На рубеже 18-19 веков крах феодализма был очевиден. Французская буржуазная революция, обещавшая, что миром будут править Свобода, Равенство и Братство, привела к победе буржуазного строя, однако очень скоро стало ясно, что этот строй не может обеспечить всеобщего счастья.
Сил не имея сделать одного
Счастливым, им они пренебрегли
И стали счастия искать для всех
(Дж. Леопарди)
Оказалось, что французская революция людей, «лишённых хлеба, превратила в людей, лишённых ещё и нравственности».
19 век был богат на революции и перевороты. Помимо французской революции, в 1848-1849 гг. происходят революции в Европе, на рубеже 1850-1860 гг. возникает революционная ситуация в России, США потрясает Гражданская война 1861-1865 гг.
В передовых государствах Европы и США продолжается промышленный переворот (появляются железные дороги, пароходы, телеграф). Однако множество технических изобретений, предназначенных улучшить жизнь, только подчеркивает несовершенство мира.
Капитализм устранил социальную несправедливость (любой может стать богатым, а значит, знатным), но породил множество других несправедливостей . К власти приходит поколение, не знающее, что такое нравственность. Их золотой мечтой становятся деньги, а деньги и нравственность оказываются несовместимы. Это привело к тому, что героями практически всех произведений становятся люди глубоко безнравственные (Жорж Дюруа, Гобсек, Цахес, Клод Фролло).
Противоречия жизни естественным образом переносится в литературу. Центральным для художественных направлений эпохи становится вопрос не только о том, как человеку выстоять в этом мире, но и в том, как активно участвовать в историческом процессе, как влиять на него, то есть быть человеку «молотом или наковальней» (Гете).
Литературный процесс первой половины 19 века весьма своеобразен по сравнению с предыдущими эпохами. Увеличивается скорость развития литературы . Новые художественные направления возникают и формируются в целостные системы очень быстро (требуются не столетия, а десятилетия). При этом появление нового метода вовсе не означает полное отрицание старого. Поэтому характерной чертой эпохи становится сосуществование полярно противоположных направлений в искусстве:
1) романтизма (стремление уйти в иной, идеальный мир);
2) реализма (попытка проанализировать, а затем изменить этот мир).
Романтизм
Романтизм – это художественное направление, зародившееся в Германии, которое возделывает личность, ее субъективные переживания, ее богатый внутренний мир.
В 18 веке этот термин имел другое значение: романтическим называлось все фантастическое, необычное, странное, встречающееся чаще в книгах, чем в действительности. На рубеже 18-19 вв. это слово использовалось для обозначения нового художественного направления, противоположного классицизму.
Социальной основой романтизма становится разочарование в своей эпохе, в новом обществе , с которым были связаны большие надежды, так как это общество предсказывали великие умы Европы. Романтики считали, что им выпало жить под бесславной звездой, когда Европа страдает от революций, когда опошлены все лучшие человеческие порывы. Такое разочарование непременно сопровождалось настроением безнадежности, отчаяния, «мировой скорби – это «болезнь века» Альфред де Мюссе в своем романе «Исповедь сына века» писал: «Безнадежность шагала по земле, и сыны века, полные сил, отныне никому не нужных, опускали праздные руки и пили из скудной чаши этот отравленный напиток. Болезнь нашего века происходит от двух причин, народ носит в сердце две раны. Все, что было, уже прошло. Все, что будет, еще не наступило». Пушкин говорил, что бедой всего романтического стала преждевременная страсть души: «Нет: рано чувства в нем остыли» (Евгений Онегин).
Человек оказывается выпавшим из социальных отношений и, как следствие, возникает иллюзия свободы личности от жизненных обстоятельств, создается миф о том, что один человек способен преобразить мир (личность Наполеона).
Неудовлетворенность современной действительностью приводит к появлению двоемирия (мир реальный и мир идеальный, мир мечты). Большое внимание романтики уделяют детству. Детство осмысливалось как идеальный мир, мир гармонии, чья глубина и прелесть притягивает к себе взрослых. «Взрослость» - это время, утратившее непосредственность и чистоту детства.
Романтизм отвергал один из основных принципов просветительской литературы – «подражание природе». Романтики считали, что автор должен быть абсолютно свободен, он должен творить только по своим собственным законам. Оскар Уайльд писал: «Не приписывайте художнику нездоровых тенденций, ему дозволено изображать все».
Эпоха романтизма характеризуется обновлением художественных форм и всей системы литературных жанров, происходит реформа сцены (сращение лирики и драмы). Создаются новые, переходные жанры (лиро-эпические и лиро-эпико-драматические), заново создается романтическая поэма (символическая, нравоописательная, фольклорная), романтическая драма обращается к традициям Шекспира и Кальдерона, появляются «драматические поэмы» (Байрон, Шелли). Необычайного расцвета достигает лирика (слова ассоциативны, многозначны, метафоричны). Теоретики романтизма проповедовали разомкнутость литературных родов и жанров, синтез искусства, религии и философии, подчеркивали музыкальное и живописное начала в поэзии. Из лироэпических жанров наиболее популярна баллада , в прозе преобладают поэтические формы – сказка, лирическая новелла.
