С возрастом характер Елизаветы очень изменился. Исчезала красота, появлялись болезни, а с ними раздражительность, мнительность. Она не дожила до того возраста, когда смерть перестает пугать, а потому очень боялась умереть. Новый Зимний дворец еще не был достроен, старый был деревянным, а она панически боялась пожара, поэтому очень любила жить в Царском Селе.

Жизнь там была невеселой. Екатерина подробно описывает времяпровождение императрицы в Царском. Елизавета привозила с собой весь штат – дам и кавалеров. В каждой комнате жило по четыре-пять дам, при них находились горничные. Любое общежитие – это склоки, и придворные дамы преуспели в этом больше других. Развлечение единственное – карты. Императрицу видели редко, она уединенно жила в своих покоях, иногда не показывалась на людях по две-три недели. Уезжать в город придворным не разрешалось, принимать у себя гостей или родственников – тоже.

Императрица занимала первый этаж, покои ее выходили в сад, в котором строжайше было запрещено появляться кому бы то ни было, даже придворным лакеям. Несколько оживляли жизнь обеды или ужины императрицы, на которые приглашали дам и кавалеров – самый близкий круг. Беда только, что никто не знал, когда состоятся эти званые обеды или ужины. Елизавета совершенно сбила себе распорядок дня и чаще всего ужинала глубокой ночью. Придворных будили; кое-как приведя себя в порядок, они приходили к столу. Надо было о чем-то разговаривать, но каждый боялся открыть рот, чтобы не огорчить ее величество. Твердо знали, что нельзя говорить «ни о прусском короле, ни о Вольтере, ни о болезнях, ни о покойниках, ни о красивых женщинах, ни о французских манерах, ни о науках; все эти предметы разговора ей не нравились». Императрица сидела хмурая, озабоченная. «Они любят только быть в своей компании, – с обидой говорила Елизавета, – я их так редко зову, да и то они только и делают, что зевают и нисколько не хотят развлечь меня».

После известного обморока 6 августа 1757 года здоровье Елизавета выправилось, но все равно внушало опасение медикам. Слишком много забот легло на ее плечи. Война затянулась, требовала денег, а где их взять? Отставка Бестужева не улучшила, а ухудшила состояние дел. Великая княгиня затеяла интригу, а ведь не поймаешь! Да и стоит ли ловить, если трон оставить некому, племянник Петруша очень ненадежен. Бутурлин оказался худшим из четырех главнокомандующих армии, он попросту стар. Канцлер Воронцов явно не справляется со своими обязанностями, куда ему до Бестужева! Уж как Михаил Илларионович хотел занять это место, а теперь жалуется на болезнь и просится в отставку. Последнее совершенно невозможно, надо было раньше думать, а не восстанавливать ее против Бестужева! Петр Иванович Шувалов тоже вышел из игры, болезни его замучили. А на кого положиться? Один свет в окне – Иван Иванович Шувалов, но он всех проблем не решит.

За всю зиму 1760–1761 года Елизавета всего один раз была на празднике в честь Св. Андрея Первозванного. Про балы, приемы, театры и думать забыла, потому что ноги отекают, не лезут в туфли, и еще незаживающие язвы, и еще обмороки, а главное – тоска, тоска жжет грудь. Теперь большую часть дня Елизавета проводит в постели, здесь и министров своих принимает, если становятся слишком настойчивы.

17 ноября 1761 года вдруг опять начались припадки, но врачам удалось их снять. Елизавете показалось даже, что она победила и болезнь, и тоску. Она вдруг решила заниматься государственными делами, проверила, что за это время успел сделать Сенат, и пришла в гнев. Сенаторы спорят по каждому пустяку, обсуждениям нет конца, а пользы от этого никакого. Еще 19 июня дала она через генерал-прокурора задание Сенату «употребить старание, чтоб в новостроящемся зимнем дворце хотя б ту часть, в котором ее императорское величество собственный апартамент имеет, как наискорей отделать», и все никак. Для полной отделки дворца архитектор Растрелли запросил 380 тысяч рублей, а для собственного оговоренного апартамента надо 100 тысяч рублей, и тех не нашли. Объяснение налицо – пожар на Малой Неве. Сгорели склады с пенькой и льном, сгорели барки на реке, убыток купцов более миллиона рублей. Пришлось помогать погорельцам, здесь уже не до императорских апартаментов.

12 декабря Елизавете опять стало плохо. Рвота с кашлем и кровью совсем ее доконала. Медики пустили кровь, состояние больной говорило о каком-то сильном воспалительном процессе. И опять ей стало лучше. Императрица немедленно послала в Сенат именной указ об освобождении значительного количества заключенных, велела также понизить пошлину на соль для облегчения жизни бедняков. Елизавета всю жизнь давала обеты и выполняла их. Но на этот раз акт милосердия не помог ей справиться с болезнью.

