другими словами, он не понимал опасности инфляции, напротив, ему казалось, что найдено противоядие. Важно лишь, замечал он, чтобы не было никаких других конкурирующих денег - ни металлических, ни бумажных . Это была утопия чистой воды, полное забвение теории денег вообще и количественной в особенности.
Денег печатали много, без меры, но их все же не хватало на создание Красной армии, госаппарат, на выплату зарплаты рабочим и служащим.
В августе 1919 г. В. И. Ленин требовал от руководителя Наркомфина Н. Н. Крестинского добиться производительности в 600 млн руб. в день, предлагая перевести типографии Гознака (по-старому - “экспедиции”) на трехсменную работу. На 1 января 1921 г. на производстве совзнаков в Москве, Петрограде, Пензе, Перми, Ростове-на-Дону было занято около 14 тыс. человек.
Совзнаки по-прежнему быстро обесценивались: если в конце 1919 г. самым большим номиналом купюры были 1000 руб., то в 1921 г. - 100 000 руб. Были выпущены также обязательства РСФСР достоинством в 10 млн руб.
Но бумажными деньгами народ не накормишь.
Тогдашние “архитекторы” социализма высказывались резко. Председатель ВЦИК Я. М. Свердлов утверждал, что большевики должны “расколоть деревню на два непримиримых враждебных лагеря,... разжечь там гражданскую войну”, чтобы получить хлеб у крестьян. Председатель Реввоенсовета и нарком по военным и морским делам Л. Д. Троцкий, говоря о введении всеобщей трудовой повинности, считал, что “рабочий должен стать крепостным социалистического государства”. Он считал, что все хозяйственные проблемы страны надо решать на основе военной дисциплины. Были организованы методом обязательной мобилизации военизированные трудовые армии (1918-1921).
По декрету ВЦИК от 11 июня 1918 г. были созданы комитеты деревенской бедноты (комбеды). За короткий срок (в начале 1919 г. они были слиты с местными Советами) комбеды конфисковали у кулаков почти 50 млн га земельных угодий, машины, скот, маслобойные мельницы. Комбеды помогали также продотрядам .
В связи с ростом натурализации в экономике в 1919 г. вводилась бесплатная раздача продовольственных пайков и товаров ширпотреба, топлива и фуража, медикаментов, билетов на проезд в транспорте, отменялась несколько раз плата за коммунальные услуги, почту, телефон, радио. На эту тему с ноября 1918 по май 1921 г. было принято 17 декретов СНК. 19 января 1920 г. появился даже декрет “Об упразднении Народного банка”. Его функции вместе с активами и пассивами были переданы бюджетно-расчетному управлению Наркомфина. Мотивировка этого небывалого для XX в. мероприятия была следующей: “Национализация промышленности подчинила общему сметному порядку всю государственную промышленность и торговлю, в связи с чем отпала необходимость в Народном банке” .
В 1920 г. были отменены денежные расчеты между государственными предприятиями. Вместо чеков была установлена новая форма передачи материальных фондов внутри государственного сектора экономики путем так называемых безденежных оборотных перечислений, оформлявших движение сырья, материалов, готовой продукции в натуральном выражении. Новый декрет от 15 июля 1920 г. запрещал расчеты наличными деньгами, чеками и прямыми ассигновками. 16 августа того же года была отменена оплата за перевозку грузов по железным дорогам, а 23 декабря 1920 г. декрет СНК отменил оплату всякого рода топлива, предоставляемого государственным предприятиям и учреждениям. Были и другие аналогичные мероприятия по отмене денег.
И все же, несмотря на суровые законы военного времени, по всей стране осуществлялась торговля, происходил обмен продовольствия на промтовары. На крупнейшем московском рынке Сухаревке можно было купить или выменять практически любой нужный товар - от булавки до коровы. Здесь же можно было обменять советские деньги на валюту, хотя официально это было строго запрещено. Цены постоянно росли.
По данным Конъюнктурного института при Наркомфине (руководил им профессор Н. Д. Кондратьев), индекс вольных цен в Москве показывал в январе 1921 г. по сравнению с 1913 г. рост в 27 тыс. раз. Цены на продовольственные товары выросли в 34 тыс. раз, непродовольственные - в 22 тыс. раз. Только в 1920 г. цены повысились более чем в 10 раз. Разброс роста цен отдельных товаров был весьма велик. Больше всего повысилась цена на соль - в 143 тыс. раз, растительное масло - в 71 тыс. раз, сахар - в 65 тыс. раз, хлебопродукты - в 42 тыс. раз. Из непродовольственных товаров больше всего подорожало мыло - в 50 тыс. раз, нитки - в 34 тыс. раз .
Данных о денежных доходах населения нет, но ясно, что оно бедствовало, боролось за выживание. Население Москвы уменьшилось по сравнению с довоенным примерно вдвое. Этот процесс был характерен и для других городов; многие искали спасения в деревнях у родственников, на земле. Но и в сельской местности жизнь была несладкой. Цены рынка росли быстрее, чем денежная масса, поскольку предложение товаров в условиях разрухи было небольшим.
Таким образом, с октября 1917 по июнь 1921 г. денежная масса возросла в 120 раз, а розничные цены почти в 8 тыс. раз (табл. 9.1). По сравнению же с довоенным 1913 г. цены увеличились почти в 81 тыс. раз. В последующем в связи с голодом в 1921-1922 гг. “разы” раздувания эмиссии и обесценения со- взнаков исчислялись уже миллионами и миллиардами.
Одним словом, была такая политика эпохи “военного коммунизма”, но рынок и деньги, пусть и в полуразрушенном состоянии, сохранились. Гражданская война к концу 1920 г. в основном закончилась. Ситуация начала меняться. По мере того, как советская власть начала устанавливаться на большей части территории бывшей Российской империи, начало налаживаться и денежное обращение. При этом использовались следующие организационные принципы.
- 1. Эмиссии местных советских властей обменивали на деньги центрального правительства, устанавливая соотношения обмена по реальной обстановке.
- 2. Деньги “окраинных советских республик” оставлялись в обращении параллельно центральным деньгам впредь до наступления благоприятных условий.
- 3. Деньги враждебных правительств и организаций аннулировались.
Таблица 9.1
Военный коммунизм: денежное обращение и цены
Однако до оздоровления денежной системы и экономики в целом было еще далеко.
Не следует думать, что вопросы денежного обращения решали только боевые комиссары с “маузерами” на боку. Привлекались и ученые. Интересной страницей в истории денег в этом плане является попытка заменить рубли трудовыми единицами.
Уже тогда российские ученые начали разработку материального межотраслевого баланса (“оборотного бюджета”). Перед ними опять встала проблема выражения многочисленных натуральных показателей в каких-то обобщенных учетных единицах вместо непригодных для этой цели совзнаков. Нужен был новый сводный учетный показатель. Теперь он ставился не только в аспекте продуктообмена между городом и деревней, натурализации зарплаты, но и в макроэкономическом аспекте.
Была создана комиссия под председательством С. Г. Стру- милина. В октябре 1920 г. он писал в статье “Проблемы трудового учета”: “Денежный учет хозяйственных благ должен уступить свое место безденежному. Это вне спора... Значит, рубль уже не может служить мерилом ценности. Но отсюда вытекает лишь то, что мы должны найти другое мерило ценности, а вовсе не то, что мы вообще можем упразднить это понятие и обойтись без всяких оценок” .
Подобные идеи развивали Р. Оуэн, Дж. Грей, И. Родбер- тус, П. Прудон. Первые попытки внедрить в практику “трудовые квитанции”, “рабочие деньги”, удостоверяющие количество затраченного на производство тех или других продуктов рабочего времени, относятся к первой половине XIX в. И. Родбертус выступил со своим проектом “рабочих денег” в 1842 г., П. Прудон - в 1846-1949 гг. Р. Оуэн в 1832-1834 гг. пытался организовать в Лондоне “национальный базар справедливого обмена”.
К. Маркс и Ф. Энгельс критиковали эти утопии. Большевики же вновь и вновь обсуждали эту проблему и не находили решения. Так, Н. Керве писал: “Разрушенное вконец наследие буржуазного строя - бумажный рубль - доживает последние дни. Это ясно всем. Но что же должно быть дальше? Отсутствие ли всякого ценностного учета или что-либо иное? Социализм - это натуральное хозяйство, не требующее для своего развития золотых и основанных на золоте бумажных денег как средств накопления и средств оценки товаров. Это бесспорно. Но вытекает ли отсюда необходимость отказаться от ценностного учета и ценностного сравнения одного продукта производства с другим или нет - это вопрос, который еще не всеми одинаково решается” . С. Г. Струмилин в 1920 г. писал об этом конкретнее: “В качестве единицы трудовой ценности я предлагаю принять ценность продукта труда одного нормального дня работника первого тарифного разряда при выполнении им нормы выработки в 100%. Эту нормальную трудоеди- ницу, соответствующую работе в 100 000 килограммо-метров, обозначим сокращенно “тр. ед.”, или словом “тред”” . Дискуссия развернулась вокруг двух вопросов: 1) о простом или сложном труде; 2) о сфере применения “треда”.