Проза романтизма развивалась по многим жанровым направлениям. Романтизм использовал и классическую новеллу, и рыцарский роман («Граф Монте-Кристо» Дюма-отца), и элементы плутовского романа, и восточную сказку рококо. В 30-40 гг. складывается романтический социальный роман (Ж. Санд, Э.Сю, В. Гюго), появляется фантастическая повесть . Исторический роман, существовавший в предыдущий период, был коренным образом переработан и стал одним из центральных жанров.
Реализм
Реализм (от лат. realis – вещественный, действительный) – это художественный метод, который предполагает правдивое и объективное изображение действительности в художественных образах.
В русле реализма складывалось творчество большинства писателей 19 века, и хотя писатели-реалисты первой половины 19 века не причисляли себя к единому направлению, это не означало, что такого направления не существовало. В 10-20 гг. оно уже созревало в недрах романтизма, в 30-40 гг. заявило о себе в разных странах Европы как о заметном явлении. К 40-м гг. реализм – это уже самостоятельное и значительное направление в европейских литературах.
Реалисты стремились проникнуть в суть социальных процессов, они хотели не только открыть новый мир, но и исследовать его законы и связи. Человек для реалистов был интересен и как уникальная личность, и как типичное явление, и как историческое лицо – не в том смысле, что он играл какую-то важную роль в истории, а в том, что он принадлежал истории, сам того не осознавая.
К концу XIX века русская литература обретает мировую известность и признание. По словам австрийского писателя Стефана Цвейга, в ней видят пророчество "о новом человеке и его рождении из лона русской души". Секрет успеха русской классики заключается в том, что она преодолевает ограниченные горизонты западноевропейского гуманизма, в котором, начиная с эпохи Возрождения, человек осознал себя венцом природы и целью творения, присвоив себе божественные функции. На раннем этапе гуманистическое сознание сыграло свою прогрессивную роль. Оно способствовало раскрепощению творческих сил человеческой личности и породило "титанов Возрождения". Но постепенно возрожденческий гуманизм стал обнаруживать существенный изъян. Обожествление свободной человеческой личности вело к торжеству индивидуализма. Раскрепощались не только созидательные, но и разрушительные инстинкты человеческой природы. "Люди совершали самые дикие преступления и ни в коей мере в них не каялись и поступали они так потому, что последним критерием для человеческого поведения считалась тогда сама же изолированно чувствовавшая себя -личность",- замечал известный русский ученый А. Ф. Лосев в труде "Эстетика Возрождения".
Русская классическая литература утверждала в европейском сознании идею нового человека и новой человечности. А. Н. Островский еще на заре 60-х годов отметил самую существенную особенность русского художественного сознания: "...В иностранных литературах (как нам кажется) произведения, узаконивающие оригинальность типа, то есть личность, стоят всегда на первом плане, а карающие личность - на втором плане и часто в тени; а у нас в России наоборот. Отличительная черта русского народа, отвращение от всего резко определившегося, от всего специального, личного, эгоистически отторгшегося от общечеловечес-кого, кладет и на художество особый характер; назовем его характером обличительным. Чем произведение изящнее, чем оно народнее, тем больше в нем этого обличительного элемента".
Жизнь личная, обособленная от жизни народной, с точки зрения русского писателя, чрезвычайно ограниченна и скудна. "Солдатом быть, просто солдатом",- решает Пьер Безухов, ощущая в душе своей "скрытую теплоту патриотизма", которая объединяет русских людей в минуту трагического испытания и сливает капли человеческих индивидуальностей в живой действующий коллектив, в одухотворенное целое, укрупняющее и укрепляющее каждого, кто приобщен к нему.
И наоборот. Всякое стремление обособиться от народной жизни, всякие попытки индивидуалистического самоограничения воспринимаются русским писателем как драматические, угрожающие человеческой личности внутренним распадом. Достоевский показывает, какой катастрофой оборачивается для человека фанатическая сосредоточенность на идее, далекой от народных нравственных идеалов, враждебной им. Мы видим, как скудеет душа Раскольникова, все более замыкающаяся в себе, в тесные пределы своей идейной "арифметики", как теряются одна за другой живительные связи с окружающими людьми, как разрушается в сознании героя главное ядро человеческой общности - семейные чувства. "Тюрьмой" и "гробом" становится для Раскольникова его собственная душа, похожая на усыпальницу. Неспроста возникает в романе параллель со смертью и воскрешением евангельского Лазаря из Вифании. Только самоотверженная любовь Сонечки Мармеладовой пробивает брешь в скорлупе раскольниковского одиночества, воскрешает его умирающее "я" к новой жизни, к новому рождению.
