А. Кудрявцев
«Идем дальше и вижу: целые реки крови текут в море, и море красное от крови. Я от страха ужаснулся и опять спросил чудного старца: “А что это крови так много пролито?” Он опять взглянул и сказал мне: “Это христианская кровь”».
(Сон св. прав. Иоанна Кронштадтского)
В МАРТЕ 1917 ГОДА ПРОИЗОШЛО ТАК НАЗЫВАЕМОЕ «ВОССТАНИЕ» МАТРОСОВ, ПОВЛЕКШЕЕ ЗА СОБОЙ ГИБЕЛЬ МНОГИХ РУССКИХ ОФИЦЕРОВ.
Кронштадт после 1917 г. стал воистину Голгофой русского флота и офицерства, а впоследствии местом мученической кончины тысяч петербуржцев всех сословий: военных, духовенства, чиновников, дворян, купцов и мещан, просто верующих православных христиан, не признавших лжи революции и доставлявшихся сюда на расстрел и казнь.
Началось все с восстания матросов, поддержанных главарями революции в марте 1917 г. из Петрограда. Ночью взбунтовавшиеся команды стали врываться в каюты офицеров с вопросом, признают ли они Временное правительство? Если «нет» - «враг народа», в лучшем случае арест, а то - удар штыком.
«Одновременно дикие, разъяренные банды матросов, солдат и черни со зверскими лицами и жаждой крови, вооруженные, чем попало, бросились по улицам города. Прежде всего выпустили арестантов, а потом, соединившись с ними, начали истребление ненавистного начальства.
Первой жертвой этой ненасытной злобы пал адмирал Р. Н. Вирен (1856-1917), главный командир и военный губернатор Кронштадта, человек по натуре прямой, властный и храбрый, но бесконечно строгий и требовательный. Когда толпа подошла к дому главного командира, адмирал Вирен, услышав шум и крик, сам открыл дверь и, увидев матросов, стремительно распахнул ее настежь. Толпа, заревев, бросилась на адмирала, стащила его вниз и поволокла по улицам. Матросы улюлюкали, подбегали к адмиралу Вирену, плевали ему в лицо и кричали с площадной бранью.
Толпа была одета в самые фантастические костюмы: кто - в вывернутых шерстью наружу полушубках, кто в офицерских пальто, кто - с саблями, кто - в арестантских халатах. Ночью, при свете факелов, это шествие имело очень жуткий вид, точно демоны справляли свой адский праздник. Мирные жители, завидев эту процессию, с ужасом шарахались в стороны.
Посреди этой толпы шел адмирал. Он был весь в крови. Искалеченный, еле передвигая ноги, то и дело, падая, медленно двигался мученик навстречу лютой смерти. Из его груди не вырвалось ни одного стона, что приводило толпу в еще большее бешенство. Пресытившись терзаниями жертвы, палачи окончательно добили ее на Якорной площади, а тело сбросили в овраг. Там оно лежало долгое время, так как его было запрещено хоронить».
На другой день за отказ изменить Государю у памятника адмиралу Макарову был расстрелян начальник штаба порта контр-адмирал А. Г. Бутаков (1861-1917), зверски убит командир 1 Балтийского флотского экипажа генерал-майор Н. В. Стронский (1863-1917), командир учебного корабля «Император Александр II» капитан I ранга Н. И. Повалишин (1867-1917). Старшего лейтенанта Н. Н. Ивкова (1885-1917), ходившего на учебном судне «Африка», команда живым спустила под лед. Всю ночь убийцы рыскали по квартирам, грабили и вытаскивали офицеров, чтобы с ними расправиться. В числе убитых были: капитаны I ранга К. И. Степанов и Г. П. Пекарский, капитаны II ранга А. М. Басов и В. И. Сохачевский, старшие лейтенанты В. В. Будкевич, В. К. Баллас и мичман Б. Д. Висковатов, другие офицеры по Адмиралтейству, подпоручики и прапорщики.
Так место расстрела офицеров выглядит сейчас. 2010 г.
По воспоминаниям очевидцев, «зверское избиение офицеров в Кронштадте сопровождалось тем, что людей обкладывали сеном, и, облив керосином, сжигали; клали в гробы вместе с расстрелянными живого, расстреливали отцов на глазах у сыновей».
Началось восстание матросов от казарм 1 крепостного пехотного полка на Павловской улице. Сопротивление бунтовщикам оказали полицейские, жандармы, некоторые офицеры и юные воспитанники Морского Инженерного училища Императора Николая I на Поморской улице. Они вместе с доблестными офицерами русского флота отдали свои жизни за своего Царя, Родину и Веру... Всего в Кронштадте в эти дни погибло более 40 человек.