В дискуссии принимали участие К. Ф. Шмелев, Е. С. Варга и другие видные экономисты и финансисты того времени.
Г. Я. Сокольников в работе 1927 г. сообщает, что непосредственно накануне перехода к нэпу принципы политики безденежного обращения все еще разрабатывались и обсуждались. Так, обязательная сдача иностранной валюты была предписана уже декретом от 3 декабря 1918 г. Но 3 января 1921 г. закон подтвердил обязательность для граждан сдавать государству имеющиеся у них благородные металлы в монетах, слитках безвозмездно. Этим же законом ограничивалось право владения драгоценностями. Было запрещено держать на дому наличные бумажные деньги сверх небольшой суммы -- максимум составлял десятикратную низшую тарифную ставку. Продолжалась также разработка трудовой единицы учета (“треда”) на правительственном уровне. С. Г. Струмилин написал проект декрета о трудовой единице учета в народном хозяйстве; он обсуждался в мае 1921 г. в Институте экономических исследований Нар- комфина. Это при том, что на X съезде ВКП(б) в марте 1921 г. уже в принципе было принято решение о переходе к НЭП, следовательно, к возрождению товарно-денежных отношений. В указанном проекте декрета устанавливалось, что “за единицу трудового учета принимается средняя продукция одного нормального дня простого труда при нормальной его напряженности для данного рода работ. Означенной трудовой единице присваивается наименование “треда””. Повсеместное введение означенной единицы учета во всей ее полноте намечалось с 1 января 1922 г. Г. Я. Сокольников писал: “Разработка этих проектов не могла быть закончена. Хозяйственная практика повернула в другую сторону, и “треды” (практически “тред” должен был равняться двум довоенным рублям, т. е. 1 доллару) были основательно позабыты” .
Но если бы даже “тред” была введена, она неминуемо бы превратилась в обычные бумажные деньги. Кстати, А. Потяев писал на эту тему еще в 1918 г.: “Работа экспедиции заготовления государственных бумаг будет направлена на изготовление таких трудовых денежных знаков, в которых будет указываться, сколько гражданин проработал” . Можно было изменить название денежной единицы: вместо рубля писать “тред” или ставить количество часов, дней, но это были бы все равно денежные знаки с условными номиналами. Отменить деньги в масштабе страны не так-то просто. Это ведь не солдатская казарма, не тюрьма, не трудовая коммуна в 100-150 человек, это - экономика огромной страны.
Таким образом, попытка отменить деньги и рыночные отношения оказалась неудачной, но и провести быстро кардинальные реформы по переходу от политики военного коммунизма к НЭП тоже оказалось непросто. Послевоенная разруха усугубилась небывалым голодом 1921-1922 гг., связанным с засухой в Поволжье, а также с тем, что грабительская продразверстка в 1920 - начале 1921 гг. еще не была заменена мягким продналогом. У крестьян для снабжения городов и армии нередко конфисковали даже семенной фонд. Армия, которую крестьяне кормили, подавляла крестьянские же восстания, кронштадтский мятеж. Руководили карательными операциями крупные военачальники - С. Каменев, М. Тухачевский, С. Буденный, М. Фрунзе, П. Якир, И. Уборевич и др. Немало было пролито крови.
В результате голода 1921-1922 гг. умерло примерно 5 млн человек. Безудержное печатание совзнаков не помогало. Продовольственная помощь поступала из США, в частности от Американской организации помощи (АРА). Различные продовольственные комитеты присылали пароходы с продовольствием, организовывали бесплатные столовые. Так, в мае 1922 г. АРА кормила около 6 млн человек, американское общество квакеров - 265 тыс. человек, международный союз помощи детям - 260 тыс. человек, английские профсоюзы - 92 тыс. человек, шведский Красный крест - 87 тыс. человек . Эта помощь была каплей в море, но все же это было спасением для многих людей. Таков был военно-политический и социальный фон при переходе от политики военного коммунизма к новой экономической политике.
Полное разрушение экономической и финансовой системы имперской России после Первой мировой войны и последовавшей Октябрьской революции привели к падению производства, острому дефициту продовольствия и эпидемиям среди населения. Из-за катастрофического сокращения производства среди населения больших городов зимой 1916-1917 гг. начался массовый голод. Эти обстоятельства заставили правительство ввести строжайшую распределительную систему военного коммунизма на фоне спонтанного, неконтролируемого и скрытого товарообмена - бартера. Политика военного коммунизма осуществлялась в условиях подавления гражданских прав и религии, экспроприации частной собственности, жилья, земель, хлеба и других продуктов в то время, как шла непримиримая гражданская война между, с одной стороны, «красными» большевиками и с другой - «белыми», которых поддерживала внешняя военная интервенция после провозглашения большевиками непризнания внешних долгов царского правительства.
Административно была введена так называемая продразверстка, или экспроприация от имени государства в частном секторе продовольствия для перераспределения среди той части населения, которая относилась к рабочему классу, беднякам и другим нуждающимся слоям общества. Однако эта мера достигла весьма непродолжительного ожидаемого результата, так как привела к свертыванию добровольного производства и к огромной по своим масштабам гиперинфляции. Возникший жесткий бартер (без денежных расчетов) и применение распределительных талонов фактически вернули страну назад к докапиталистической бартерной экономике, причем в то же время, в 1918 г. - была введена жесткая государственная монополия на внешнюю торговлю. Это по-существу и явилось начальным этапом строительства «реального» социализма в стране с усилившейся классово непримиримой коммунистической философией ее лидеров.
Был сделан однобокий упор на оживление и модернизацию экономики через две ключевые составляющие - производство и обеспечение электроэнергией и железнодорожный транспорт. В 1920 г. был принят первый план восстановления и развития народного хозяйства на базе электрификации (ГОЭЛРО) на период 10-15 лет. План начал эффективно осуществляться благодаря наличию высококвалифицированных инженерно-научных кадров, которые в отличие от ученых-философов или обществоведов, покидавших страну, были востребованы большевиками. Также еще в 1920 г. была заключена крупнейшая сделка со шведской компанией «НОХАБ» об изготовлении и поставке в Россию 1000 локомотивов в порядке бартерного обмена на официально нс известное и так и нс объявленное количество золота в слитках. В Швеции для выполнения контракта был создан крупнейший консорциум производителей локомотивов.
При исследовании монетарных аспектов экономических преобразований в России после Первой мировой войны, приведших к жестко централизованно планируемой экономике, невольно напрашиваются вопросы, какими же были теоретические аспекты и корни этих реформ. Конец капитализма во всем мире, в соответствии с обшей марксистской доктриной, нашедшей искусственное применение в условиях военного коммунизма, означал бы свертывание товарного производства, а вместе с этим и товарного обмена через посредство инструмента денег в его капиталистическом воплощении. И эта концепция была жестко внедрена в хаотическую и дефицитную послевоенную экономику единственной, очень крупной, но разобщенной страны, находившейся под прессом внутреннего вооруженного конфликта и в войне с иностранной интервенцией, спровоцированной отказом от долгов царского правительства большевиков.
Вышесказанное, однако, не может никак умалять того тщательного и широкого анализа дикого капитализма в России, который был проведен В.И. Лениным в его ранней работе «Развитие капитализма в России» (1899) и в других публикациях, разоблачавших капитализм того времени и сопутствовавшую ему отсталость жизни рабочих и крестьян. Это делалось под сильным влиянием основателя движения марксизма в России Г.В. Плеханова (1856-1918), в кружок которого входил В.И. Ленин.
Г. В. Плеханов был сторонником эволюционного прогресса и впоследствии выступал против Октябрьской революции 1917 г.
Оказавшись не в состоянии эволюционировать в более справедливое общество, страна, ведомая большевистскими лидерами и их пониманием путей возможного выхода из нагрянувшего глубокого кризиса, была вынуждена погрузиться в послевоенную и послереволюционную экономическую и монетарную неразбериху и хаос, где деньги как важный инструмент экономической политики, имевшие столь высокий статус после реформы С.Ю. Витте, почти полностью официально (но продолжая все же работать на «черном рынке») потеряли свое стабильное значение и ценность. В то же время национализация всех банков с целью получения прямого доступа к денежным средствам и к золоту, начиная с Государственного банка России, была произведена насильственно с беспрецедентной быстротой и немедленно, можно сказать, в одночасье, после Октябрьской революции. Прежним квалифицированным работникам банков в категорической форме отдавались приказы о подчинении новому руководящему персоналу из состава советов рабочих и крестьян и его обучении или в случае неповиновения таким распоряжениям - о немедленном увольнении с угрозами жестких репрессий. Так банковская система лишилась многих квалифицированных работников и превратилась по существу в расчетные кассы.