Таким образом, понимание личности в русской классической литературе второй половины XIX века выходило за пределы ограниченных буржуазных представлений о ценности индивида. В "Преступлении и наказании" Достоевского опровергалась арифметически однолинейная альтернатива, провозглашенная в середине XIX века немецким философом Максом Штирнером: "Победить или покориться - таковы два мыслимых исхода борьбы. Победитель становится властелином, а побежденный превращается в подвластного; первый осуществляет идею величества и "права суверенитета", а второй почтительно и верноподданно выполняет "обязанности подданства". Проходя через искушение индивидуалистическим своеволием, герои Достоевского приходят к открытию, что "самовольное, совершенно сознательное и никем не принужденное самопожертвование всего себя в пользу всех есть... признак высочайшего развития личности, высочайшего ее могущества, высочайшего самообладания, высочайшей свободы собственной воли" (Достоевский Ф. М. "Зимние заметки о летних впечатлениях"). В поисках "нового человека" русская литература проявляла повышенный интерес к патриархальному миру с присущими ему формами общинной жизни, в которых человеческая личность почти полностью растворена. Поэтизация патриархальных форм общности встречается у Гончарова в "Обломове" и "Обрыве", у Толстого в "Казаках" и "Войне и мире", у Достоевского в финале "Преступления и наказания". Но эта поэтизация не исключала и критического отношения к патриархальности со стороны всех русских писателей второй половины XIX века. Их вдохновлял идеал "третьего пути", снимающего противоречия между элементарным патриархальным общежитием и эгоистическим обособлением, где высокоразвитая личность оставалась предоставленной сама себе. Художественная мысль Гончарова в "Обломове" в равной мере остро ощущает ограниченность "обломовского" и "штольцевского" существования и устремляется к гармонии, преодолевающей крайности двух противоположных жизненных укладов. Поэтизируя "мир" казачьей общины с его природными ритмами в повести "Казаки", Толстой признает за Олениным, а потом, в эпилоге "Войны и мира", и за Пьером Безуховым высокую правду нравственных исканий, раздумий о смысле жизни, о человеческой душе, свойственных развитому интеллекту. Изображение судьбы человеческой в диалектическом единстве с судьбою народной никогда не оборачивалось в русской литературе принижением личного начала, культом малого в человеке. Наоборот. Именно на высшей стадии своего духовного развития герои "Войны и мира" приходят к правде жизни "миром". Русская литература очень недоверчиво относилась к человеку "касты", "сословия", той или иней социальной раковины. Настойчивое стремление воссоздать полную картину связей героя с миром, конечно, заставляло писателей показывать жизнь человека и в малом кругу его общений, в теплых узах семейного родства, дружеского братства, сословной среды. Русский писатель был очень чуток к духовному сиротству, а к так называемой "ложной общности" - к казенному, формальному объединению людей, к толпе, охваченной разрушительными инстинктами,- он был непримирим. "Скрытая теплота патриотизма" Толстого, сплотившая группу солдат и командиров на батарее Раевского, удерживает в себе и то чувство "семейственности", которое в мирной жизни свято хранили Ростовы. Но с малого начинался отсчет большого. Поэтизируя "мысль семейную", русский писатель шел далее: "родственность", "сыновство", "отцовство" в его представлениях расширялись, из первоначальных клеточек человеческого общежития вырастали коллективные миры, обнимающие собою народ, нацию, человечество.
Крестьянская семья в поэме Некрасова "Мороз, Красный нос" - частица всероссийского мира: мысль о Дарье переходит в думу о величавой славянке, усопший Прокл подобен русскому богатырю Микуле Селяниновичу. Да и событие, случившееся в крестьянской семье,- смерть кормильца - как в капле воды отражает не вековые даже, а тысячелетние беды русских матерей, жен и невест. Сквозь крестьянский быт проступает бытие, многовековая история. Стихии жизни взаимопроникаемы, "все как океан, все течет и соприкасается,- говорит Достоевский устами старца Зосимы,- в одном месте тронешь - в другом конце мира отдается". Французский критик Мелькиор де Вогюэ, например, писал о Толстом: "...мы хотим, чтобы романист произвел отбор, чтобы он выделил человека или факт из хаоса существ и вещей и изучил избранный им предмет изолированно от других. А русский, охваченный чувством взаимозависимости явлений, не решается разрывать бесчисленные нити, связующие человека, поступок, мысль,- с общим ходом мироздания; он никогда не забывает, что все обусловлено всем".
Широта связей русского героя с миром выходила за пределы узко понимаемого времени и пространства. Мир воспринимался не как самодовлеющая, отрезанная от прошлого жизнь сегодняшнего дня, а как преходящее мгновение, обремененное прошлым и устремленное в будущее. Отсюда - тургеневская мысль о власти прошлого над настоящим в "Дворянском гнезде", "Отцах и детях", а также часто повторяющийся мотив безмолвного участия мертвых в делах живых. Отсюда же - апелляция к культурно-историческому опыту в освещении характера литературного героя. Тип Обломова, например, уходит своими корнями в глубину веков. Этот дворянин, обломовская лень которого порождена услугами трехсот Захаров, некоторыми особенностями своего характера связан с былинным богатырем Ильей Муромцем, с мудрым сказочным простаком Емелей и одновременно в нем есть что-то от Гамлета и печально смешного Дон Кихота. Герои Достоевского тоже хранят напряженные связи с мировым духовным опытом: над образом Раскольникова витают тени Наполеона и мессии, за фигурой князя Мышкина угадывается лик Христа.