Такие же страшные события происходили и в Гельсинфорсе. Свидетельствует капитан 2 ранга Г. К. Граф, «Новик»:
«Можно ли представить, что переживали в эти ужасные часы родные и близкие несчастных офицеров! Ведь с флотом они были связаны самыми тесными узами, самым дорогим, что у них было в жизни: там находились их мужья, отцы, сыновья и братья...
Слухи о бунте на кораблях быстро распространились по городу; конечно, все передавалось в сильно преувеличенном виде. К этому времени на улицах началась беспорядочная ружейная стрельба, стали раздаваться дикие крики и то и дело с бешеной скоростью носиться автомобили. Эти автомобили, переполненные вооруженным сбродом, прорезывая воздух жуткими протяжными гудками, заставляли всех цепенеть от ужаса. В воображении семей офицеров невольно стали рисоваться мрачные, безнадежные картины. Казалось - все погибло и никто из офицеров уже не уцелеет...
Непрерывно трещали телефоны. Знакомые справлялись друг у друга, нет ли хоть каких-нибудь сведений, и друг другу передавали все, что удавалось услышать. Эти разговоры еще больше волновали, еще больше сбивали с толку. Трудно было разобраться, что - правда, а что - вымысел.
Вдруг телефоны перестают работать. По чьему-то приказанию они все - выключены. Волнение и тревога достигают апогея. О сне уже никто и не помышляет. Все терзаются мыслями, что происходит там, в порту и на рейде. Живы ли те, которые так бесконечно близки и дороги? Осторожно, чтобы не быть замеченными и чтобы не попасть под шальные пули, по временам со звоном влетающие в комнаты, жены, матери и дети не отходят от окон, всматриваясь в темноту.
Спустя некоторое время, из госпиталя, куда стали привозить раненых и тела убитых офицеров, некоторым семьям сообщили, что в числе привезенных находятся близкие им люди. В первые минуты несчастные женщины совершенно теряли всякую способность соображать и, как безумные, метались взад и вперед... Стоны, женские рыдания и детский плач сливались в один безудержный взрыв отчаяния. Неужели, это - правда? Ведь всего несколько часов тому назад он был здесь. За что же могли его убить, когда на корабле его так любили?...
Все в слезах, в чем только попало, несчастные женщины бегут туда, в госпиталь, в мертвецкую... Все-таки где-то там, в тайниках души, у них теплится маленькая надежда, что, быть может, это - не он, это - ошибка...
Вот, они - в мертвецкой. Боже, какой ужас!.. Сколько истерзанных трупов!.. Они все брошены кое-как, прямо на пол, свалены в одну общую ужасную груду. Все - знакомые лица... Безучастно глядят остекленевшие глаза покойников. Им теперь все безразлично, они уже далеки душой от пережитых мук...
«Это - те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили их кровью Агнца. За это они пребывают ныне пред Престолом Бога...»
К телам не допускают. Их стерегут какие-то человекоподобные звери. С площадной бранью они выгоняют пришедших жен и матерей, глумятся при них над мертвецами.
Что делать? У кого искать помощи, защиты?.. Кто отдаст им хоть эти изуродованные трупы? К новым, революционным властям, авось они растрогаются... Скорей - туда! Но там их встречают только новые оскорбления и глумливый хохот. Кажется, что в лице представителей грядущего, уже недалекого Хама, смеется сам Сатана...
Брезжит рассвет, и чудится, что в сумраке его витают зловещие флюиды свершившихся злодеяний. С новой силой встают в памяти кошмары прошлой ночи, и жгучая волна отчаяния опять заполняет безутешные души.
Близится день. Улицы полны шумом, криками, стрельбой. Над Гельсингфорсом встает багровое солнце, солнце крови. Проклятая ночь! Проклятое утро!..»
Никто во власти (А.И. Непепин всерьез уповал на еще возможное возвращение государя на престол после революции и войны) не оказался способен ни предвидеть, ни предотвратить нагрянувшие события. Россия расплачивалась за последствия социального невежества общества и безумные поступки императора.
Пришедшее к власти прекраснодушное правительство князя Г.Е. Львова (1861-1925, в эмиграции) почему-то вообразило, что обобранный и униженный народ при одном слове "демократия" обратится в законопослушных граждан. Не лучше было и последующее, подчиненное исключительно корыстному стремлению удержаться у власти правление министра председателя, а затем и военного и морского министра А.Ф. Керенского (1881-1970). По их вине в России неуклонно нарастала анархия власти и особенно стремительно совершавшееся разложение армии и флота.
И уже 5 августа назначенный Керенским управляющий Морским министерством, бывший политэмигрант В.И. Лебедев приказом по флоту № 504 должен был констатировать факт полного разложения команды батареи о. Оланд, которая прибывшим для смотра управляющему и командующему флотом явила себя, как следовало из содержания приказа, скопищем бродяг, а не воинской частью. Революционные настроения распространялись по всем кораблям, и убедительным тому подтверждением остается сборник документов "Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской Социалистической революции", М.-Л., 1957. В нем "Баян" и "Адмирал Макаров" упоминаются на 9 и 17 страницах. В них, однако, не приводятся самые существенные для достоинства флота резолюции, принятые экипажем крейсера "Адмирал Макаров". Из не обнародованных до сих пор документов следует, что еще 23 марта 1917 г. команда крейсера "Адмирал Макаров" объявила о своей решительной оборонческой позиции.