В то время существовали и некоторые другие теоретические обоснования такого развития событий. Австро-немецкие социал- демократы во главе с Отто Бауэром, рассматривали военный коммунизм как необходимую и четко выраженную форму командно- административной системы, при которой деньги не играли бы никакой значимой роли в экономике с жестко сбалансированной распределительной системой, основанной на добровольных стимулах к работе и весьма воинственной коммунистической идеологии.
Идеологи строительства безденежной нерыночной экономики, что было в конце концов подвергнуто острой критике наряду с отменой военного коммунизма, были убеждены в том, что до наступления мировой революции все экономические обмены с западными странами должны осуществляться непосредственно социалистическим государством через уполномоченные органы, которое применяло бы в своих расчетах золото и валютные ценности, приемлемые на внешних рынках. В соответствии с этими положениями в течение первых послереволюционных лет были приняты и реализованы правительственные декреты, направленные на достижение трех главных целей, а именно, на установление абсолютной государственной монополии во внешних экономических отношениях, поставив во главу угла монополию внешней торговли, на ревизию и конфискацию из частного сектора золота и других драгоценностей, на концентрацию всех валютных операций в государственном секторе. Чрезвычайная ситуация гражданской войны, иностранной интервенции, внутренней экономической разрухи и иностранной блокады служили вескими оправданиями в пользу такой модели регулирования внешней торговли, тем более что во время «военного коммунизма» сфера денежных отношений с зарубежными странами существенно сократилась. Годовой экспорт достигал лишь менее 30 млн руб. в довоенных ценах, при том что импорт составлял 350 млн руб., что покрывалось с большими трудностями путем продажи золота . Существовал один единственный путь продажи золота через Ревель на монетное предприятие в Стокгольме, где изготавливались золотые слитки с проставлением штампов Стокгольмского монетного двора, после чего такие слитки поступали на открытый рынок. Государственная монополия внешней торговли, введенная Декретом от 22 апреля 1918 г., оставалась длительное время вплоть до 1990-х годов становым хребтом внешнеэкономической деятельности государства с физическим, в основном, планированием как производства, так и потребления.
В начале 1920-х годов в условиях тяжелейшей экономической ситуации и хаоса, нехватки сырья и топлива доходы от национализированных государственных предприятий покрывали едва ли около 15% бюджетных расходов. Остальная доля государственных расходов покрывалась путем эмиссии бумажных денежных знаков или так называемых совзнаков. «Эмиссия бумажных денег совзнаков - возросла за 1918-1921 гг. с 27,3 до 1168,6 млрд руб.» Цены на открытом рынке «взлетали» в тысячекратных масштабах, что свидетельствовало о гиперинфляции.
Как отмечалось в воспоминаниях министра финансов с 1938 по 1960 г. А.Г. Зверева, будучи еще молодым человеком, он ехал на поезде в одной из центральных областей в России в 1921 г. и купил себе кое-что поесть. Вся еда, состоявшая из стакана чая, куска черного хлеба и шести изюминок, стоила 6 млн совзна- ков (!). Скорость, с которой росли цены, порождала, как это ни парадоксально, если учитывать круглосуточную работу печатных денежных станков, острую нехватку наличных денег. Около 14-15 тыс. рабочих постоянно были заняты на государственных денежно-печатных предприятиях в Москве, Ленинграде, Пензе, Перми и Ростове-на-Дону, выпуская тонны бумажных денег. Печатание бумажных денег было упрошено до такого уровня, что изготовление фальшивых денег не было проблемой. На банкнотах проставлялись все более крупные цифровые деноминации, но, несмотря на все это, попытки успеть в эмиссии за быстро возраставшими ценами оказались безуспешными.
В экономике на территории бывшей Российской империи уже в принципе не могло быть единой денежной системы. На раннем этапе существования Советской России официально были выпущены в обращение, по крайней мерс, 10 различных видов денежных знаков и довольно небольшое количество ценных бумаг. Туркестан, Бухара и Хорезм имели свои собственные выпуски в обращение совзнаков. В обращении находились царские деньги, включая червонцы, думские деньги или «керенки» (название получили по фамилии Председателя Временного правительства А.Ф. Керенского). Всего на территории страны к тому времени обращалось одновременно более 2000 видов денежных знаков, причем на окраинах страны в обращении были доллары США, фунты стерлингов, японские иены и царские «червонцы». Многие из денежных знаков были запущены в обращение различными институтами, не относящимися к советскому правительству. В обращении находились средства обмена, выпущенные в оборот по приказам «белых» генералов и командующих, таких, как А.В. Колчак, А.И. Деникин, М.В. Родзянко, Н.Н. Юденич, Н.П. Врангель, и даже иностранных военачальников: Вандамма, Ава- лофф-Бермондта (в Беларуси) и др. В приграничных и приморских провинциях, в частности таких, как Северо-европейская часть России, Сибирь, Дальний Восток, Украина, Кавказские республики, а также в Литве, Эстонии, Польше, Финляндии и других местах выпускались свои собственные средства обмена и платежей. Особый интерес с точки зрения понимания колониальных намерений британских интервентов представляет выпуск в обращение в период с 1 декабря 1918 г. по 15 ноября 1919 г. так называемых «северных» рублей для использования в северных российских территориях, занятых британскими войсками. Для этих целей был разработан и осуществлен при участии Дж. Кейнса план по созданию Валютного управления («Currency Board») на основе формирования резервов в британских фунтах стерлингов. «Северные» рубли привязывались к британскому фунту стерлингов в соотношении 40:1. Для Эмиссионной конторы в Лондоне был депонирован в Банкс Англии специальный резервный фонд, состоявший из золота и иностранной ват юты на общую сумму 750 тыс. фунтов ст., или около 30 млн «северных» рублей, при том что допустимая фидуциарная эмиссия фиксировалась на уровне Уз этого резерва
Описание
1. Мероприятия государства, именуемые политикой «военного коммунизма»………………………………………………………………………..4
Список использованных источников……………………………………………..14
Работа состоит из 1 файл
Введение ……………………………………………………………………………3
1. Мероприятия государства, именуемые политикой «военного коммунизма»………………………………………………… ……………………..4
2. Денежное обращение в годы Гражданской войны……………………………..7
3. Деятельность Народного банка……………………………………………..….10
Список использованных источников…………………………………………….. 14
Введение
В октябре 1917 г. пролетариат получил в наследие от буржуазии в корне расстроенную денежную систему. Все сливки эмиссионного налога уже были сняты царским и временным правительствами, которыми всего было выкачено у населения путем инфляции товарных ценностей более чем на 7 млрд. золотых руб. Вооруженной силой сломив сопротивление чиновников Государственного банка, советская власть завладела эмиссионным аппаратом и воспользовалась им для финансирования «издержек революции».
Время от середины 1918 г. до апреля 1921 г. обычно называется периодом «военного коммунизма». В период военного коммунизма все было мобилизовано для борьбы с внутренней и внешней буржуазией.
Введение продразверстки и многочисленных и всеобщих трудоповиностей, национализация всего производства вплоть до мельчайших предприятий, централизованное (через так называемые «главки», т. е. главные управления отдельных отраслей промышленности) управление всей промышленностью, отмена вольного рынка и централизованное снабжение населения и Красной армии продуктами - таковы характерные черты этого периода. Все эти мероприятия привели к тому, что сфера рыночного обмена чрезвычайно сузилась: между тем бумажно-денежная эмиссия продолжала расти; но ее реальная ценность падала ввиду непрерывного возрастания темпа обесценения совзнаков.
1. Мероприятия государства, именуемые политикой «военного коммунизма»
Внутренняя политика Советского государства времен гражданской войны получила название «политики военного коммунизма». Термин «военный коммунизм» был предложен известным большевиком А.А. Богдановым еще в 1916 г. В своей книге «Вопросы социализма» он писал о том, что в годы войны внутренняя жизнь любой страны подчинена особой логике развития: большая часть трудоспособного населения уходит из сферы производства, ничего не производя, и много потребляет. Возникает так называемый «потребительский коммунизм». Значительная часть национального бюджета при этом расходуется на военные нужды. Это неизбежно требует ограничения в сфере потребления и контроля государства за распределением. Война также приводит к свертыванию демократических институтов в стране, поэтому можно сказать, что военный коммунизм был обусловлен потребностями военного времени.
Другой причиной складывания этой политики можно считать марксистские воззрения большевиков, пришедших к власти в России в 1917 г. Маркс и Энгельс детально не прорабатывали черты коммунистической формации. Они считали, что в ней не будет места частной собственности и товарно-денежным отношениям, а будет уравнительный принцип распределения. Однако при этом речь шла об индустриально развитых странах и о мировой социалистической революции как о единовременном акте.