Русский реализм середины XIX века, не теряя своей социальной остроты, выходит к вопросам философским, ставит вечные проблемы человеческого существования. Салтыков-Щедрин так определил, например, пафос творчества Достоевского: "По глубине замысла, по ширине задач нравственного мира, разрабатываемых им, этот писатель... не только признает законность тех интересов, которые волнуют современное общество, но даже идет далее, вступает в область предвидений и предчувствий, которые составляют цель не непосредственных, а отдаленнейших исканий человечества. Укажем хотя на попытку изобразить тип человека, достигшего полного нравственного и духовного равновесия, положенную в основание романа "Идиот",- и, конечно, этого будет достаточно, чтобы согласиться, что это такая задача, перед которою бледнеют всевозможные вопросы о женском труде, о распределении ценностей, о свободе мысли и т. п. Это, так сказать, конечная цель, в виду которой даже самые радикальные разрешения всех остальных вопросов, интересующих общество, кажутся лишь промежуточными станциями".
Поиски русскими писателями второй половины XIX века "мировой гармонии" приводили к непримиримому столкновению с несовершенством окружающей действительности, причем несовершенство это осознавалось не только в социальных отношениях между людьми, но и в дисгармоничности самой человеческой природы, облекающей каждое индивидуально неповторимое явление, каждую личность на неумолимую смерть. Достоевский утверждал, что "человек на земле - существо только развивающееся, следовательно, не оконченное, а переходное".
Эти вопросы остро переживали герои Достоевского, Тургенева, Толстого. Пьер Безухов говорит, что жизнь может иметь смысл лишь в том случае, если этот смысл не отрицается, не погашается смертью: "Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку... отчего же я предположу, что эта лестница... прерывается мною, а не ведет дальше и дальше до высших существ. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был".
"Ненавидеть! - восклицает Евгений Базаров.- Да вот, например, ты сегодня сказал, проходя мимо избы нашего старосты Филиппа,- она такая славная, белая,- вот, сказал ты, Россия тогда достигнет совершенства, когда у последнего мужика будет такое же помещение, и всякий из нас должен этому способствовать... А я и возненавидел этого последнего мужика, Филиппа или Сидора, для которого я должен из кожи лезть и который мне даже спасибо не скажет... да и на что мне его спасибо? Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух расти будет; ну, а дальше?"
Вопрос о смысле человеческого существования здесь поставлен с предельной остротой: речь идет о трагической сущности человеческой идеи прогресса, о цене, которой она окупается. Кто оправдает бесчисленные жертвы, которых требует вера во благо грядущих поколений? Да и смогут ли цвести и блаженствовать будущие поколения, предав забвению то, какой ценой достигнуто их материальное благоденствие? Базаровские сомнения содержат в себе проблемы, над которыми будут биться герои Достоевского от Раскольникова до Ивана Карамазова. И тот идеал "мировой гармонии", к которому идет Достоевский, включает в свой состав не только идею социалистического братства, но и надежду на перерождение самой природы человеческой вплоть до упований на будущую вечную жизнь и всеобщее воскресение.
Русский герой часто пренебрегает личными благами и удобствами, стыдится своего благополучия, если оно вдруг приходит к нему, и предпочитает самоограничение и внутреннюю сдержанность. Так его личность отвечает на острое сознание несовершенства социальных отношений между людьми, несовершенства человеческой природы, коренных основ бытия. Он отрицает возможность счастья, купленного ценой забвения ушедших поколений, забвения отцов, дедов и прадедов, он считает такое самодовольное счастье недостойным чуткого, совестливого человека.
Русская классическая литература ощутила тревогу за судьбы человечества на том этапе его истории, когда, на попрании великих религиозных истин, возникла фанатическая вера в науку, в абсолютную ее безупречность, когда радикально настроенным мыслителям революционно-просветительского толка показалось, что силою разума можно разом устранить общественное несовершенство. Всеми средствами наша классическая литература стремилась удержать этот назревавший, необузданный порыв. Вспомним Платона Каратаева у Толстого, Сонечку Мармеладову, Алешу Карамазова и старца Зосиму у Достоевского. Вспомним насто-роженное отношение русских писателей к деятельному человеку. Не предчувствие ли опасности самообожествленного человеческого разума заставляло Гончарова заклеймить Штольца и едва ли не на пьедестал возвести "ленивого" Обломова?
Тургенев в своем Базарове, Достоевский в своем Раскольникове, Толстой в Наполеоне не по той ли причине сосредоточили внимание на трагизме смелого новатора, безоглядного радикала, способного подрубить живое дерево национальной культуры, порвать связь времен? И даже Салтыков-Щедрин в финале "Истории одного города" предупреждал устами самодержца Угрюм-Бурчеева: "Придет некто, кто будет страшнее меня!" А в 90-е годы Чехов не уставал предупреждать российского интеллигента: "Никто не знает настоящей правды".