Показательно, что в числе немногих кораблей па "Макарове" офицеров неоднократно избирали председателями общего собрания команды. Так, 4 июня 1917 г. лейтенант Н.Г. Мазуров (1893-?) председательствовал на собрании, принявшем резолюцию, призывающую флот к единению. Не допускавшим присвоение Центробалтом в свое распоряжение команд добровольцев, командированных в части армии, было постановление общего собрания от 21 июня 1917г. под председательством лейтенанта С.Л. Брусилова. (1887-?). В нем говорилось, в частности: обращаясь к действовавшим на фронте в Ударных группах товарищам, команда крейсера призывала их выполнить свой долг перед родиной. "Мы же поддержим вас с моря и работу за вас на корабле выполним сами. "Макаров" всегда будет там, где надо "ценой жизни защитит отечество", - говорилось в постановлении. (РГА ВМФ, ф. 481, оп 1, д. 66, л. 42).
Изначально элитарный подбор офицеров, из которых во время войны на корабле, по крайней мере, трое были сыновьями самых выдающихся к началу века адмиралов, а один - сыном отличившегося на фронте генерала Георгия Николаевича Мазурова (1867-1918), в немалой степени должен был, наверное, сказаться в настрое и духе его команды и офицеров. Это позволило кораблю во многом сохранить и до конца не погубить свою душу.
22 июня новое собрание экипажа подтвердило свое "полное презрение к малодушным людям и тем вредным элементам, которые стремятся пошатнуть могучую силу флота и армии своими призывами к немедленному перемирию, братанию и дезертирству. Считая, что только решительным наступлением в тесном единении с союзниками можно ускорить момент окончания войны, экипаж объявлял свой корабль "кораблем смерти", готовым во всякую минуту исполнить свой долг перед Родиной и с честью умереть за нее. Резолюцию общего собрания с поименными подписями каждого из находившихся на корабле 519 матросов и офицеров подписали председатель собрания Вилькен (Оскар Викторович, 1893-1933, Копенгаген), только что произведенный в лейтенанты, и секретарь (видимо, из матросов) Осипов. (РГА ВМФ, ф. 481, он 1, д. 66, л. 42).
Таким же было настроение и на "Баяне", где, как признавался Ф.Ф. Раскольников, его делегацию кронштадтских большевиков, прибывших с агитацией против войны и за братание с немцами, матросы без долгих разговоров собирались выбросить за борт (с. 109). Сдержанно отнеслись на кораблях и к настояниям Центробалта о выборном начале командного состава. "Адмирал Макаров" был против этого новшества. "Баян" соглашался на назначение, но с сохранением за командой права отвода.
В дни спровоцированного Керенским "мятежа" генерала Л.Г. Корнилова (1870-1918), пытавшегося, как теперь понятно, использовать последний исторический шанс для предотвращения гражданской войны, команды обоих крейсеров приняли антикорниловские резолюции. Предавший Корнилова "Главковерх" своей демагогией сумел обмануть даже офицеров штаба Командующего флотом. "Декларация Керенского кажется мне правдивее", - записывал в дневнике И.И. Ренгартен 28 августа 1917г. "Имеем телеграммы Клембовского и других генералов, главнокомандующих фронтами - все поддерживают Корнилова, - записывал он в тот же день. И, тем не менее, в силу ли флотского снобизма в отношении к "сухопутной" или по какому-то иному непостижимому "затмению" вслед за Ренгартеном и остальные специалисты штаба князя М.Б. Черкасского (1882-1919, петлюровцы), Ф.Ю. Довконт (1884-1988, Буэнос-Айрес), начальник службы связи П.А. Новопащенный (1921-1950) оказались неспособны принять правильное решение, все были настроены против выступления Л.Г. Корнилова. С ними соглашался и только 7 июля назначенный командующим флотом контр-адмирал А.В. Развозов (1879-1920). Начались экстренные рассылки директив о поддержке Керенского и противодействия распоряжениям Л.Г. Корнилова.
И это была непростительная, таившая в себе гибель флота и всей России, роковая ошибка.
На "Баяне" командир С.Н. Тимирев сумел убедить матросов и вовсе отказаться от требований к офицерам о принесении вторичной присяги (против Корнилова) временному правительству. Отстоять своих офицеров от расправы сумел и командир "Адмирала Макарова". Два крейсера, по свидетельству С.Н. Тимирева, в наибольшей мере сохраняли остатки прежней дисциплины.