Политика «военного коммунизма» включала комплекс мероприятий, затронувших экономическую и социально-политическую сферу. Основой «военного коммунизма» были чрезвычайные меры в снабжении городов и армии продовольствием, свертывание товарно-денежных отношений, национализации всей промышленности, включая мелкую, продразверстка, снабжение населения продовольственными и промышленными товарами по карточкам, всеобщая трудовая повинность и максимальная централизация управления народным хозяйством и страной в целом.
Хронологически «военный коммунизм» приходится на период гражданской войны, однако отдельные элементы политики стали возникать еще в конце 1917 - начале 1918 гг.
Это касается прежде всего национализации промышленности, банков и транспорта. «Красногвардейская атака на капитал», начавшаяся после декрета ВЦИК о введении рабочего контроля (14 ноября 1917 г.), весной 1918 г. временно была приостановлена. В июне 1918 г. темпы ее убыстряются и в государственную собственность переходят все крупные и средние предприятия. В ноябре 1920 г. прошла конфискация мелких предприятий. Таким образом, произошло уничтожение частной собственности. Характерной чертой «военного коммунизма» является крайняя централизация управления народным хозяйством. Сначала система управления строилась на принципах коллегиальности и самоуправления, но с течением времени становится очевидной несостоятельность этих принципов. Фабзавкомам не хватало компетентности и опыта для управления. Лидеры большевизма поняли, что прежде они преувеличивали степень революционной сознательности рабочего класса, который не был готов к управлению. Делается ставка на государственное управление хозяйственной жизнью. 2 декабря 1917 г. создается Высший совет народного хозяйства (ВСНХ).
В задачи ВСНХ входили национализация крупной промышленности, управление транспортом, финансами, налаживание товарообмена и т.п. К лету 1918 г. возникают местные (губернские, уездные) совнархозы, подчиненные ВСНХ. СНК, а затем Совет Обороны определял главные направления работы ВСНХ, ее главков и центров, при этом каждый представлял собой своеобразную государственную монополию в соответствующей отрасли производства. К лету 1920 г. было создано почти 50 главков, осуществлявших управление крупными национализированными предприятиями.
Система централизованного управления диктовала необходимость приказного стиля руководства. Одной из черт политики «военного коммунизма» стала система чрезвычайных органов, в задачи которой входило подчинение всей экономики нуждам фронта.
Одной из основных черт политики «военного коммунизма» является свертывание товарно-денежных отношений. Это проявлялось прежде всего во введении неэквивалентного натурального обмена между городом и деревней.
11 января 1919 г. для упорядочения обмена между городом и деревней декретом ВЦИК вводится продразверстка. Предписывалось изъятие у крестьян излишков, которые вначале определялись «потребностями крестьянской семьи, ограниченными установленной нормой». Однако вскоре излишки стали определяться уже потребностями государства и армии. Государство заранее объявляло цифры своих потребностей в хлебе, а затем их делили по губерниям, уездам и волостям.
Свертыванию товарно-денежных отношений способствовало также запрещение осенью 1918 г. в большинстве губерний России оптовой и частной торговли. Однако до конца уничтожить рынок большевикам все же не удалось. И хотя ими предполагалось уничтожение денег, последние все же были в ходу. Единая денежная система распалась. Только в Центральной России хождение имел 21 денежный знак, деньги печатались во многих регионах. За 1919 г. курс рубля упал в 3136 раз. В этих условиях государство было вынуждено перейти на натуральную заработную плату.
Сложившаяся экономическая система не стимулировала к производительному труду, производительность которого неуклонно падала.
В условиях «военного коммунизма» существовала всеобщая трудовая повинность для лиц с 16 до 50 лет.
Система военно-коммунистических мер включала в себя отмену платы за городской и железнодорожный транспорт, за топливо, фураж, продовольствие, предметы широкого потребления, медицинские услуги, жилье и т.д. (декабрь 1920 г.). Утверждается уравнительно-классовый принцип распределения. С июня 1918 г. вводится карточное снабжение по 4 категориям.
Последствия «военного коммунизма» невозможно отделить от последствий гражданской войны. Ценой огромных усилий большевики методами агитации, жесткой централизации, принуждения и террора сумели превратить республику в «военный лагерь» и победить. Но политика «военного коммунизма» не привела и не могла привести к социализму. К концу войны стала очевидной недопустимость забегания вперед, опасность форсирования социально-экономических преобразований и эскалации насилия. Вместо создания государства диктатуры пролетариата в стране возникла диктатура одной партии, для поддержания которой широко применялись революционный террор и насилие.
2. Денежное обращение в годы Гражданской войны
Летом 1918 г. начался выпуск нового типа бумажных денежных знаков под названием «Расчетные знаки РСФСР». Однако осуществить денежную реформу, т.е. обменять старые деньги на новые, не удалось. Расчетные знаки РСФСР стали обращаться с 1919 г. наравне со старыми денежными знаками. Следует отметить, что в 1917 и 1918 г. в обращении находились денежные знаки, выпущенные царским и Временным правительствами. В 1918 г. были узаконены в качестве платежного средства облигации «Займ свободы» достоинством не свыше 100 руб., серии облигаций и краткосрочные обязательства Государственного казначейства сроком по 1 ноября 1919 г. Для извлечений из оборота всех перечисленных денежных знаков и разного рода денежных суррогатов в обращение были выпущены «Государственные кредитные билеты 1918 г.».
Во второй половине 1918 г. началась военная интервенция и Гражданская война, которая сорвала планы советского государства по налаживанию денежного обращения и созданию денежной системы.
Важнейшим источником покрытия государственных расходов оказалась эмиссия бумажных денег. В 1918 г. она составила 33,6 млрд. руб., в 1919 г. - 163, 6 млрд. руб., а в 1920 г. - 943,5 млрд. руб., т.е. увеличилась против 1918 г. в 28 раз.
Рост денежной массы в обращении сопровождался еще более быстрым обесценением денег. С 1 июля 1918 г. по 1 января 1921 г. покупательная способность рубля упала в 188 раз. Возникшая гиперинфляция была связана со снижением потребностей хозяйственного оборота в деньгах: сокращались производство, товарные фонды, шел процесс натурализации хозяйственных отношений. В отдельные периоды Гражданской войны уменьшалась и территория, на которой обращались денежные знаки. Таким образом, покупательная способность денег падала не по дням, а по часам. Деньги утратили способность выполнять свои функции.
В годы войны многие предприятия, организации, города выпускали свои денежные знаки. Особо выделяются выпущенные в Якутии так называемые «винные деньги». На этикетках для винных бутылок местный нарком финансов Семенов А.А. написал от руки: 1 рубль на этикетке с надписью «Мадера», «10 рублей» – на портвейне, «25 рублей» – на хересе. Подобные квитанции, выпущенные Якутским товариществом розничной торговли, были внедрены в оборот и с успехом заменяли отсутствующие денежные знаки. Во Владивостоке торговая фирма «Кунст и Альберс» выпускала собственные пятирублевки. Свои боны имело Мытищенское общество потребителей, Окуловская писчебумажная фабрика и т.д.
Необычным образом решали проблемы разменных денежных знаков в Троицком уезде Забайкальской области. По постановлению Совета народных комиссариатов отделение Народного банка разрезало на четвертинки двадцатирублевые керенки, – которые стали пятью рублями, а сорокарублевые керенки – стали десятью рублями.
В условиях острой нехватки денежных знаков Дальневосточный Совет народных комиссаров принимает решение о выпуске краевых бонн, имеющих хождение одновременно с другими денежными знаками РСФСР. Зейский исполком в конце зимы 1918 г. выпустил вместо денег собственные чеки общим количеством 2 500 штук на сумму 585 тыс. руб., номинал на которых писался от руки. Чеки были выпущены для расчетов со старателями на золотых приисках. После 1 июня 1919 г. зейское казначейство обменяло чеки на кредитные билеты рубль за рубль.
Деньги как таковые не отменялись в этот период, а наоборот, потребность в них ощущались наиболее остро. Декретом от 4 марта 1919 г. были выпущены первые денежные знаки советского государства, которые назывались «расчетные знаки РСФСР» достоинством 1,2 и 3 руб. Новые деньги получили сокращенное название «совзнаки». Позднее появляются расчетные знаки другого достоинства. В 1921 г. были выпущены купюры достоинством 100, 250, 500, 1 000, 5 000, 10 000, 25 000, 50 000 и 100 000 руб., так как рост цен требовал увеличения купюр. Эмиссия расчетных знаков осуществлялась практически без ограничений. Они должны были вытеснить из обращения все ранее использовавшиеся виды денежных знаков. Одновременно в дополнение к расчетным знакам были выпущены «Обязательства РСФСР» номиналами 1,5 и 10 млн руб., имеющие в отличие от других денежных знаков ограниченные сроки обращения.