Но к предупреждениям русской классической литературы деятельный век войн, революций и глобальных социальных потрясений оказался не очень чутким. России суждено было пройти через этап обожествления конечных человеческих истин, через благородную в своих намерениях, но жутко кровавую в исполнении веру в революционно-преобразующий разум, способный создать рай на грешной земле.
Уроки классики были полностью преданы забвению. Напряженный духовный труд Толстого и Достоевского был презрительно заклеймен как "юродство во Христе" или как реакционная "достоевщина". Но именно Достоевский в финале "Преступления и наказания", в пророческом сне Раскольникова, предугадал надвигающийся кризис возрожденческого гуманизма, кризис европейской цивилизации, обожествившей на исходе XIX века самое себя, решившей взять разом "весь капитал" и уж никак не желавшей "ждать милостей от природы".
В. С. Соловьев в. статьях, посвященных памяти Достоевского, сформулировал истины, к открытию которых пришла вместе с творцом "Преступления и наказания" русская классическая литература. Она показала прежде всего, что "отдельные лица, хотя бы и лучшие люди, не имеют право насиловать общество во имя своего личного превосходства". Она показала также, что "общественная правда не выдумывается отдельными умами, а коренится во всенародных чувствах".
Глубочайшая народность русской классической литературы заключалась и в особом взгляде на жизнь народа, в особом отношении ее к мысли народной. Русские писатели второй половины XIX века, выступая против самообожествления народных масс. Они отличали народ как целостное единство людей, одухотворенное высшим светом простоты, добра и правды, от человеческой толпы, охваченной настроениями группового эгоизма. Особенно ясно это противостояние народа и толпы показал Толстой в романе-эпопее "Война и мир".
Уроки русской классической литературы и до сих пор еще не усвоены и даже не поняты вполне, мы еще только пробиваемся к их постижению, проходя через горький опыт исторических потрясений XX века. И в этом смысле русская классика все еще остается впереди, а не позади нас.
Расцвет русской классики в XIX в. многие зарубежные исследователи называют «золотым веком», своеобразным Ренессансом, последним и «самым великим из всех даже по сравнению с итальянским, немецким и французским Ренессансом» (Дж. Маккэйл). Другой английский критик М. Марри также замечал: «Могучее вдохновение, которое так странно и величественно исходило от старых поэтов английского возрождения, вновь возникает в современных русских романах».
В настоящее время факт универсального значения русской литературы не только общепризнан, но является объектом пристального изучения как отечественных, так и зарубежных исследователей. И многие критики в самых различных странах, анализируя те или иные явления современной литературной действительности, неизменно обращаются к произведениям русской классики как к недосягаемым эталонам в художественной сфере.
Замечательную оценку высоких достижений русской классической литературы мы находим у М. Горького. «Наша литература- наша гордость, лучшее, что создано нами как нацией»,- заявлял он. Ту же мысль о замечательном расцвете русской литературы и русского искусства XIX в. Горький развивает в следующих словах: «Гигант Пушкин - величайшая гордость наша и самое полное выражение духовных сил России, а рядом с ним волшебный Глинка и прекрасный Брюллов, беспощадный к себе и людям Гоголь, тоскующий Лермонтов, грустный Тургенев, гневный Некрасов, великий бунтовщик Толстой; Крамской, Репин, неподражаемый Мусоргский... Достоевский и, наконец, великий лирик Чайковский и чародей языка Островский, непохожие друг на друга, как это может быть только у нас на Руси... Всё это грандиозное создано Русью менее чем в сотню лет. Радостно, до безумной гордости волнует не только обилие талантов, рождённых Россией в XIX веке, но и поражающее разнообразие их, разнообразие, которому историки нашего искусства не отдают должного внимания».
Глубокая идейность и прогрессивность русской литературы определялись её неизменной связью с освободительной борьбой народа. Передовая русская литература всегда отличалась демократизмом, выросшим на почве борьбы с самодержавно-крепостническим режимом.
Особо нужно отметить огромную руководящую роль в русской литературе революционно-демократической критики. И Белинский, и Чернышевский, и Добролюбов безошибочно вели русскую литературу вперёд, указывали писателям их гражданский долг и общественный путь, требовали от них прямой и честной постановки социальных вопросов, призывали к защите народных масс.
С гордостью следует указать на то, как твёрдо и последовательно революционные демократы отстаивали и разъясняли самобытность и величие исторического пути России и её культуры.
Такой же быстрый и глубокий отклик на события русской жизни мы видим в творчестве и Лермонтова, и Некрасова, и Тургенева, и всех лучших писателей XIX в. Особенно показательно в этом отношении творчество И. С. Тургенева - писателя, по своим политическим воззрениям стоявшего, казалось бы, далеко от революционно-демократической мысли. Но какой чуткий отклик на общественные настроения России в 40- 70-х годах мы находим у автора «Записок охотника», романов «Рудин», «Накануне», «Отцы и дети», «Новь»!
Изображая русскую жизнь, наши писатели, таким образом, вносили в литературу утверждающее начало. Но мечта писателя о более совершенном устройстве общества может раскрываться не только прямо, но и через изображение отрицательных явлений, отклоняющихся от нормы. Отсюда - критическое изображение жизни русскими писателями, обилие отрицательных типов в русской литературе, страстное обличение самых разнообразных недостатков русской действительности. Это была форма протеста против жизненных уродств, своеобразное устремление вперёд, в будущее.