22 декабря 1761 года у нее опять началась рвота с кровью, медики сочли своим долгом объявить, что здоровье государыни в крайней опасности. Елизавета выслушала это сообщение спокойно, на следующий день исповедовалась и причастилась, 24 декабря соборовалась. Духовник читал отходные молитвы, Елизавета повторяла их слово в слово. Около постели умирающей неотлучно находились великая княгиня Екатерина и великий князь Петр.

Смена правления – очень ответственное время в любом государстве. «Король умер, да здравствует король!» – лозунг английского дома. Казалось и в русском доме должно быть все ясно, вот он – наследник, давно объявлен, ан нет. Екатерина ждала любых неожиданностей. На это указывал опыт предыдущих царствований. Гвардия Петра Федоровича не любила. Толки о престолонаследии в обществе ходили самые разнообразные.

Мудрая Екатерина пишет в своих «Записках»: «Счастье не так слепо, как его представляют». Во всех случаях жизни она умела «подстелить соломки». Вот «Наставление для императора Петра III». Оно написано самой Екатериной очень загодя и сохранилось в ее бумагах.

«Представляется очень важным, чтобы вы знали, Ваше Высочество, по возможности точное состояние здоровья императрицы, не полагаясь на чьи-либо слова, но вслушиваясь и сопоставляя факты, и чтобы, если Господь Бог возьмет ее к себе, вы бы присутствовали при этом событии.

Когда это будет признано свершившимся, вы (отправясь на место происшествия, как только получите это известие) покинете ее комнату, оставя в ней сановное лицо из русских и притом умелое, для того, чтобы сделать требуемые обычаем в этом случае распоряжения.

С хладнокровием полководца и без малейшего замешательства и тени смущения вы пошлете за канцлером…»

И так пятнадцать пунктов. Екатерина ждала неожиданностей. Но все произошло без сучка и без задоринки. 25 декабря дверь из спальни Елизаветы отворилась, и в приемную, где собрались высшие сановниками государства и придворные, вошел старший сенатор князь Никита Юрьевич Трубецкой и объявил, что императрица Елизавета Петровна скончалась и государствует теперь его величество император Петр III. Это был самый безболезненный переход власти за все правления в XVIII веке. Правда, Павел тоже очень естественно занял трон, но и отец, и сын кончили свое правление очень трагически.

Правление Елизаветы Петровы (кратко)

Правление Елизаветы Петровы (кратко)

Будущая русская императрица Елизавета Петровна Романова была рождена в незаконном на тот момент браке между Петром Первым м Екатериной Первой восемнадцатого декабря 1709 года. Пётр Первый, как только узнал о рождении дочери, решил даже отменить запланированное на этот день торжество по случаю окончания русско-шведской войны. Уже весной 1711 года незаконнорожденная Елизавета была объявлена царевной.

Современники отмечают, что девушка отличалась любовью к верховой езде, танцам, а также была необычайно находчива, умна и выразительно красива. Образование Елизавета Петровна получила в Измайловском, а также Преображенском сёлах, где ей преподавали иностранные языки, географию и историю.

Пётр предпринял не одну попытку выдать замуж дочь за многочисленных претендентов из числа знати и правящих династий, но ни одна из них не увенчалась положительным результатом. На подобные неудачи были обречены попытки Меньшикова «свести» Елизавету при Петре Втором.

В 1730 году скончался Пётр Алексеевич и встаёт вопрос о новом правителе России, но Верховный Тайный Совет отдаёт правление в руки сестры Елизаветы Анны Иоанновны. В период правления последней страна переживала не лучшие свои дни: казна была разграблена дворцовыми развлечениями и фаворитами, престиж государства падал с каждым днём и пр. В результате дворцового переворота Елизавета всё-таки получает власть и вступает законно на престол в 1741 году.

Желая как можно скорее восстановить состояние государства к былому, Елизавета решает продолжить реформы, начатые Петром Первым и первый её приказ – отмена в России смертной казни. Также с 1741 года начался этап внутриполитических реформ: появляется Сенат (новый законодательный орган), составляются новые законы. Кроме того, Елизавета Петровна улучшает положение дворянского сословия, отменяет таможенные пошлины и тем самым активизирует «застоявшийся» российский рынок. Именно в период правления этого монарха в России появляются новые академии и университеты, а также производится вторая перепись населения.

Не менее активно правительница вела и свою внешнюю политику. В самом начале её правления Россия ведёт военные действия со Швецией, которая стремилась отомстить России за своё поражение в Северной войне. Итогом данных действий становится передача России части Финляндии. После этого Россия вступает в войну за Австрийское наследство.

Введение…………………………………………………………………………

1. Начало правления Елизаветы Петровны

2. Россия при Елизавете Петровне

2.1. Внутренняя политика

2.2. Внешняя политика

Заключение

Список литературы

Введение

Фигура Елизаветы Петровны – дочери Петра выглядит не столь значительно как по сравнению с великим отцом, так и по сравнению с поздней ее последовательницей – Екатериной II. Но нельзя отдать должное царице, с педантичной настойчивостью проводившей в жизнь петровские идеи и столько сделавшей для процветания и прославления России.