Расчетные знаки имели примечательный внешний вид. На купюре изображен герб РСФСР и надпись «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Призыв выглядел весьма необычно для денежных знаков. О характере обеспечения денег наглядно сообщалось – «обеспечиваются всем достоянием республики». Эта норма отсутствует на современных банковских билетах. На расчетных знаках указан организатор выпуска денежных знаков – эмитент – не Государственный банк, а Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика. Перечисленные характеристики свидетельствовали, что расчетные знаки являются новой формой денежных знаков, отличающейся от кредитных или казначейских билетов.
Бумажные деньги выпускали и белогвардейские правительства, войска интервентов. Свои денежные знаки выпускали в 1919 – 1920 гг. генералы Юденич, Колчак, Семенов, Деникин, Врангель, Шкуро, Родзянко и другие. Такие эмиссии в большинстве осуществлялись за границей или поддерживались иностранными государствами. Так, в Берлине печатались петлюровские «гривны». Барон Врангель напечатал часть своих денег в Англии. Страны Антанты помогали выпускать колчаковские деньги. Контрреволюционные правительства, выпуская собственные деньги, не заботились об их обеспечении и разрешали принимать в платежи все деньги, имевшиеся в тот момент на территории страны, в том числе и фальшивые. Фальшивые деньги обращались свободно по курсу, что и настоящие.
lt;§ 1. «Военный коммунизм» и ломка денежной системы. - § 2. Распад денежной системы и разрыв цен. - § 3. Натурализация хозяйства и курс на ликвидацию денег. - § 4. Теория и практика отмирания денег. - Проблема хозяйственного учета при социализме. - Проекты безденежного хозяйственного учета. - § 5. Развитие товарообмена и появление местных эквивалентов. - Развернутая форма стоимости.- Всеобщая реформа стоимости. - § 6. Совзнаки как заместители местных товаров- денег. - § 7. Причины «живучести» совзнака.
В октябре 1917 г. пролетариат получил в наследие от буржуазии в корне расстроенную денежную систему. Все сливки эмиссионного налога уже были сняты царским и временным правительствами, которыми всего было выкачено у населения путем инфляции товарных ценностей более чем на 7 млрд. золотых руб. Вооруженной силой сломив сопротивление чиновников Государственного банка, советская власть завладела эмиссионным аппаратом и воспользовалась им для финансирования «издержек революции».
§ 1. Печатный станок служил пролетариату средством борьбы с буржуазией, наряду с огнестрельным оружием.
Время от середины 1918 г. до апреля 1921 г. обычно называется периодом «военного коммунизма». В период военного коммунизма все было мобилизовано для борьбы с внутренней и внешней буржуазией.
«Все наше хозяйство как в целом, так и в отдельных частях, было насквозь проникнуто условиями военного времени. Считаясь с нам, мы должны были ставить своей задачей сбор определенною количества продовольствия, не считаясь совершенно с тем, какое это займет место в общехозяйственном обороте» (Ленин). Такая политика была необходимостью в условиях ожесточенной гражданской войны. «В тех условиях войны, в которые мы были поставлены, эта политика была правильна. Мы не имели никакой другой возможности, кроме максимального применения немедленной монополии, вплоть до изъятия всех излишков, хотя бы без всякой компенсации... Это была мерсі, вызванная условиями не экономическими, а предписанная нам в значительной степени условиями военными» (Ленин). Поскольку «военный комунизм» «был вынужден войной и разорением», «он не был и не мої быть отвечающей хозяйственным задачам пролетариата политикой. Он был временной мерой» (Ленин).
Введение продразверстки и многочисленных и всеобщих трудповин- яостей, национализация всего производства вплоть до мельчайших предприятий, централизованное (через так называемые «главки», т. е. главные управления отдельных отраслей промышленности) управление всей промышленностью, отмена вольного рынка и централизованное снабжение населения и Красной армии продуктами - таковы характерные черты этого периода. Все эти мероприятия привели к тому, что сфера рыночного обмена чрезвычайно сузилась: между тем бумажно-денежная эмиссия продолжала расти; но ее реальная ценность падала ввиду непрерывного возрастания темпа обесценения совзнаков.
§ 2. Следующая таблица показывает рост денежной массы и падение ее реальной ценности.
Реальная цен-
Чрезвычайное сокращение сферы рыночного обмена, катастрофическое увеличение скорости обращения денег при непрерывном возрастании эмиссии, таковы причины столь резкого обесценения совзна- асов. Темп обесценения постоянно (кроме 2 полугодия 1920 г.) обгонял темп эмиссии, что видно из диаграммы № 5 на стр. 172.
Но бумажно-денежный поток в течение этого периода нб.исчерпывался одной централизованной эмиссией совзнаков советской властью. С весны 1919 г. местные эмиссии денежных знаков получилП чрезвычайно широкое распространение в связи с раздроблением всей нынешней территории СССР на множество политически или хозяйственно оторванных друг от друга областей и районов и даже отдельных городов, вплоть до уезДных.
§ 2. Период «военного коммунизма» - это период небывалого в истории бумажно-денежного хаоса. Распад единства денежной системы отражал глубочайший распад экономических связей ранее целостного хозяйственного организма и в свою очередь усугублял общехозяйственную деградацию (упадок). Цены не только росли со дня на день, даже с часа на час, но самое главное - исчезла единая цена. За один и тот же период на один и тот же товар - ржаную муку - цены в совзнаках в Ленинграде были в 23,8 раза выше, чем в Саратове, и в 15 раз выше, чем в Ульяновске. В каждом районе устанавливались свои собственные цены, и чем больше один район был отдален от другого, тем большим был разрыв цен. Не менее резким был разрыв цен товаров на одном и том же рынке. Так например на московском рынке в октябре 1920 г. цены на масло, сахар, пшено м сельди возросли в сравнении с 1913 г. свыше, чем в 10 тыс. раз;
Диаграмма № б
Соотношение темпов увеличения денежной массы и роста цен в процентах с 1918 по 1921 г. в СССР
| 1 1 массы - Рост цен | ||||||
| (НОЙ | ||||||
| (В про | центах) | |||||
| gt; 1 | ||||||
| I » | ||||||
| »--V | к | |||||
| # # # | Г\\ | |||||
| і # # # | ||||||
| 1 ^ | / # г | |||||
| 1 # 1 # | ч | |||||
| 1 \" / / 1 і | ||||||
| 1/ 1# | - | |||||
1918 1918
і II
п ¦ о
1919
I
1919
II
1920
1
’920
II
1921
I
и
1921
II
я
400
80
60
40
20
300
80
60
40
20
200
80
60
40
20
100
80
60
40
20
0
Показательно, что рост цен во втором полугодии каждого года, в связи с реализацией урожая, значительно замедляется, даже при возрастании темпа эмиссии, как например во второй половине 1919 и 1920 гг. Это замедление темпа обесценения денег во второй половине 1920 г. было настолько значительным, что прирост эмиссии в процентах оказался даже несколько большим, чем обесценение совзнака.
цены на мясо, молоко и яйца от 5 тыс. до 10 тыс. раз, а на капусту и свежую рыбу-менее чем к 5 тыс. раз. Цены же на продовольствие в целом возросли во много раз; больше, чем цены на предметы роскоши. Рынок вообще был загнан в подполье, и хотя фактически он повсюду существовал в период «военного коммунизма», но1 сфера рыночного товарооборота и следовательне сфера денежного обращения оказалась весьма суженной. Этим наряду с сильно возросшей скоростью обращения денег и объясняется, почему к 1 июля 1921 г. товарное обращение всего Союза удовлетворялось денежной массой, реальная ценность которой была равна всего 29 млн. руб.
§ 3. Денежно-рыночный товарооборот чем дальше, тем больше вытеснялся, с одной стороны, государственным, бесплатным снабжением продуктами в натуре, а с другой стороны, нелегальным частнохозяйственным товарообменом.
Чем дальше, тем больше для рабочих * и служащих главным источником снабжения становился паек (установленная государством твердая норма планового снабжения), а не покупка товаров на рынке за совзнаки. Так по данным Л. Крицмана в- среднерусском бюджете
рабочего госснабжение в натуре составляло: в 1918 г.-41%» в 1919 г.- 63%» в 1920 г.-75%. Также в общем реальном государственном бюджете денежные доходы-расходы к 1920 г. играли незначительную роль. По предположениям С. Голованова весь государственный доход за 1920 г. (включая валовой доход от национализированных отраслей народного хозяйства) был равен 1 726 млн. золотых руб. Из этой суммы на долю денежных расходов по его вычислениям приходилось только 126 млн. руб., или 7,3*/0. Конечно эти цифры приблизительны, ибо нет данных для точного исчисления, но соотношение денежной и натуральной частей бюджета таковым примерно и должно было быть. Таким образом астрономические цифры бумажно-денежной эмиссии в 1920 г. фактически приносили государству очень скромный реальный доход. Главной опорой бюджета была не эмиссия, но поступление продукции в натуре от крестьянства в порядке продразверстки и от промышленности путем прямого изъятия всей необходимой государству продукции и ее планового распределения.