Чехов, Л. Толстой, Горький - вот три замечательные фигуры русских писателей, стоящих на грани двух столетий - XIX и XX. Имена Л. Толстого и Чехова знаменуют конец русской литературы XIX в., имя Горького - начало новой, социалистической пролетарской литературы. Говорить о творчестве Горького - это значит говорить о новом этапе русской литературы - об этапе социалистического реализма.
Роль русской классической литературы в общемировом литературном процессе на рубеже XIX и ХХ вв. не в последнюю очередь определяется тем, что она способствовала преодолению многими талантливыми художниками крайностей натурализма.
8. Основные тенденции развития русской литературы 1810-1830-г годов.
Характеристика русской литературы 19 века.
Отправной точкой новой исторической эпохи справедливо считается Французская революция 1789-1794 годов. Новые умонастроения породили глубокие изменения в строе русской литературы. В центре внимания оказался внутренний мир человека и его сложные взаимоотношения с внешним миром: народом, страной, историей, своей судьбой. Повышенный интерес к душевным переживаниям человека привёл к появлению феномена лирического героя, который коренным образом изменил поэтику классицизма, нарушил устойчивые жанры, смешал стили, деформировал границы между стихами и прозой, литературой и реальностью.
У литературы появились новые задачи. Перед литературой встала необходимость выработки поэтических форм, “которые были бы традиционными и национальными, с одной стороны, и способными выразить индивидуальное чувство с другой”.
Основными идеями духовных исканий русской литературы данного периода, по определению Ю.М.Лотмана, были идеи личности и народности . XIX век начался с осознания личности и народа как двух разных и противоположных, непримиримых начал; личные устремления человека и его природная основа противоречат между собой.
Особенности развития русской литературы 1810-1830-х гг.
Передовая русская литература 10-30-х годов XIX века развивалась в борьбе с крепостничеством и самодержавием , продолжая освободительные традиции великого Радищева.
С развитием революционного движения декабристов, с появлением Пушкина русская литература вступила в новый период своей истории, который Белинский справедливо назвал пушкинским периодом . На новую, высокую ступень были подняты свойственные предшествовавшей передовой русской литературе патриотические и освободительные идеи. Лучшие русские писатели «вслед Радищеву»(Грибоедов, Пушкин) воспевали свободу, патриотическую преданность родине и народу, гневно обличали деспотизм самодержавия, смело вскрывали сущность крепостнического строя и ратовали за его уничтожение.
Мощный подъем национального самосознания, вызванный 1812 годом и развитием освободительного движения, явился стимулом дальнейшей демократизации литературы. Наряду с образами лучших людей из дворян, в художественной литературе стали все чаще появляться образы людей из социальных низов, воплощавшие замечательные черты русского национального характера. Вершиной этого процесса является создание Пушкиным в 30-х годах образа вождя крестьянского восстания Емельяна Пугачева .
Самый процесс утверждения реализма в русской литературе 20-30-х годов был весьма сложным и протекал в борьбе, принимавшей острые формы. Начало пушкинского периода было ознаменовано возникновением и развитием в литературе прогрессивного романтизма, вдохновителями которого стали поэты и писатели декабристского круга и который возглавил Пушкин. Принципы реализма, заложенные в творчестве Пушкина, были развиты его великими преемниками - Гоголем и Лермонтовым, а затем подняты на еще более высокую ступень революционными демократами и укреплены в борьбе со всякого рода реакционными направлениями целой плеядой передовых русских писателей.
Основные направления русской литературы первой половины Х I Хв.
Для русской литературы первой половины XIX в. характерна быстрая смена художественных направлений. Господствующие эстетические принципы успевали несколько раз трансформироваться в течение жизни одного поколения. Завершающим аккордом развития классицизма в русской литературе явилась пьеса А. С. Грибоедова «Горе от ума» (1823 г.), в которой традиции классической комедии XVIII в. сочетаются, как у Д. И. Фонвизина, с чертами зарождающегося реализма. В начале века в Европе и в России формируется романтизм – течение в литературе и искусстве, для которого характерен особый интерес к неординарной личности, одинокому Герою, противопоставляющему себя, мир своей души окружающему миру. Создателем русского романтизма считают Василия Андреевича Жуковского (1783–1852), поэта, чьи полные меланхолии, народных мотивов и мистических образов произведения (баллады «Людмила» 1808 г., «Светлана» 1812 г.) стали образцами стиля новой литературы. Иначе как романтическими нельзя назвать и ранние произведения Александра Сергеевича Пушкина (1799–1837) и Михаила Юрьевича Лермонтова (1814–1841). Пушкин относится к числу тех писателей, чей творческий путь был отмечен обращением к различным художественным направлениям. Как уже было сказано, ранний Пушкин – романтик, в его произведениях можно даже обнаружить некоторое влияние сентиментализма. В то же время он считается родоначальником русского реализма. Помимо «Онегина» выдающимися образцами реализма в творчестве А. С. Пушкина являются историческая драма «Борис Годунов», повести «Капитанская дочка», «Дубровский».