Не то было на других кораблях. Не считаясь с офицерами, матросы изо дня в день продолжали митинговать о передачи власти Советам. Подобную резолюцию о готовности по первому требованию Совета выслать такое количество вооруженной силы, "которое укажет нам Центробалт", 29 августа вместе с "Андреем Первозванным", крейсерами "Рюрик", "Олег", "Богатырь", "Диана" подписали и члены судового комитета "Адмирала Макарова".
К убийствам, арестам и изгнанию офицеров добавилось назначение комиссаров при штабах и командирах для контроля над оперативной частью и секретной перепиской.
Но никто еще и предположить не мог, до какой степени жестокие испытания еще предстояли флоту и всей России.
Мрачный советский застенок
По «углублении революции» Кронштадт превратился в мрачный советский застенок. Сюда в 1918-1920 гг. доставлялись на баржах арестованные офицеры, духовенство, представители всех сословий бывшей столицы России. Содержали их в кронштадтских тюрьмах, в одной из которых при большевиках разместилось местное ГПУ. Есть свидетельства о казнях офицеров и духовенства в Кронштадте, 400-500 человек были расстреляны и погребены во дворе бывшей гражданской тюрьмы, многие затоплены на баржах за Толбухиным маяком. Производились расстрелы и в западной части острова, за кладбищем, на полигоне, на взморье - в глухих районах Котлина, откуда были выселены местные жители, дабы не было прямых свидетелей этих убийств.
Во время восстания 1921 г., известного как Кронштадтский мятеж, вновь были принесены новые жертвы в Кронштадте. Закономерно, что под маховик кровавой машины большевицких репрессий попали уже и те, кто был инициатором восстания 1917 г. Тысячи и тысячи погибли в 1921 г.
Кронштадтцев расстреливали в окрестностях Петрограда после поражения
восстания, многие были развезены по лагерям по всей стране: последний свой приют нашли на Морском полигоне, под Гатчиной, близ Мартышкино и Ораниенбаума, под Тулой, Калугой, на Севере. Среди погибших было шесть священников.
В 1994 г. в Кронштадте возле Морского собора епископом Тихвинским Симоном был освящен закладной камень памятника морякам, погибшим во время Кронштадтского восстания 1921 г. При этом была отслужена панихида по «убиенным, пред Богом и людьми супостатами оклеветанным, в лагерях и ссылках скончавшимся». Но, ни этого памятника, ни памятника или креста Кронштадтским мученикам, убиенным в 1917, 1918, 1919 и 1920 гг., по-прежнему нет...
Биографическая справка.
Роберт Николаевич Вирен родился 25 декабря 1856 года в семье учителя истории Новгородской гимназии. С 1874 по 1877 годы учился в Морском училище, которое окончил гардемарином. В 1878 году произведен в чин мичмана. Затем прошел обучение в Минном офицерском классе и на Курсе военно-морских наук при Николаевской академии с присвоением квалификации минного офицера 1-го класса. На Балтийском флоте командовал минным крейсером “Посадник”, учебным судном “Верный”, броненосцем береговой обороны “Стрелец” и преподавал минное дело Великому князю Георгию Александровичу. В 1902-1904 годах на Дальнем Востоке в составе эскадры Тихого океана в чине капитана I ранга командовал крейсером “Баян”. Принял активное участие в военных действиях на море в 1904 году. Был ранен в ноги и контужен. В конце августа 1904 года назначен командиром отдельного отряда броненосцев и крейсеров Порт-Артура с присвоением звания контр-адмирала. За участие в обороне крепости награжден орденом Святого Георгия 4-й степени и Золотой саблей “За храбрость”. Вечером 19 декабря 1904 года, в последний день перед сдачей Порт-Артура японцам, Вирен отдал приказ взрывать оставшиеся на плаву корабли эскадры и уничтожать склады и портовые сооружения. После сдачи крепости попал в плен. С окончанием войны вернулся в Россию и с 1906 года последовательно служил младшим флагманом Черноморской флотской дивизии, начальником Учебно-артиллерийского отряда Балтийского флота, главным командиром Черноморского флота и портов Черного моря. Способствовал восстановлению боеспособности сил флота после революционных потрясений 1905-1907 годов. В 1908-1909 годах был членом Адмиралтейств-совета. С 1909 года в чине вице-адмирала является командиром Кронштадтского порта и военным губернатором Кронштадта. Стремился к поддержанию строгого порядка и дисциплины в городе и крепости, улучшения качества подготовки специалистов для флота, однако был чрезмерно взыскателен и придирчив. Установил в Кронштадте необоснованно строгий режим. С 1915 года - адмирал. В 1916 году за личную отвагу при предотвращении пожара и взрыва пороховых погребов Петровского форта в Кронштадте был представлен к ордену Святого Георгия 3-й степени.