§ 4. В этот период были сделаны практические шаги на пути замены денежного оборота безденежными бухгалтерскими расчетами. Декрет СНК от 23 января 1919 г. устанавливал определенный порядок расчетов между национализированными и муниципализированными и находящимися под государственным контролем предприятиями и учреждениями. Расчеты должны были производиться, как говорилось в декрете, «бухгалтерским способом без участия денежных знаков». Декретом СНК от 6 января 1920 г. эти постановления были распространены на кооперацию. Наконец декретом СНК от 25 июля 1920 г. о реквизициях и конфискациях, было предписано частным лицам вносить на текущие счета в государственные кассы всю денежную наличность, превышающую двадцатикратную минимальную тарифную ставку данной местности на одно лицо. Таким образом советская власть принимала в то время меры(которые не исчерпывались приведенными декретами) к сужению сферы денежного обращения. Так 2 сессией ВДИК 18 июня 1920 г. по докладу НКФ было принято постановление, в котором была признана деятельность НКФ, выразившаяся «в стремлении к установлению /безденежных расчетов для уничтожения денежной системы, - в общем соответствующей основным задачам хозяйственного и административного развития РСФСР». ВДИК поручил принять действительные меры для проведения в жизнь новой системы хозяйственного управления.
В связи с общим курсом на сужение сферы денежного обращения встал вопрос о замене прежнего денежного учета новым единым методом оценки и учета хозяйственной деятельности. Как исчислять эффект производственной работы? Каким образом можно установить, какие продукты выгоднее производить, если нет общей единицы учета лроизводительности труда? И не означает ли установление той или иной единицы учета снова возврат к деньгам, по крайней мере как мерилу стоимости? Эти вопросы организации хозяйственного учета в социалистическом обществе в этот период приобрели огромное практическое значение и неудивительно, что происходило оживленное их обсуждение в научных и деловых кругах.
Нашими экономистами был предложен целый ряд проектов хозяй- «А, XX XVX
А ¦ ¦*
ственного учета и оценки при социализме. Одни предлагали ввести непосредственный хозяйственный учет затрат по каждому виду продуктов в отдельности, другие выдвигали единый принцип оценки затрат для всех видов продуктов. С другой стороны, в числе этих последних проектов одни выдвигали принцип связанного (пайкового) распределения продуктами, другие свободного распределения. В последнем случае каждому трудящемуся выдавался бы трудовой бон, на который он мог бы получать любые продукты равной «трудовой ценности». Значительная часть проектов сводилась к установлению единой «трудовой единицы» учета и распределения, которую назвали «тредом». Основной единицей «трудовой» ценности по предложению Креве считается «час простого неквалифицированного общественно-необходимого труда».
Наиболее разработанпый проект хозяйственного учета при социализме предложил С. Г. Струмилин. Проблема по его мнению «сводится к разрешению математической задачи о том, какое распределение производительных ресурсов страны может обеспечить максимум удовлетворения потребностей при минимуме трудовых затрат». Общественно-необходимым будет считаться тот труд, который затрачен в соответствии с указанным выше принципом; в качестве единицы учета Струмилин предлагал «принять ценность продукта труда одного нормального работника первого тарифного\" разряда при выполнении им нормы выработки на 100%».
Также и «рабичая группа Валютной подкомисии НКФ» в своем проекте писала: «За единицу трудового учета принимается средняя продукция одного нормального- дня простого труда при нормальний его напряженности для данного рода работы. Означенной трудовой единице учета присваивается наименование «тред». На Совет труда и оборины візлагается выработка и установление: 1) правил приведения сложного труда к простому; 2) выраженного в тредах норма зьн- го прейскуранта всех хозяйственных благ и услуг, подлежащих учету, и 3) порядка периодического, по мере надобности, пересмотра этих правил и прейскурантов». Но то, что «возлагалось» на Совет труда и оборины, и быдр самым важным и трудным. Конечно можно более или менее точно учесть, сколько конкретного труда затрачивается на тот или иной продукт (если и затраты сырья также выражены в трудовых единицах), но как установить, сколько затрачено общественно-необходимою и простого труда, как сложный труд свести к простому? Для центральных органов хозяйственн го управления это было бы весьма трудным, но не. неосуществимцм делом. При наличии планового- учета общественного потребления, с одной стороны, и данных технических условий, с другой стороны, можно было бы установить, какой труд в каждой отрасли является общественно-необходимым. Также вполне ВОЗМОЖНО И сведение СЛОЖИ1 го труда к простому, если будет точно установлена необходимая затрата труда на получение той или иной квалификации. Впрочем этот момент в коммунистическом обществе не будет играть роли, ибо, предполагая высокое развитие техники, в этом обществе будет проведен принцип: «с каждого по способностям, каждому по потребностям». Но при отсутствии этой возможности, т. е. когда условия технического развития еще не дают возможности полного удовлетворения всех общественных потребностей, к нечно необходимо будет распределение продукции с учетом затраченного каждым производителем труда, и следовательно здесь необходимо будет сведение сложного труда, к Простому.
Наиболее соответствующими социалистической системе были проекты введения всеобщего хозяйственного учета в трудовых единицах - тредах. Эти треды как будто очень похожи на «трудовые боны» Оуэна или другие подобные попытки непосредственно определить стоимость продуктов в трудовых единицах (см. главу XVIII). Но существенная разница между ними в том, что проекты наших тредов имели под собой более или менее твердую почву в виде национализации и централизованной организации всей промышленности (и отсюда теоретическая возможность установления количества затраченного на продукты общественно-необходимого труда), в то время как Оуэн хотел ввести организованный и «справедливый обмен» по. «трудовой ценности» при- наличии частной собственности на средства производства и полной анархии всего производства.
Но не являлись ли эти треды по существу теми же деньгами, лишь по-иному названными? Буржуазные экономисты обычно дают положительный ответ на этот вопрос, но это совершенно неверно. «При общественном производстве денежный капитал отпадает. Общество распределяет рабочую силу и средства производства между различными отраслями труда. Производители могут, пожалуй, получать бумажные удостоверения, по которым они извлекают из общественных потребительных запасов то количество продуктов, которое соответствует их рабочему времени. Эти удостоверения отнюдь не деньги. Они не совершают обращения» (К. Маркс).
§ 5. Но проекты введения всеобщего и единого хозяйственного учета в тредах и распределение продукции в «бумажных удостоверениях», выраженных в тредах, не были осуществлены на практике.
Дело в том, что обязательное условие, при котором „ могут быть ликвидированы деньги, согласно постановлению VIII съезда РКП-«полная организованность коммунистического производства и распределения», невозможно было осуществить ни в 1918 г., ни в 1919 г., ни в 1920 г. Если крупное производство уже было обобществлено и организовано (и таковым оно является и теперь), то много миллионов крестьянских хозяйств попрежнему оставались дезорганизованной массой, и государство фактически не имело возможности, с одной стороны, извлекать все хлебные излишки, а с другой стороны, снабжать крестьянство в необходимом количестве городской продукцией. Выполнение продразверстки постоянно отставало от планов; установлено, что у крестьянства оставались значительные запасы хлеба. Весь этот хлеб уходил на «подпольный рынок», рыночный товарооборот несмотря на все репрессии продолжал существовать.
А раз существует рынок, значит, как мы уже знаем, должны быть и цены и деньги. Мы знаем далее, что действительными деньгами является только какой-либо один определенный товар, например золото. Какой же товар был деньгами на «подпольном рынке» в эпоху «военного коммунизма», что являлось здесь мерилом стоимости? Чтобы ответить на этот вопрос мы должны вспомнить то, о чем говорилось в I главе, а именно о четырех формах стоимости. На «подпольном, рынке» в период «военного коммунизма» складывались отношения, которые можно подвести как под простую и развернутые формы, так и под всеобщую форму. Когда городское население переживало настоящий голод, а сельское население - острую нужду в целом ряде продуктов, как хлебе, мануфактуре и пр., то не могло быть\" и речи о том, чтобы всеобщим товарным эквивалентом было золото. Само золото превратилось в рядовой товар и к тому же значительно менее ценный, чем до войны, в противоположность например таким товарам, как хлеб или соль. Уже в 1918 г. на золото можно было купить товаров по индексу в 10 раз меньше, чем до войны, т. е. золотой рубль в товарах стоил всего гривенник.
Рынок, загнанный в подполье, к тому же лишенный денег, был в силу этого дефективным, рынком. Но раз рынок существовал, и рыночные отношения, хотя бы в уродливой форме и в ограниченном объеме, развивались, необходимо должны были быть созданы и новые деньги. И этот процесс развития новых видов товаров-денег мы как раз и наблюдаем в этот период.