Ранние произведения Лермонтова – это в основном любовная лирика. Однако со временем в его поэзию наряду с темой трагичной, несчастной любви входит гражданская тематика. Известность ему принесло стихотворение «На смерть поэта», посвященное гибели А. С. Пушкина. За ним последовали «Родина», «Бородино». Как и его великий предшественник, М. Ю. Лермонтов в своем творчестве сочетал романтизм и реализм. Поэзия романтического одиночества и противостояния миру нашла отражение в поэмах «Мцыри» и «Демон». Вершиной лермонтовского реализма считается роман «Герой нашего времени». Драматургия М. Ю. Лермонтова представлена пьесой «Маскарад», написанной в 1835 г.
Дальнейшее развитие литературы было связано с укреплением позиций реализма . Важной вехой в этом процессе было творчество Николая Васильевича Гоголя (1809–1852). Его считают первым писателем так называемой «натуральной школы» в русской литературе, т. е. того течения, которое сейчас принято именовать «критическим реализмом». Это и колоритные зарисовки быта малоросских помещиков в повестях «Миргород», и наполненные фантастическими и сказочными мотивами украинского фольклора «Вечера на хуторе близ Диканьки», и мистичные «Петербургские повести» в которых гротеск, фантастика («Нос») сочетаются с пронзительно реалистичным изображением жизни задавленного жизнью «маленького человека» («Шинель»).
Особое значение, которое приобрела в I половине XIX в. литература, обусловило появление литературной критики как самостоятельного жанра. Высшие достижения в этой сфере связаны с именем Виссариона Григорьевича Белинского (1811–1848), значение творчества которого выходит далеко за пределы узколитературоведческих вопросов. Во многом благодаря В. Г. Белинскому литературная критика в России стала пространством идейной борьбы, форумом, на котором обсуждались важнейшие вопросы жизни общества, трибуной, с которой передовые идеи шли в массы.
Литературное движение 1800-1830-х годов
Перемены в общественном сознании были значительны: духовные ценности стремительно перемещались из сферы самодержавия в сферу конкретного частного человека. Они перестали выступать абстрактными требованиями, находящимися вне человека, как это было в философии и литературе XVIII в., а становились достоянием личности, которая ощущала интересы государства своими собственными интересами. Отвлеченное понятие государства, олицетворенное в самодержавии, уходило в прошлое. Окрашенность общественных понятий личным чувством и наполненность личного мира общественными эмоциями стали знамением времени.
Все это предопределило победу романтических настроений в жизни и в литературе. При этом романтически осмысливались не исчезнувшие из русской действительности идеи Просвещения.
Романтизм в России прошел несколько стадий развития:
1810-е гг. - возникновение и формирование психологического течения; ведущие поэты Жуковский и Батюшков;
1820-е гг. - возникновение и формирование гражданского, или социального, течения в поэзии Ф.Н. Глинки, П.А. Катенина, К.Ф. Рылеева, В.К. Кюхельбекера, А. А. Бестужева-Марлинского; зрелость психологического романтизма, в котором главными фигурами были А.С. Пушкин, Е.А. Баратынский, П.А. Вяземский, Н.М. Языков;
1830-е гг. - возникновение философского течения в поэзии Баратынского, поэтов-любомудров, Тютчева, в прозе В.Ф. Одоевского; проникновение романтизма в прозу и широкое его распространение в жанре повести; расцвет романтизма в творчестве Лермонтова и признаки кризиса: засилье эпигонской (подражательной) поэзии, лирика Бенедиктова, «кавказские» («восточные») повести А.А. Бестужева-Марлинского;
1840-е гг. - закат романтизма, его вытеснение с переднего плана литературы; из действующего субъекта литературного процесса романтизм все более превращается в его объект, становясь предметом художественного изображения и анализа.
Деление романтизма на различные течения происходило по следующим критериям:
к психологическому течению русского романтизма принадлежат романтики, исповедовавшие идеи самовоспитания и самоусовершенствования личности в качестве наиболее верного пути преображения действительности и человека;
к течению гражданского, или социального, романтизма относятся романтики, считавшие, что человек воспитывается прежде всего в социальной, общественной жизни, а, стало быть, он предназначен для гражданской деятельности;
к философскому течению русского романтизма причислены романтики, полагавшие, что место человека в мире предопределено свыше, его жребий предначертан на небесах и всецело зависит от общих законов мироздания, а вовсе не от социальных и психологических причин. Между этими течениями нет непроницаемых граней, а различия относительны: поэты разных течений не только полемизируют, но и взаимодействуют друг с другом.
Первоначально романтизм побеждает в поэзии Жуковского и Батюшкова, что было обусловлено:
Карамзинской реформой литературного языка;
Скрещением поэтических принципов «сентиментальной» литературы с принципами «легкой поэзии»;
Дискуссиями по проблемам литературного языка, которые открыли и очистили дорогу романтизму.