1 марта 1917 года после объявления на кораблях и в гарнизоне Кронштадта о переходе власти к Временному комитету Государственной думы в городе вспыхнули матросские беспорядки, сопровождавшиеся расправой над офицерским составом. Одной из первых жертв этих событий стал Р.Н. Вирен. Его полуодетого вывели из квартиры на улицу. Издеваясь и избивая адмирала, матросы довели Вирена до Якорной площади Кронштадта, где он был заколот штыками и сброшен в овраг.
Список морских офицеров
«За Веру, Царя и Отечество» погибших
от рук бунтовщиков в марте 1917г.
Адриан (Андриан) Иванович Непенин, вице-адмирал, командующий Балтийским флотом
Роберт Николаевич Вирен, адмирал, военный губернатор г. Кронштадт
Александр Григорьевич Бутаков, контр-адмирал, начальник штаба Кронштадтского порта,
Григорий Иванович Бутаков, контр-адмирал, быв. командир крейсера «Аврора»
Арка́дий Константи́нович Небольсин, контр-адмирал, начальник 2-й бри. лин. Кораблей
Николай Готлибович Рейн, контр-адмирал, начальник Учебного минного отряда Балт.флота
Александр Константинович Гирс, генерал-майор по Адмиралтейству
Владимир Константинович Гирс вице-адмирал (казнен петроградской ЧК в 1918г.)
Вениамин Николаевич Протопопов, генерал-лейтенант флота командир Свеаборгского порта
Николай Васильевич Стронский, генерал-майор командир 1-го Балтийского флот. экипажа,
Николай Иванович Повалишин, капитан 1 ранга, ком. лин. корабля «Император Александр II»
Константин Иванович Степанов, капитан I ранга, начальник Школы юнг в Кронштадте
Николай Николаевич Ивков, старший лейтенант, командир учебного судна «Африка»
Михаил Ильич Никольский, капитан 1 ранга, командир крейсера «Аврора»
Василий Александрович Яновский, капитан 1-го ранга
Юрий Петрович Пекарский, капитан 1-го ранга, пом. начальника машинной школы Балт. флота
Кирилл Гильдебрант, капитан 2 ранга, командир тральщика «Взрыв»
Михаил Поливанов, капитан 2 ранга, командир миноносца «Уссуриец»
Лев Константинович Львов, капитан 2 ранга,
Александр Матвеевич Басов, капитан 2-го ранга
Владимир Илларионович Сохачевский, капитан 2-го ранга, ст. офицер учебного судна «Океан»
Николай Константинович Львов, старший лейтенант - командир миноносца "218"
Николай Кулибин, старший лейтенант, командир тральщика «Подвижный» (умер в госпитале)
Борис Дмитриевич Висковатов, мичман
По сведениям работника Центрального военно-морского музея М. Беспяткина, общее количество жертв среди офицеров только в событиях 1- 4 марта 1917 года на Балтийском флоте достигает 95 человек, в том числе в Гельсингфорсе - 45, Кронштадте - 40, Ревеле - 5, Петрограде - 4. Пропали без вести 11 и покончили с собой 4 офицера. Кроме того, погибло более 20 кондукторов. Список убитых в феврале-марте в Гельсингфорсе и Кронштадте из 80 фамилий опубликован в морском информационном вестнике "Андреевский флаг", № 3-4 за 1992 год. Кроме того свыше 600 человек было арестовано. Многие из арестованных просидели заложниками в тюрьмах до 1918 года, а затем были расстреляны или утоплены в баржах в Финском заливе во время проведения “красного террора”.
3 марта 2010 года в 14.00 рядом с Николаевским морским собором г. Кронштадта прошла панихида по морским офицерам, погибшим в первые дни т.н. "февральской революции". Организатором панихиды выступили РОВС, группа историков Санкт-Петербурга, а так же несколько офицеров Балтийского флота. Панихида служилась на том самом месте, где происходила расправа опьяненных революцией матросов-балтийцев над своими офицерами. После окончания панихиды, председатель РОВС огласил список адмиралов и офицеров погибших в Кронштадте, Гельсингфорсе и Санкт-Петербурге, а батюшка обратился ко всем с призывом хранить заветы православия, не забывать страшные уроки русской истории ХХ века, и чтить память своих предков, так актуальную для нас сегодня.
По окончании панихиды все присутствовавшие на ней отправились на квартиру Святого праведного о. Иоанна Кронштадтского, где осмотрели экспозицию музея-квартиры великого русского праведника.
Использованная литература:
1. Граф Г. К. На «Новике». Балтийский флот в войну и революцию. - СПб.: Гангут, 1997.