Целью своего правления Елизавета провозгласила возвращение к порядкам своего отца Петра I. С самого начала своего правления Елизавета хотела показать пример гуманности и великодушия.

В правление Елизаветы Петровны были предприняты меры, направленные на развитие экономики страны.

Особое внимание Елизавета уделяла окраинной и внешней политике, лично занимаясь решением вопросов этой сферы.

Царствование Елизаветы Петровны было благоприятно для развития культуры.

Цель контрольной работы – анализ исторических событий, произошедших за время правления в России Елизаветы Петровны (1741-1761).

1. Начало правления Елизаветы Петровны

Утром 25 ноября 1741 г. был опубликован манифест, в котором провозглашалось, что Елизавета Петровна вступила на престол. Убедившись в полном одобрении обществом совершившейся перемены, Елизавета 28 ноября манифестом к народу объявила себя императрицей.

В манифесте императрица подробно и без стеснения в выражениях доказывала незаконность прав на престол Иоанна VI и выставляла целый ряд обвинений против немецких временщиков и их русских друзей. Все они были отданы под суд, который определил Остерману и Миниху смертную казнь посредством четвертования, а Левенвольду, Менгдену и Головкину - просто смертную казнь. Казнь назначили на 18 января 1742 г. Но уже стоя на эшафоте, они были помилованы и сосланы в Сибирь.

Обеспечив за собой власть, Елизавета поспешила наградить людей, которые способствовали вступлению ее на престол или вообще были ей преданы, и составить из них новое правительство. Гренадерская рота Преображенского полка получила название лейб-кампании. Солдаты не из дворян были зачислены в дворяне, капралы, сержанты и офицеры повышены в чинах. Все они, кроме того, были пожалованы землями преимущественно из конфискованных у иностранцев поместий, в общей сложности лейбкампанцы получили 14 тысяч душ мужского пола. Из близких к Елизавете лиц особенно осыпаны были милостями Алексей Разумовский, морганатический супруг государыни, возведенный в графское достоинство и сделанный фельдмаршалом и кавалером всех орденов, и Лесток, также получивший титул графа и обширные земли. Первые места в новом правительстве были заняты представителями той общественной группы, которая во имя оскорбленного национального чувства опрокинула немецкий режим. Многие из них были до переворота простыми гвардейскими офицерами, как, например, старые слуги Елизаветы, П. И. Шувалов и М. И. Воронцов, которые теперь вместе со своими родственниками приобрели наиболее крупное значение в правительственной среде. Рядом с ними стали у власти и некоторые из деятелей прежних правительств, например А. П. Бестужев-Рюмин, князь А. М. Черкасский и князь Н. Ю. Трубецкой, попавшие в опалу или не игравшие самостоятельной роли в два предшествовавших царствования.

Первое время по вступлении на престол Елизавета сама принимала деятельное участие в государственных делах. Благоговея перед памятью отца, она хотела править страной в духе его традиций, но ограничилась лишь упразднением кабинета министров, от которого, как гласил именной указ, «произошло немалое упущение дел, а правосудие совсем в слабость пришло», и возвращением сенату прежних прав, связанных с восстановлением прокуратуры, главного магистрата и берг - и мануфактур-коллегий. После этих первых шагов Елизавета, уйдя почти всецело в придворную жизнь, с ее весельем и интригами, передала управление империей в руки своих сотрудников; только изредка между охотой, обедней и балом она уделяла немного внимания иностранной политике. Для ведения последней и отчасти для рассмотрения связанных с ней военных и финансовых вопросов уже через месяц после переворота возник при государыне неофициальный совет из наиболее близких к ней лиц, который позже был назван конференцией при высочайшем дворе.

2. Россия при Елизавете Петровне

2.1. Внутренняя политика

Елизавета Петровна сыграла важную роль в дальнейшей централизации власти. Она сразу же решила вопрос о наследнике: вызвав из Голштинии племянника, будущего Петра III, женила его на принцессе, будущей Екатерине II. Когда у них родился сын, ставший впоследствии императором Павлом 1, Елизавета отобрала его у матери и сама ухаживала за младенцем.

Объявив о возвращении к курсу Петра 1, измененному «немецкими временщиками», 12 декабря 1741 г. императрица издала указ, согласно которому упразднялся Кабинет министров и восстанавливалась роль Сената в качестве высшего государственного органа, где также объявлялось, что в период правления Екатерины I «произошло многое упущение дел государственных». Согласно этому указу в состав Сената вошли: генерал-фельдмаршал князь И. Ю. Трубецкой, великий канцлер князь А. М. Черкасский, обер-гофмейстер граф С. А. Салтыков, генерал-аншеф Г. П. Чернышев и другие.