Торгуя «из-под полы», т. е. нелегально, продавцы и покупатели устанавливали в каждом отдельном случае случайные меновые эквиваленты, поскольку всеобщего эквивалента не было.
Вот пример установления в г. Калуге в январе 1919 г. по данным Ф. Термитина меновых пропорций, соответствующих по марксовой теории развернутой форме стоимости (поскольку один какой-либо товар в качестве всеобщею эквивалента здесь не фигурировал):
1 фун. мыла =2 фун. пшена,
22 фун. керосина = 15 фун. гороха,
1 шинель = 101/2 ФУ3- крупы-ядрицы, 3 фун. соли = 30 фун. овса,
1 пара сапог = 30 фуц. гречневой крупы, У2 ФУН* махорки = 1 фун. свиного сала.
Поскольку на рынке одноврем нно устанавливались простые меновые отношения мцжду длинным рядом товаров, постольку эти отношении могут быть названы развернутой формой стоимости, как например: 1 воз дров = 672 ФУН- керосина, или 1 шинели, или-15 фун. поли (пропорция взята из книги Вайсберга «Деньги и цены»). Такие пропорции устанавливались на всех рынках, и это было неизбежно, коль скоро рыночные отношения существовали.
Наиболее ходкие и наиболее ценные товары становятся всеобщими эквивалентами. Обычно не только в разных районах, но даже и в одном и том же районе существовало по нескольку эквивалентов. Эти товарные эквиваленты постоянно вели друг с другом борьбу за положение денежного, т. е. всеобщего и единого эквивалента. Так в Москве в 1920 г. наиболее сильными претендентами на «денежный престол», освободившийся после «.низложения» золота, были соль и печеный хлеб. «Мы имеем все данные считать, - говорит Вайсберг, ¦- соль для Москвы в 1920 г. масштабом цен, орудием обращения и средством накопления». В других местах были другие претенденты. Отправлявшийся в деревню за продуктами, предварительно всегда выяснял, «на что в этой деревне меняют», например на соль или хлеб или керосин, и в соответствии с этим брал с собой определенное количество данного эквивалента.
Таким образом развернутая форма стоимости превращается для каждого отдельною района во всеобщую форму.
муки.
Вот пример этой всеобщей формы стоимости (также взятый из жизни), при которой всеобщим эквивалентом является ржаная мука:
30 фун. керосина 10 фун. мыла 3 фун. махорки 10 арш. ситца
«Если бы, - сказал Маркс, - все товары выражали свою стоимость в, серебре, пшенице или меди, то серебро, пшеница или медь были бы мерилами стоимости, следовательно, всеобщими эквивалентами».,
Однако поскольку у нас в этот период «эквивалентная форма» нигде прочно не срослась с натуральной формой» какого-либо опре-, деленного товара, постольку мы по существу еще не имели действительных, вполне развитых денег. Всеобщая форма стоимости еще не превратилась в денежную форму стоимости. Раз не было на «подпольном рынке» единого эквивалента для всей экономической системы СССР, значит в СССР не было в этот период действительных, gt;закончивших свое развитие денег.
§ 6. Но наряду с этими эквивалентами - недоразвитыми деньгами - существовало нечто, что все мы называли «деньгами», а именно совзнаки. Бумажные же деньги не есть деньги, но только заместители или представители денег. Коль скоро золото перестало быть действи-, тельными деньгами, бумажные деньги должны были найти какую-либо другую точку опоры, но такой единой точки как раз не было. Отсюда и полнейшая неустойчивость совзнаков и ролпейшая неразбериха в це-, нах. В одном районе, говорили так: «рубашка стоит 10 фун. муки, а в совзнаках.сегодня она стоит 20 млрд. руб.» и продавец рубашки получал 20 млрд. руб., на которые он мог купить 10 фун. муки. В тот. же день в другом районе говорили так: «рубашка стоит 5 фун. соли, а в совзнаках сегодня она стоит 10 млрд. руб.» И оказывалось, что одна и та же рубашка здесь стоит 20 млрд. руб., а там 10 млрд. руб. Поскольку в разных районах фигурировали разные эквиваленты, постольку совзнакам приходилось замещать то соль, то муку, то ситец и т. д. .
Если бы в качестве мерила стоимости и средства накопления функционировали действительные и вполне развитые деньги - золото, т. е. всеобщий и единый эквивалент, то такого положения сугцество- вать не могло бы: совзнаки обесценивались бы более равномерно.
Но как раз ввиду разрыва хозяйственных связей, глубоких сдвигов, в производстве и потреблении, нелегального положения рынка, расстройства транспорта и т. д., в каждом районе устанавливались свои, собственные эквиваленты, и каждый район по-своему устанавливал, г какую ценность данного товарного эквивалента - «полуденег» замещают находящиеся в обращении совзнаки. В этом отсутствии единой товарно-денежной основы у совзнаков все своеобразие положения на «подпольном рынке». Совзнаки были лишены прочного, единого, .для всего общества установленного денежного основания - мерила стоимости. lt;
§ 7. Если в отдельных районах развивались эквиваленты, \"хотя бы временно выполнявшие функции денег (мерила стоимости, средства обращения\"’и платежа и орудия накопления), то спрашивается, почему все же на местах рынок совершенно не аннулировал, совзцаки. и не заменил их полностью мукой или солью в качестве средства обращения?
¦ Это объясняется тем, что указанные эквиваленты были\" іісклфчи- ельйо местными эквивалентами, имевшими силу только в, узкцх пределах данных районов. Однако полностью экономическая связь между:
12 3. Атлас. Деньги и кредит
отдельными рынками никогда не порывалась, а эта связь могла выражаться только в денежной форме. Если в данном районе эквива-\" лентом являлась кукуруза, а в другом районе - соль, то очевидно, что лицо, имевшее в своем распоряжении известное количество эквивалента в данном районе, не могло бы воспользоваться им как покупательским средством в другом районе, где был другой эквивалент. Необходимо было еще установление известной ценностной пропорции между местными эквивалентами. А эти пропорции могли устанавливаться только таким образом, что все местные эквиваленты выражались в определенном (хотя и изо дня в день изменяющемся) количестве всеобщих и обязательных к приему на всей территории советской власти бумажных денег - заместителей всех местных эквивалентов.
Таким образом благодаря существованию совзнаков вносилось известное единство в межрайонные рыночные отношения. Все товары ііа местных рынках выражались в определенном количестве единиц местных эквивалентов, а эти последние - в определенной сумме денежных знаков, и таким образом эквиваленты всех районов получали единую форму выражения в совзпаках.
Кроме того следует еще принять во внимание, что «товарная форма» местных эквивалентов, как например муки и соли, не приспособлена, в полной мере для выполнения всех денежных функций. Как бы вы, например, могли расплачиваться мукой за одну коробку спичек и т. п.? Лестные эквиваленты не обладали необходимыми качествами денежного товара ¦- портативностью, высокой ценностью при малом объеме*, разным качеством и т. д., которыми в нормальных условиях обладает золото.
Следовательно несмотря на непрерывно падающую стоимость совзнаков, что представляло огромные неудобства для товарного обращения, оперирование на «подпольном рынке» совзнаками было экономической необходимостью.
Итак в то время как в наших учреждениях шли дискуссии по ноно ду тредов как методов социалистического учета и распределении, в экономической системе СССР происходил процесс формирования «гподпольных», незаконных и следовательно нерегламентированных «.денежных систем
Литература.
- Вайсберг, Деньги и цены. 3VL 1925.
- Проф. JI. Юровский, Денежная политика советской власти. М. 1928,
- Проф. 3. С. Жаценеленбаум, Денежное обращение в России 1914 -1924 гг.
- Проф. С. А. Фалькнер, Проблемы теории и практики ёмиссионного хозяйства. М. 3924.
- Сборник «Наше денежное обращение», под ред. Л. Юровскою. М« 1926.
- Е. А. Преображенский. Бумажные деньги. Гиз. 1920.
- Л. Жрицман, Героический период русской революции, изд. 2. М. .1. 1926.
- Охарактеризуйте состояние денежного обращения и процесс натурализации! вародцого хозяйства в период военного коммунизма.
- Какие в это,т период выдвигались проекты хозяйственного учета при социа- кмаче?
- Какие деньги были действительными деньгами, т. е. являлись мерилом стоимости при военном коммунизме и в начале нэпа?
- Являлись ли совзнаки заместителями какого-либо определенного вида действительных денег?
- В чем причины «живучести» сов.знака?