Особенности обусловлены тесной связью литературы с историей развития страны и спецификой общественно-политической жизни. К началу 19 века в России отсутствовали самые элементарные свободы: слова, собраний и печати. Поэтому важные социальные и философские проблемы не могли обсуждаться открыто, на страницах печати или в государственных учреждениях. Об этом прекрасно сказал в 19 веке А.Герцен: « У народа, лишенного общественной свободы, литература - единственная трибуна, с высоты которой он заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести» (Т.3, 1956, с.443.)
В силу сказанного литература в России становится ведущей формой общественного сознания, т.е. вбирает в себя философию, политику, эстетику и этику. Этот синкретизм русской литературы прекрасно осознавали многие писатели и критики: « У нас в изящной словесности да в критике на художественные произведения отразилась вся сумма идей наших об обществе и личности» (Писарев, т.1, 1955, с. 192). Итак, особенность русской литературы 19 века обусловлена невозможностью в иных формах отражать самые жгучие проблемы современности.
Поэтому русская публика воспринимала литературу как явление общественного самосознания, а писателей - как духовных вождей нации, защитников и спасителей. « Поэт в России больше, чем поэт», - скажет позднее Е.Евтушенко. Именно эта роль литературы, заставляла русских писателей 19 века ощущать свою ответственность перед обществом. ставить в произведениях важные философские, социальные и психологические проблемы.
Центральными проблемами 19 века являлись вопросы о путях развития русского общества, улучшения жизни народа, личности.
Важной особенностью русской литературы являлось ее положительное начало . Еще В.Г.Белинский выдвигал требование: « Всякая критика действительности и всякое отрицание должны вестись во имя идеала». И хотя ведущим методом литературы второй половины 19 века становится критический реализм, с его острым обличением общественных недостатков, в литературе нет того, что сейчас именуется как «чернуха». Эта особенность русской литературы бросалась в глаза зарубежному читателю.
Осознание своего высокого предназначения и ответственности перед обществом обусловили высокую идейность русской литературы 19 века. Она не была просто « эстетической игрушкой» и средством развлечения. Важной ее особенностью также была внимание к простому народу.
По классовой принадлежности русские писатели первой половины 19 века были дворянами. Во второй половине века литература пополнилась разночинцами, но ведущее место в ней продолжали занимать дворяне. Однако по идеологии наша литература не была помещичьей, и либо защищала общечеловеческие идеалы (честь, достоинство, справедливость, доброту и т.д.), либо вставала на защиту народа. Внимание к народу было обусловлено рядом причин.
а) гуманистическими взглядами просвещенного дворянства. То бедственное положение, в котором находился крепостной народ, заставляло писателей размышлять над путями изменения ситуации.
б) пониманием того, что острые классовые и экономические противоречия могут закончиться социальным взрывом.
Следущая особенность литературы 19 века - ее своеобразное функционирование в обществе . Существование жесткой цензуры, с одной стороны, необходимость в распространении новых прогрессивных воззрений – с другой, привели к тому, что в первой трети 19 века литература существовала не только в письменном виде. Неопубликованные произведения читались в салонах Петербурга и Москвы, обсуждались на заседаниях литературных кружков и обществ и, благодаря этому, передовые идеи проникали в широкие массы.
Салоны – объединения, больше рассчитанные на эстетическое общение и развлечение, чем на серьезные литературные дискуссии.
В литературных обществах уже вырабатывается единая концепция творчества. Это объединение единомышленников.
Вопросы к разделу «Особенности русской литературы»
- Почему в России 19 века литература была не только эстетическим, но и общественным явлением?
- Как это определяло роль писателя и поэта? А какова эта роль в наше время?
- Как вы понимаете « положительное начало литературы 19 века»?
- Как существовали передовые произведения в условиях жестокой цензуры? Какую роль играли в литературном процессе начала 19 века кружки, салоны? Литературные общества?
- Чем отличается литературный салон от литературного общества?
4. Проблема периодизации русской литературы 19 века.
На протяжении почти всего 20 века наше литературоведение вынуждено было жестко связывать историю литературы с историей общественного движения в России. В основу такой периодизации были положены периоды освободительного движения в России. В перестроечные годы - этот подход был отвергнут как чрезмерно политизированный и не отражающий специфики литературы. Было признано, что периодизация литературы – не может быть отражением периодизации исторической. Литература, хотя и связана с историей, но обладает специфическими закономерностями. Выделять периоды ее развития следует, исходя из закономерностей самой литературы. Ученые согласны в том, что за основу периодизации должны быть положены эстетические критерии. Поиск этих критериев напряженно велся в конце 90-х годов. Их отражением стали дискуссии в журнале « Вопросы литературы». Единого критерия так и не выработано, признано, что таких критериев может быть несколько: преобладание определенных жанров в тот или иной литературный период, особое решение проблемы героя, доминирование определенного метода.
Но даже с учетом эстетических критериев периодизации литературы в значительной мере условна. Ведь тенденции и приемы нового периода не возникают в один момент. Они зарождаются постепенно в недрах предшествующего периода.
В настоящее время на основе эстетических различий в литературе 19 века выделяется три периода.