Была восстановлена личная императорская канцелярия - что усиливало значение самодержца. Сенат находился под контролем императрицы. Анализ документов высших государственных учреждений подтверждает мнение о значительной зависимости Сената от императорской власти. В ноябре - декабре 1741 г. Елизавета Петровна дала Сенату 51 указ и получила от него 14 докладов на «высочайшее утверждение». В 1742 г. эти цифры соответственно составили 183 и 113, в 1743 г. - 129 и 54, в 1744 г. - 164 и 38 и т. д.

В числе поручений Сенату был и указ о создании комиссии для разработки нового Уложения но в том что работа ее оказалась незавершенной, вряд ли стоит винить императрицу: до нее над сводом законов трудились пять подобных комиссий, после, уже при Екатерине II, еще одна, но все труды оказались безуспешны - общероссийский кодекс удалось создать только в Х1Х в., при Николае I.

С конца 1740-х гг. фактический руководитель правительства П. И. Шувалов провел важные мероприятия в экономической, социальной, военной и административной жизни; отмена внутренних таможенных пошлин и увеличение пошлин на ввозимые товары увеличивали доходы казны и способствовали формированию всероссийского рынка. В 1744-1747 была проведена вторая ревизия (перепись податного населения), позволившая упорядочить взимание налогов. По результатам ревизии было зарегистрировано увеличение податного населения на 17 %. Была собрана Комиссия об Уложении, безуспешно продолжившая попытку создания нового свода законов.

У нового правительства не было никакой программы крупных преобразований государственного строя. Государственная служба была превращена в привилегию только дворян. Даже иноземцы терпелись на службе лишь в том случае, когда почему-либо не находилось способных или знающих дело русских дворян. Это дало возможность остаться на дипломатическом поприще немцам. Вместе с тем, самая служба дворян становилась легче. Закон о 25-летнем сроке службы, изданный в 1735 г. и сейчас же приостановленный, теперь получил полную силу. Практика, кроме того, узаконила, что и 25-летнюю службу дворяне фактически проходили в гораздо меньший срок, так как правительство щедро разрешало им льготные и долговременные отпуска, которые настолько укоренились, что в 1756 - 1757 гг. пришлось прибегнуть к крутым мерам, чтобы заставить зажившихся в своих поместьях офицеров явиться в армию. В 1750-х годах в сенате подготовлялся указ о полном освобождении дворян от государственной службы, случайно изданный лишь преемником Елизаветы. Восстановленная прокуратура не имела прежней силы, вследствие чего служба из тяжелой подчас повинности стала принимать характер доходного занятия. Особенно это относится к воеводам, сделавшимся в это время бессрочными. Кнут, казнь и конфискация имущества, следовавшие при Петре Великом и Анне Ивановне за казнокрадство и взяточничество, теперь сменились понижением в чине, переводом на другое место и редко увольнением. Административные нравы, при отсутствии контроля и страха наказания, пали чрезвычайно низко. Рост сословного элемента в центральном и областном управлении смягчался, однако, тем фактом, что к 40 годам XVIII столетия народный организм, в общем, справился с последствиями петровского финансового кризиса. В декабре 1741 г. императрица простила недоимки за период с 1719 по 1730 год и ликвидировала Доимочную комиссию при Сенате. В царствование Елизаветы подати вносились исправнее, чем раньше, сумма недоимок сокращалась, и размер подушных денег был понижен на 2-5 копеек с души. Манифест 1752 г., простивший 2 1/2 миллиона подушного недобора, числившегося с 1724 по 1747 гг., всенародно объявлял, что империя достигла такого благополучия, что в доходах и населении «едва не пятая часть прежнее состояние превосходит». В приемах административного воздействия на население стала практиковаться поэтому некоторая мягкость, особенно по сравнению с взыскательностью и жестокостью администрации во время немецкого режима. Не меньшие успехи сделало при Елизавете и завоевание дворянством земли и крестьянского труда.

Дворянство становилось наследственным, привилегированным и замкнутым сословием в государстве. Ряд мер увеличил самую тяжесть крепостной зависимости. Устранив уже в самый момент вступления Елизаветы на престол крестьянство от присяги, правительство тем самым взглянуло на них как на рабов, а в дальнейшем энергично проводило этот взгляд на практике. Указ 2 июля 1742 г. запретил помещичьим крестьянам по своей воле вступать в военную службу, отняв, таким образом, от них единственную возможность выйти из крепостного состояния, а межевая инструкция того же года предписала всем разночинцам, незаконнорожденным и вольноотпущенным записаться или в посады, или в солдаты, или за помещиками, грозя в противном случае ссылкой на поселение в Оренбургский край или отдачей в работу на казенные заводы. Сами права помещиков над крестьянами были значительно увеличены указами 4 декабря 1747 г., 2 мая 1758 г. и 13 декабря 1760 г.