Еще по теме ГЛАВА XV. ДЕНЕЖНОЕ ОБРАЩЕНИЕ В ПЕРИОД ВОЕННОГО КОММУНИЗМА:
- 5. Советская модель \r\nэкономики и советская \r\nэкономическая наука
- ГЛАВА XII. ОСНОВНЫЕ МОМЕНТЫ ИЗ ИСТОРИИ ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ И ДЕНЕЖНЫХ ТЕОРИЙ.
- ГЛАВА XV. ДЕНЕЖНОЕ ОБРАЩЕНИЕ В ПЕРИОД ВОЕННОГО КОММУНИЗМА
- ГЛАВА XVI. ДЕНЕЖНОЕ ОБРАЩЕНИЕ ПРИ НЭПЕ ДО ДЕНЕЖНОЙ РЕФОРМЫ 1924 Г.
В период гражданской войны и иностранной интервенции Советское правительство проводило политику, получившую название военного коммунизма.
Цель: обеспечить мобилизацию всех ресурсов страны - трудовых, продовольственных, товарных - и их прямое распределение в соответствии с потребностями военного времени.
Методы:
- продовольственная разверстка, т. е. сдача крестьянами государству всех излишков, а иногда и части необходимого для них продовольствия по твердой цене. Продразверстка была введена на хлеб, зерновой фураж, мясо, картофель, сельскохозяйственное сырье;
- замена товарообмена на продуктообмен;
- введение карточной системы (система рационирования);
- переход к натуральной оплате труда;
- отмена оплаты услуг оказываемых государством (транспортные перевозки, жилые помещения, коммунальные услуги, пользование почтой, телеграфом, телефоном и т.д.);
- изменение форм распределения общественного продукта. Вся продукция предприятий зачислялась в общегосударственные фонды. Для осуществления своей деятельности предприятия получали необходимые ресурсы из централизованных фондов.
- сужение сферы использования денег. Они использовались для начисления причитающейся зарплаты рабочим и служащим и выплачивались в совзнаках. Денежное довольствие выплачивалось личному составу Красной армии и их семьям. За наличные деньги совершались мелкие хозяйственно - операционные расходы предприятий.
В результате революции и последовавшей гражданской войны, иностранной военной интервенции рубль как российская общенациональная денежная единица перестал существовать как по форме, раздробившись на множество разновидностей и новообразований, так и по существу, обесценившись до исчезающе малой величины. На территории бывшей империи образовались многочисленные политические формирования, пытавшиеся выпускать собственные деньги. В обращении находились: прежние царские выпуски, «керенки», «совзнаки». Выпускались национальные денежные единицы Польши, прибалтийских республик, получивших государственную независимость. Эмиссии национальных советских республик – Украины, Белоруссии, Дальнего Востока, Закавказья, Средней Азии. Денежные суррогаты: «белых» правительств; оккупационные деньги интервентов; несанкционированные и беспорядочные выпуски местных органов власти, всевозможных общественных, кооперативных и частных предприятий, организаций.
В период гражданской войны на территории бывшего Российского государства одновременно обращалось около 200 видов различных денежных знаков, выпущенных разными властями. За 1917-21 годы количество денег выросло в 76 раз. Весь этот конгломерат бесконтрольно выпускавшихся и тут же терявших ценность денежных знаков создавал хаос, распад прежних денежных отношений и связей.
Революционные действия Советской власти по разрушению механизмов банковского, коммерческого и государственного кредитов повлекли дальнейшее разбухание денежной массы и рост инфляции. Установление государственной монополии банковского дела путем национализации и централизации сети банковских учреждений привело к параличу обширной и разветвленной кредитно-денежной системы, обслуживающей производственный и торговый обмен. Следствием этого стало резкое сжатие безналичного денежного оборота и расширение налично-денежного, что обусловило дополнительный спрос на наличные денежные знаки. Ликвидация системы государственного кредита превращала эмиссию практически в единственный источник удовлетворения финансовых потребностей государства. О чем красноречиво свидетельствуют данные таблицы 5.
Таблица 5- Финансирование государственных расходов России и РСФСР
(млрд. руб.)
*включая чрезвычайную революционную контрибуцию на сумму 10 млрд. руб.
Источник: Дьяченко В.П. Советские финансы в первой фазе развития социалистического государства. - М., 1947, с.31-33,123-124,186-187
Экономическая политика советского правительства была нацелена на ликвидацию рыночных отношений и замену их уравнительно-распределительной системой. Совпавшая по времени с гражданской войной и иностранной интервенцией, эта политика получила известность под названием «военного коммунизма». Политикой военного коммунизма партия большевиков пыталась осуществить большой скачек в царство равенства и социальной справедливости, где должны были исчезнуть все элементы буржуазной эксплуатации, в том числе и деньги.
Видные советские специалисты тех лет методы военного коммунизма в области денежного обращения представляли следующим образом:
- Сокольников Г.Я. «Перелом в финансовой политике советской власти произошел осенью 1918 года вместе с общим изменением линии политики в сторону военного коммунизма. В области денежного обращения эпоха военного коммунизма дала ориентацию на полную ликвидацию денег, на организацию безденежных расчетов, на прямое распределение производимых ценностей».
- Железнов В.Я. - руководитель Института экономических исследований Наркомфина РСФСР отмечал: «ценность денег упала до размеров чрезвычайных и продолжает падать, угрожая полным обесценением, - не беда, можно обойтись и без них и даже следует, ибо деньги – фетиш, ослепляющий невежественные и косные массы и сохраняющий свое обаяние только среди людей, зараженных застарелыми социальными предрассудками. Можно перевести все хозяйство на натуральные расчеты, распределить все, что кому нужно, из общественных магазинов, и потребности каждого будут удовлетворены не хуже прежнего»
- Юровский Л.Н. отмечал, что идеи экономической политики 1918-20 годов конкретизировались не сразу….Государственная власть, ориентируясь на полную ликвидацию всех капиталистических и вообще всех товарно-денежных отношений, строила такой экономический порядок, в котором деньги должны были стать излишними.
Намеченные меры по ликвидации рынка и замене товарно-денежных отношений централизованным государственным учетом и распределением получили практическое воплощение в серии законодательных актов советской власти. Они предусматривали: введение продразверстки на зерно и все другие сельскохозяйственные продукты; национализацию внутренней торговли; установление трудовой повинности; реквизицию и конфискацию ценностей. С ноября 1918 года по май 1921 года было принято 17 декретов об отмене различных видов денежных расчетов и о бесплатном обеспечении и снабжении подавляющим большинством товаров и услуг.
По мере натурализации хозяйства свертывалось значение денег и кредита. Национализированные предприятия были переведены на бюджетное финансирование. Своеобразным апофеозом «демонетизации» и натурализации хозяйства стал декрет СНК от 19 января 1920 года «Об упразднении Народного банка». В 1920 году народный банк упразднен, а его активы и пассивы переданы Наркомфину. Было поручено директивным органам, разработать проект создания и внедрения вместо денег специальной трудовой денежной единицы .
Купюры, выпущенные в обращение, официально именовались не денежными, а расчетными знаками. Формальный контроль над их выпуском в виде установления санкционированного потолка эмиссии был отменен с мая 1919 года. Декретом СНК от 15 мая 1919 года эмиссия разрешалась в пределах действительной потребности народного хозяйства. В работе станка, печатающего бумажные деньги не находили никакого вреда, а видели удобный способ уничтожения буржуазии через расстройство денежного обращения.
Отторжение денег и всеобщая погоня за «натурой» при ее катастрофической нехватке раскрутили инфляцию до уровня гиперинфляции. С октября 1917 по июнь 1921 года количество денег в обращении, выпущенных только центральным правительством увеличилось в 120 раз, а уровень цен поднялся в 8 тысяч раз.
Военный коммунизм продержался три года, но денежная система была разрушена практически до основания (см. таблицу 6). Советская власть выжила, но произошла бюрократизация экономики, что лишало производителей всякой инициативы. Выступая с докладом перед представителями финансовых отделов первого всероссийского съезда Советов 18 мая 1918 года, В.И. Ленин определил
Таблица 6- военный коммунизм и денежное обращение
| | Окт.1917 | Дек.1918 | Дек.1919 | Дек.1920 | Июнь 1921 |
| Денежная масса в обращении (млрд. руб.) | 19,6 | 61,3 | 225,0 | 1168,6 | 2347,2 |
| Октябрь 1917 г.=1 | 1 | 3 | 12 | 60 | 120 |
| Млн.руб. в ценах 1913 года | 1919 | 374 | 93 | 70 | 29 |
| Объем бумажной эмиссии за месяц (млрд. руб.) | 2 | 4 | 33 | 173 | 225 |
| Млн.руб. в ценах 1913 года | 196 | 24 | 13 | 10 | 3 |
| Индекс розничных цен: -к уровню 1913 года | 10,2 | 164 | 2420 | 16800 | 80700 |
| -к уровню октября 1917 года | 1 | 16 | 237 | 1647 | 7911 |