2. «Жертвы злобы поднебесной». Вечный Зов № 03 (125) за март 2009
Вирен Александр Николаевич
(1909) в 1909 подполковник нач. роты. воен.-тюремн. заведений [Общ.сп.офиц. на 1909. См. раздел ]Вирен Алексей Робертович
(1918,--1975.08.26 в Нью-Йорке) Отдельные гардемаринские классы (вып. 1918, не окончил) Школа морской авиации. Мичман военного времени. В эмиграции в Испании (Болеарские острова) затем в США, на 1944.01.31 и 1949.01.20 член Общества бывших русских морских офицеров в Америке. Ум. 1975.08.26 в Нью-Йорке [Волков С.В. Офицеры флота... М.,2004]Вирен Альфред
(1879) выпускник юнкером в 1879 Михайловского военного уч-щаВирен Борис Иванович
(1891,Ревель---1937.12.25) русский, б/п, Ростоблздравотдел, руководитель финансового контроля, житель: г.Ростов-на-Дону, пр. Ворошиловский, 54/101, кв. 106 Арест: 1937.09.30 Осужд. 1937.12.17 тройка при УНКВД. Расстр. 1937.12.25 [Книга памяти Ростовской обл.]Вирен Вера Федоровна
(ур.Левис) (1896--,1927) дочь коллежского секретаря ~Вильям.Эдуард.Вирен, расторгла брак 1927.05.21 в Феодосии) [Волков С.В. Офицеры флота... М.,2004]Вирен Вильям Эдуардович
фон (1894--1956.11.23,Стокгольм) Морской корпус 1914. Лейтенант. В эмиграции в Латвии, 1933-1934 чемпион по буерам в Риге, затем в Швеции. Ум. 1956.11.23 в Стокгольме. Жена Вера Федоровна (ур. Левис, дочь коллежского секретаря, р. 1896, расторгла брак 1927.05.21 в Феодосии) [Волков С.В. Офицеры флота... М.,2004]Вирен Владимир Викторович
(1893,Финляндия,Товасгуста--,1938) финн (квен) начальник санотдела АКВФа, житель: г.Хабаровск. Арест: 1938.06.19 Осужд. 1939.11.17 ОС при НКВД СССР. Обв. по ст. 58-1б УК РСФСР. Приговор: 8 лет ИТЛ Реаб. 1965.03.12 По определению Военного трибунала ДВО, основание: за отсутствием состава преступления. [Книга памяти Хабаровского края]Вирен Георгий Робертович
(1895--,1914) Морской корпус 1914. Мичман. В эмиграции в США (в Нью-Йорке) на 1944.01.31 и 1949.01.20 член Общества бывших русских морских офицеров в Америке. [Волков С.В. Офицеры флота... М.,2004]Вирен Николай Робертович
(1886.12.05--1943.09.02,†Лордшип,Коннектикут) Морской корпус 1907 (офицер 1908) Старший лейтенант. В Добровольческой армии, до 1918.11.15 на бронепоезде. В эмиграции в США (1933-1937 в Нью-Йорке) 1925-1927 председатель Общества бывших русских морских офицеров в Америке. Ум. 1943.09.02 (погребен в Лордшипе, Коннектикут) [Волков С.В. Офицеры флота... М.,2004]Вирен Эдуард Ннколаевич
фон (1909) в 1909 ротмистр в 1909 Отдельного корпуса Погр.СтражиВирен Роберт Николаевич
(1856.12.25--1917.03.01, Кронштадт) адмирал (1915.03.22). Сын учителя истории (затем директора) Омской гимназии. Образование получил в Морском уч-ще (1877), Минном офицерском классе (1884) и Николаевской морской академии (1899). Служил на Балтике, в 1885 на броненосце и броненосце береговой обороны. 1891.11.01-1894.04.17 преподавал минное дело великому князю Георгию Александровичу. С 1894.04.17 старший офицер фрегата, с 1896.05.14 ком. миноносного крейсера. 1897.03.31 назначен старшим делопроизводителем Главного морского штаба. С 1898.08.02 ком. учебного судна, с 1899.03.13 броненосца береговой обороны. С 1900.09.20 флаг-капитан берегового штаба старшего флагмана. С 1901 ком. крейсера. Участник рус.-японской войны 1904-05. С 1904.07.28 флаг-капитан адмирала князя Ухтомского, в 1904.08. командовал отдельным отрядом судов, а с 1904.11.01 отдельным отрядом броненосцев и крейсеров в Порт-Артуре. В числе других офицеров, защищавших Порт-Артур, в 1904 был взят в плен японцами. В 1904.06. награжд. орденом Св. Георгия 4-й степени. По возвращении из плена 1906.06.26 назначен младшим флагманом Черного моря. С 1906.10.02 нач. учебно-арт. отряда Балтийского флота. В 1907 В. назначен и.д. главного командира Черноморского флота, в 1908 введен в состав Адмиралтейств-совета. С 1909.02.16 главный ком. Кронштадтского порта и военный губернатор Кронштадта. Стремился к поддержанию строгого порядка и дисциплины, улучшил подготовку специалистов флота. Заколот штыками на Якорной площади Кронштадта утром 1917.03.01.Вирен Роберт Эдуардович
фон (1891,Ревель--1953.03.23,Бонн) Морской корпус 1912. Лейтенант Черноморского флота. В Добровольческой армии, 1918.08. на бронепоезде, после 1918.10. на бронепоезде, с 1919.03. на Каспийской флотилии: 1919.04. на, 15 июля - 1919.09.22 командир канонерской лодки, 1919.09.18 тяжело ранен, в 1920 командир канонерской лодки. 1920.11.21 командир канонерской лодки. Старший лейтенант (1919.11.30, ств. 1918.10.14) Орд. Св. Николая Чудотворца. Эвакуирован с флотом в Бизерту. На 1921.03.25 в составе русской эскадры в Бизерте, до 1923.03. командир канонерской лодки, апр. - 1923.11. на миноносце, зачислен в штаб эскадры, мар. - июнь 1924 на учебном судне. В эмиграции во Франции, с 1935 в Эстонии (в Таллине) с 1940 в Германии, служил в германской армии. Ум. 1953.03.23 в Бонне. [Волков С.В. Офицеры флота... М.,2004]Роберт Николаевич Вирен (6 января - 14 марта ) - российский адмирал (1 марта 1915 года), с 8 апреля 1907 года по 1908 год исполнял должность главного командира Черноморского флота .