Турецкий султан Махмуд II , узнав об истреблении морских сил своих при Наварине , ожесточился более прежнего.

Посланники союзных держав потеряли всякую надежду склонить его к принятию Лондонского трактата и оставили Константинополь. Вслед за тем во всех мечетях Оттоманской империи был обнародован хатт-и-шериф (указ) о поголовном ополчении за веру и отечество. Султан провозглашал, что Россия есть вечный, неукротимый враг мусульманства, что она замышляет разрушение Турции, что восстание греков было ее делом, что она же истинная виновница Лондонского трактата, пагубного для Оттоманской империи, и что Порта в последних переговорах с нею старалась только выиграть время и собраться с силами, решившись заранее не исполнять Аккерманской конвенции .

На столь неприязненный вызов двор Николая I отвечал глубоким молчанием и целых четыре месяца медлил с объявлением разрыва, все еще не теряя надежды, что султан размыслит о неминуемых для него следствиях новой русско-турецкой войны и согласится на мир; надежда была тщетная. Он вызывал Россию на войну не только словами, но и самым делом: оскорблял наш флаг, задерживал суда и не открывал Босфора, чем остановил всякое движение черноморской торговли нашей. Мало того: в то самое время, когда мирные соглашения России с Персией приближались к окончанию, Турция поспешным вооружением своих войск и тайным обещанием сильной подпоры поколебала миролюбивое расположение двора Тегеранского.

Принужденный обнажить меч в защиту достоинства и чести России, прав своего народа, приобретенных победами и договорами, государь император Николай I объявил во всеуслышание сведение, что вопреки разглашениям султана он вовсе не думает о разрушении Турецкой империи или о распространении своей державы и немедленно прекратит военные действия, начатые Наваринской битвой, как только Порта удовлетворит Россию в справедливых ее требованиях, уже признанных Аккерманскою конвенцией, обеспечит на будущее время надежным ручательством действительность и точное исполнение прежних договоров и приступит к условиям Лондонского трактата по делам греческим.

Столь умеренный ответ России на турецкую декларацию, исполненную злобы и непримиримой ненависти, обезоружил и успокоил самых недоверчивых завистников нашего политического могущества. Европейские кабинеты не могли не согласиться, что поступить благороднее и великодушнее российского императора было невозможно. Бог благословил его правое дело.

Русско-турецкая война началась весной 1828 года. С нашей стороны начертан был обширный план военных действий с тем, чтобы потревожить Турцию со всех сторон и совокупными, дружными ударами сухопутных и морских сил в Европе и в Азии, на морях Черном и Средиземном, убедить Порту в невозможности борьбы с Россией. Фельдмаршалу графу Витгенштейну поручено главной армией занять Молдавию и Валахию, перейти Дунай и на полях Болгарии или Румелии нанести неприятелю удар решительный;

Турецкий султан Махмуд II , узнав об истреблении морских сил своих при Наварине , ожесточился более прежнего. Посланники союзных держав потеряли всякую надежду склонить его к принятию Лондонского трактата и оставили Константинополь. Вслед за тем во всех мечетях Оттоманской империи был обнародован хатт-и-шериф (указ) о поголовном ополчении за веру и отечество. Султан провозглашал, что Россия есть вечный, неукротимый враг мусульманства, что она замышляет разрушение Турции, что восстание греков было ее делом, что она же истинная виновница Лондонского трактата, пагубного для Оттоманской империи, и что Порта в последних переговорах с нею старалась только выиграть время и собраться с силами, решившись заранее не исполнять Аккерманской конвенции .

На столь неприязненный вызов двор Николая I отвечал глубоким молчанием и целых четыре месяца медлил с объявлением разрыва, все еще не теряя надежды, что султан размыслит о неминуемых для него следствиях новой русско-турецкой войны и согласится на мир; надежда была тщетная. Он вызывал Россию на войну не только словами, но и самым делом: оскорблял наш флаг, задерживал суда и не открывал Босфора, чем остановил всякое движение черноморской торговли нашей. Мало того: в то самое время, когда мирные соглашения России с Персией приближались к окончанию, Турция поспешным вооружением своих войск и тайным обещанием сильной подпоры поколебала миролюбивое расположение двора Тегеранского.

Принужденный обнажить меч в защиту достоинства и чести России, прав своего народа, приобретенных победами и договорами, государь император Николай I объявил во всеуслышание сведение, что вопреки разглашениям султана он вовсе не думает о разрушении Турецкой империи или о распространении своей державы и немедленно прекратит военные действия, начатые Наваринской битвой, как только Порта удовлетворит Россию в справедливых ее требованиях, уже признанных Аккерманскою конвенцией, обеспечит на будущее время надежным ручательством действительность и точное исполнение прежних договоров и приступит к условиям Лондонского трактата по делам греческим. Столь умеренный ответ России на турецкую декларацию, исполненную злобы и непримиримой ненависти, обезоружил и успокоил самых недоверчивых завистников нашего политического могущества. Европейские кабинеты не могли не согласиться, что поступить благороднее и великодушнее российского императора было невозможно. Бог благословил его правое дело.

Русско-турецкая война началась весной 1828 года. С нашей стороны начертан был обширный план военных действий с тем, чтобы потревожить Турцию со всех сторон и совокупными, дружными ударами сухопутных и морских сил в Европе и в Азии, на морях Черном и Средиземном, убедить Порту в невозможности борьбы с Россией. Фельдмаршалу графу Витгенштейну поручено главной армией занять Молдавию и Валахию, перейти Дунай и на полях Болгарии или Румелии нанести неприятелю удар решительный; графу Паскевичу-Эриванскому велено напасть с кавказским корпусом на азиатские области Турции для отвлечения сил ее из Европы; князю Меншикову с отдельным отрядом взять Анапу; адмиралу Грейгу с черноморским флотом содействовать покорению приморских крепостей в Болгарии, Румелии и на восточном берегу Черного моря; адмиралу Гейдену с эскадрою, находившейся в Архипелаге, запереть Дарданеллы для пресечения подвоза съестных припасов из Египта в Константинополь.

Кампания 1828 на Балканах

Главная армия, в числе 15 000 человек, начав русско-турецкую войну, перешла границу империи, реку Прут, в исходе апреля 1828 тремя колоннами: правая почти без выстрела овладела Яссами, Бухарестом, Крайовою, заняла Молдавию и Валахию и быстрым движением спасла оба княжества от злобы турок, намеревавшихся разорить то и другое вконец. Молдаване и валахи встретили русских как избавителей. Средняя колонна, вверенная главному начальству великого князя Михаила Павловича, обратилась на Браилов и осадила его, чтобы взятием сей крепости, важной по своему стратегическому положению на пути наших военных действий, обеспечить тыл армии за Дунаем. Ниже Браилова, против Исакчи, сосредоточились войска левой колонны, более других многочисленной, для переправы за Дунай.

Русско-турецкая война 1828-1829. Карта

Здесь предстоял русскому воинству один из славнейших подвигов русско-турецкой войны 1828-1829: от необыкновенного разлива весенних вод Дунай вышел из берегов и затопил окрестности на обширном пространстве. Левая, низменная сторона его обратилась в непроходимое болото; чтобы достигнуть берега реки и навести через нее мост, надобно было прежде сделать насыпь, вроде тех гигантских работ, которыми до сих пор удивляют нас римляне. Войска, воодушевленные присутствием государя императора, разделявшего с ними труды похода, живо принялись за дело и устроили плотину на пространстве 5 верст. Турки также не оставались в бездействии: по мере того как мы сооружали насыпь, они возводили батареи, грозившие перекрестным огнем уничтожить все наши усилия к наведению моста.

Благоприятное событие облегчило нам возможность очистить правый берег от неприятеля. Запорожские казаки, издавна обитавшие при устьях Дуная под покровительством Порты, но не изменившие вере праотцов, прознав, что в русском стане находится сам государь император, изъявили желание ударить челом царю православному и, увлеченные благодушием его, согласились возвратиться в недра древнего отечества своего. Весь кош их перебрался на левый берег, со всеми старшинами и кошевым атаманом. Сотни легких судов были теперь в нашем распоряжении. Два егерских полка сели в запорожские челны, переплыли Дунай, овладели турецкими батареями и водрузили русское знамя на правом берегу. Вслед за тем в стройном порядке переправились все войска, назначенные для наступательных действий в Болгарии. Государь император Николай, сам руководя переправою, переплыл дунайские волны в запорожской лодке, управляемой кошевым атаманом.

За Дунаем османы не решались встретить нас в открытом поле и заперлись в крепостях, служивших Порте оплотом в прежних русско-турецких войнах. Главные обороняемые ими пункты, кроме Браилова, были Силистрия, Рущук, Варна и Шумла. Каждая из этих крепостей имела многочисленный гарнизон, надежные укрепления и опытных военачальников. В Шумле, неприступной по своему положению, сосредоточились 40 000 лучших войск турецких под начальством мужественного сераскира Гуссейна-паши. За Балканами стоял визирь с резервною армией, для защиты Константинополя.

В главной квартире нашей решено было начать войну движением прямо на Шумлу, чтобы испытать, не удастся ли завлечь сераскира в бой и поражением войск его открыть путь за Балканы. Мелкие задунайские крепости Исакча, Тулча, Мачин, Гирсова, Кистенджи, лежавшие на пути нашем, не могли задержать нас: они взяты были одна за другою отдельными отрядами. Но упорная оборона Браилова, на левом берегу Дуная, в тылу русской армии, принудила ее на некоторое время остановиться близ Траянова вала. Дождавшись падения Браилова, войска снова двинулись вперед; они шли среди нестерпимого зноя, страною до такой степени бесплодною и скудною, что должны были везти за собою самые мелкие вещи, даже уголь. Нездоровая вода породила болезни; лошади и волы гибли тысячами от недостатка корма. Доблестные русские воины преодолели все препятствия, выбили войска неприятельские из Пазарджика и подступили к Шумле.