Биография
Родился в дворянской семье; кроме Роберта, в ней было пятеро сыновей и четыре дочери. Отец, Николай Иванович Вирен, преподавал историю в Новгородской гимназии , а позднее был директором Омской учительской семинарии .
По возвращении из плена назначен младшим флагманом Черноморской флотской дивизии (1906), затем начальником учебно-артиллерийского отряда Балтийского флота (1906-1907), исполняющим должность главного командира Черноморского флота и портов Чёрного моря (1907-1908).
Награды
За свою многолетнюю службу Р. Н. Вирен был удостоен высших российских орденов до ордена Св. Владимира 2-й степени включительно, также был кавалером многих иностранных орденов.
Напишите отзыв о статье "Вирен, Роберт Николаевич"
Примечания
Источники
- на сайте «Хронос»
|
|||||||||||||||||||||||||
Командующие Белым Черноморским флотом 
Командующие Украинским флотом (1917-1919)
Отрывок, характеризующий Вирен, Роберт Николаевич
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет, радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C"est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d"etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Роберт Николаевич Вирен
Вирен Роберт Николаевич (25.12.1856 - 1.3.1917, Кронштадт), русский адмирал (22.3.1915). Сын учителя истории (затем директора) Омской гимназии. Образование получил в Морском училище (1877), Минном офицерском классе (1884) и Николаевской морской академии (1899). Служил на Балтике, в 1885 - на броненосце «Петр Великий» и броненосце береговой обороны «Адмирал Спиридов». 1.11.1891-17.4.1894 преподавал минное дело великому князю Георгию Александровичу. С 17.4.1894 старший офицер фрегата «Генерал-Адмирал», с 14.5.1896 командир миноносного крейсера «Посадник». 31.3.1897 назначен старшим делопроизводителем Главного морского штаба. С 2.8.1898 командир учебного судна «Верный», с 13.3.1899 - броненосца береговой обороны «Стрелец». С 20.9.1900 флаг-капитан берегового штаба старшего флагмана. С 1901 командир крейсера «Баян». Участник рус.-японской войны 1904-05. С 28.7.1904 флаг-капитан адмирала князя Ухтомского, в авг. 1904 командовал отдельным отрядом судов, а с 1.11.1904 отдельным отрядом броненосцев и крейсеров в Порт-Артуре. В числе других офицеров, защищавших Порт-Артур, в 1904 был взят в плен японцами. В июне 1904 награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. По возвращении из плена 26.6.1906 назначен младшим флагманом Черного моря. С 2.10.1906 начальник учебно-арт. отряда Балтийского флота. В 1907 В. назначен и.д. главного командира Черноморского флота, в 1908 введен в состав Адмиралтейств-совета. С 16.2.1909 главный командир Кронштадтского порта и военный губернатор Кронштадта. Стремился к поддержанию строгого порядка и дисциплины, улучшил подготовку специалистов флота. Заколот штыками на Якорной площади Кронштадта утром 1.3,1917.Использован материал из кн.: Залесский К.А. Кто был кто в первой мировой войне. Биографический энциклопедический словарь. М., 2003
Вирен Роберт Николаевич (25.12.1856 - 3.3.1917). Родился в Новгородской губернии, поступил в Морское училище в 1873 году. В
службе с 1874 года. Унтер – офицер (1876). Закончив Морской Корпус (30.4.1877)
2-м по успеваемости, за успехи в учебе награжден Нахимовской премией 20.5.1877
года. Служит на эскадренном броненосце «Петр Великий» и клипере «Джигит»
(1877). Участник «Американской экспедиции» на пароходе «Цимбрия» и пароходе
«Язу» (1878).Мичман (4.12.1878). Назначен во 20-й флотский экипаж. Служит на
клипере «Забияка» в 1879 – 1883 годах. Лейтенант (1.1.1883). Орден Святого
Станислава 3-й степени 15.05.1883.Окончил минный офицерский класс с
присвоением звания минного офицера 2- го разряда (1884).Минный офицер 1- го
разряда (1886). Орден Святой Анны 3-й степени (1.1.1888).Турецкий орден Меджидие 3-й степени (1891).
Преподаватель Минного дела великого князя ГеоргияАлександровича в 1891- 1894 годах. Орден
Святого Станислава 2-й степени (1.1.1892). Капитан 2- го ранга «за отличие по
службе» (17.4.1894). Минный офицер броненосного фрегата «Адмирал Спиридов»
(1885) и броненосца «Петр Великий» (1885 - 1887). Помощник преподавателя в
минном офицерском классе.Учитель в школе минных машинистов (1886 - 1888) и
одновременно в Партии Минного заграждения (1888).Помощник преподавателей
Минного офицерского класса по электрическому освещению (1888-1891),и
одновременно минный офицер фрегата «Адмирал Корнилов» (1888 - 1891).С 1891 по
1894 год преподавал минное дело великому князю Георгию Александровичу. Старший
офицер крейсера «Генерал - Адмирал» (1894 - 1896).Серебряная медаль в память
Царствования Императора Александра Третьего (1896), орден Святой Анны 2-й
степени (14.5.1896) и орден Святого Владимира 4-й степени с бантом за 20
ежегодных компаний (22.12.1896). Командует минным крейсером «Посадник»
(1896-1897). Бронзовая медаль за труды понесенные при проведении 1-й
всероссийской переписи населения (1897). Старший делопроизводитель Морского Главного
Штаба (1897-1898)Командует морским учебным судном «Верный» (1898 -1899). Окончил курс
Военно-Морских наук при Николаевской Морской Академии (1899). Командует
броненосцем береговой обороны «Стрелец» (1900). Капитан 1- го ранга
(6.12.1901). Командир броненосного крейсера «Баян» с 1902 по 24.8.1904 года.
Французский орден Почетного Легиона офицерского креста (1903) и Мекленбург –
Шверенский орден Грифа 3-й степени (1903). Участник войны 1904 – 1905 годов и
обороны Порт - Артура. Заменил на посту командующего эскадрой Тихого океана П. П. Ухтомского с 23.8.1904 с присвоением звания контр – адмирала
«за отличие по службе». Ранен в конце ноября. Награжден золотой саблей
(14.3.1904) «за храбрость в бою 27.1.1904», орденом Святого Георгия 4-й степени
(.6.1904) и Станислава 1-й степени с мечами (19.3.1907). Руководил минированием
кораблей по сдаче крепости. Минирование было проведено неудачно.Не исключено,
что Вирен допускал возможность спасения их для России по окончаний войны. Сохранил от японцев «Журнал боевых действии флота».Лютеранин, женат, четверо
детей – дочь и три сына (1905). Содержание на 1905 год: жалование (2 300 руб.)
+ столовые (3 300 руб.). Младший флагман Черноморской флотской дивизии, затем
начальник учебно - артиллерийского отряда Балтийского флота с 1906 года.
Серебряная медаль с бантом в память войны с Японией 1904 – 1905 годов (1906).
Орден Святого Станислава 1-й степени с мечами (19.3.1907). 1907-1908 годы -
исполняющий должность главного Командира Черноморского флота и портов Черного
моря. Французский орден Почетного Легиона большого офицерского креста (1908).
1908 - 1909 годы - член Адмиралтейств -совета. Вице – адмирал (6.12.1909).
Золотой знак в память окончания полного курса наук Морского корпуса (1910). Орден Святой Анны 1-й степени (1911) и английская коронационная медаль(1911). Японский орден Святого Сокровища 1-го класса (1911). Орден Святого Владимира 2-й степени (14.04.1913). Наследственный нагрудный знак и светло – бронзовая медаль в память 300 – летия Царствования дома Романовых (1913). Французский орден Черной Звезды (1914). Нагрудный памятный знак «Защитник крепости Порт – Артур» (1914). Участник Первой мировой войны.Адмирал (1915). Светло – бронзовая медаль в память 200 –летия Гангутской победы (1915). Светло – бронзовая медаль в воздаяние за труды, понесенные при проведении всеобщей мобилизации 1914 года (1915). Орден Белого Орла (10.4.1916). В 1909-1917 годах главный командир Кронштадтского порта и военный губернатор Кронштадта. Убит 03.03.1917 в Кронштадте в ходе офицерских погромов- заколот штыками на Якорной площади.