Надежда на бой не исполнилась: Гуссейн оставался неподвижен. Взять Шумлу приступом или правильною осадою было трудно, по крайней мере, надлежало опасаться жестокого кровопролития, а в случае неудачи надобно было бы возвратиться за Дунай. Обложить ее со всех сторон, для пресечения подвоза съестных припасов, оказалось также невозможным из-за малочисленности войска. Миновать Шумлу и идти прямо за Балканы значило оставить в тылу своем целую армию, которая могла напасть на нас в теснинах Балканских сзади, между тем как визирь ударил бы спереди.

Взятие Варны

Русский император, избегая всякого неверного предприятия, повелел фельдмаршалу Витгенштейну остаться под Шумлою для наблюдения за Гуссейном; между тем отряду князя Меншикова, уже разгромившему Анапу, при содействии Черноморского флота овладеть Варной, а корпусу князя Щербатова Силистрией. Взятие первой крепости обеспечивало продовольствие русского войска подвозом съестных припасов из Одессы морем; падение второй признавалось необходимым для безопасности зимних квартир нашей армии за Дунаем.

Осада Варны продолжалась два месяца с половиной. Малочисленный отряд князя Меншикова оказался слишком недостаточным для покорения крепости первоклассной, обороняемой выгодным местоположением, твердынями, всегда отражавшими все усилия наши во время прежних русско-турецких войн, и мужеством 20 000 гарнизона, под начальством храброго капитана-паши, любимца султана. Тщетно Черноморский флот, одушевленный присутствием государя императора, громил Варну с моря: она не сдавалась. Прибытие русской гвардии на помощь осадному корпусу придало иной оборот военным действиям. Как ни деятельно сопротивлялся гарнизон, работы наши быстро подвинулись к самым стенам крепости, и все усилия турецкого полководца Омара-Врионе спасти Варну нападением на осаждающих со стороны Балканских гор были напрасны: отбитый принцем Евгением Вюртембергским и храбрым Бистромом, он должен был уйти в горы. 29 сентября 1828 Варна, пала к стопам российского императора. Покорение ее, обеспечив продовольствие русских войск в Болгарии, в то же время лишило Шумлу прежней важности в стратегическом смысле: путь в Румелию через Балканы был открыт со стороны моря, и только рано наступившая зима принудила нас отложить решительные действия до следующей кампании этой русско-турецкой войны. Граф Витгенштейн возвратился за Дунай, оставив сильные отряды в Варне, Пазарджике и Праводах.

Кампания 1828 в Закавказье

Между тем в русско-турецкой войне 1828-1829 за Кавказом совершались дела чудные, неимоверные: там пред горстью храбрых падали крепости неприступные и исчезали враги многочисленные. Действуя оборонительно в Европе, турецкий султан думал нанести нам сильный удар в Азии, и в самом начале войны дал повеление эрзерумскому сераскиру с 40 000 армией вторгнуться на разных пунктах в закавказские области наши, с полной надеждой на успех. В самом деле, положение дел наших в том краю было весьма затруднительно. Главная армия русская уже перешла Дунай, а закавказский корпус едва успел возвратиться из персидского похода, изнуренный битвами и болезнями; в рядах его насчитывалось не более 12 000 человек. Запасы продовольствия и военные снаряды истощились; транспорты и артиллерийские парки едва могли служить. Подвластные нам мусульманские провинции, колеблемые воззваниями султана, ждали только появления единоверных турок, чтобы восстать на нас поголовно; владетельница Гурии, замыслив измену, общалась с неприятелем; в аулах горцев господствовало общее волнение. Требовалось много ума, искусства и силы душевной, чтобы отвратить опасности, грозившие в начале русско-турецкой войны 1828-1829 Закавказскому краю. Но Паскевич сделал более: гром побед его оглушил врагов и заставил султана трепетать в самом Константинополе.

Русско-турецкая война 1828-1829. Осада Карса в 1828. Картина Я. Суходольского, 1839

Зная, что только быстрый и смелый удар мог остановить грозное стремление неприятеля в край Закавказский, Паскевич решился на подвиг отважный: с 12 000 корпусом он двинулся (1828) в пределы азиатской Турции и, сверх ожидания врагов, явился под стенами Карса, крепости знаменитой в летописях турецких: помнили, что она отразила шаха Надира, без успеха осаждавшего ее целых 4 месяца с 90 000 войска. Тщетны были и наши усилия овладеть ею в 1807 году, во время русско-турецкой войны 1806-1812 . Граф Паскевич не стоял под Карсом и четырех дней. Он взял его штурмом. Турецкие войска, посланные сераскиром для вторжения в Грузию со стороны Карса, отступили к Эрзеруму.

Взятие Ахалциха Паскевичем (1828)

Между тем важнейшая опасность угрожала русским границам с другой стороны: к пределам Гурии, по дороге Ахалцихской, стремились под начальством двух знатных пашей до 30 000 турок. спешил предупредить их под Ахалцихом. Неожиданное препятствие остановило его: в корпусе открылась чума; редкий полк не заразился. Спасая своих храбрых сподвижников от гибели, главнокомандующий целых три недели простоял на одном месте. Наконец благоразумные и решительные меры его увенчались вожделенным успехом: чума прекратилась. Русское войско быстро двинулось к пределам Гурии, мимоходом овладело важной крепостью Ахалкалаки, потом Гертвисом, совершило неимоверно трудный переход чрез высокие хребты гор, считавшиеся непроходимыми, преодолело нестерпимый зной и подступило к Ахалциху. В то же самое время явились под стенами его и оба паши, пришедшие из Эрзерума, с 30 000 армией. Паскевич напал на них, разбил наголову того и другого, рассеял войска их по лесам, овладел четырьмя укрепленными лагерями, всей артиллерией и отбитые у неприятеля орудия обратил на Ахалцих.

Генерал-фельдмаршал Иван Паскевич

Основанный кавказскими удальцами в ущельях гор, на скалах и утесах, Ахалцих задолго до русско-турецкой войны 1828-1829 служил притоном для буйной вольницы разных вер и племен, находившей в нем безопасное убежище, славился во всей Анатолии воинственным духом своих обитателей, вел деятельную торговлю с Эрзерумом, Эриванью, Тифлисом, Трапезундом, имел в стенах своих до 50 000 жителей и с тех пор, как попал во власть турок, около трех веков не видал на стенах своих знамен чуждых. Тормасов не мог взять его, и неудивительно: обороною Ахалциху служили необыкновенно твердые и высокие палисады, окружавшие весь город, крепость, трехъярусный огонь многочисленной артиллерии, дома, выстроенные в виде укрепленных замков, и испытанное мужество жителей, из коих каждый был воин.

Уверенный в своих силах, паша Ахалцихский на все предложения о сдаче отвечал гордо, что сабля решит дело. Трехнедельный огонь наших батарей не поколебал его упорства. Между тем скудные запасы наши истощились. Оставалось или отступить, или взять Ахалцих штурмом. В первом случае надлежало опасаться неблагоприятного для русских влияния на умы врагов явных и тайных; во втором легко мог погибнуть весь корпус в борьбе с неприятелем, впятеро сильнейшим. Смелый вождь русский Паскевич решился на последнее. 15 августа 1828 в 4 часа пополудни штурмовая колонна, предводимая полковником Бородиным, пошла на приступ и после неимоверных усилий ворвалась в Ахалцих; но здесь ожидал ее бой отчаянный; надобно было штурмовать каждый дом и дорого платить за каждый шаг вперед. Это одно из самых славных сражений русско-турецкой войны 1828-1829 длилось целую ночь среди пожара, охватившего почти весь Ахалцих; несколько раз перевес склонялся на сторону многочисленных неприятелей. Главнокомандующий Паскевич с редким искусством поддерживал ослабевавшие силы своих колонн, посылал полки за полками, ввел в дело весь свой корпус и восторжествовал: утром 16 августа 1828 русское Георгиевское знамя уже развевалось на крепости Ахалцихской.

Русско-турецкая война 1828-1829. Бои за Ахалцих в 1828. Картина Я. Суходольского, 1839

Победитель Паскевич спешил унять кровопролитие, даровал пощаду и покровительство побежденным, учредил порядок управления, согласный с их обычаями, и, восстановив разрушенные укрепления Ахалциха, обратил его в надежный оплот Грузии со стороны азиатской Турции. Покорение Баязета отдельным отрядом при подножье Арарата обеспечило присоединение всей Эриванской области. Таким образом, менее чем в два месяца с самыми ограниченными средствами исполнена была воля государя императора: неприятельская армия, угрожавшая Закавказскому краю разорительным нашествием, была рассеяна Паскевичем; пашалыки Карский и Ахалцихский были в русской власти.

Подготовка к кампании 1829

Успехи русского оружия в 1828 году в Европе и в Азии, на суше и на море, занятие двух княжеств, большей части Болгарии, значительной части Анатолии, покорение 14 крепостей, плен 30 000 человек с 9 пашами, 400 знаменами и 1 200 орудиями, – все это, казалось, должно было убедить султана в необходимости прекратить русско-турецкую войну и примириться с могущественным императором России. Но Махмуд оставался по-прежнему непреклонным в неприязни и, отвергая мирные предложения, готовился к возобновлению брани.

Неожиданное событие утвердило султана в намерении продолжать русско-турецкую войну. В конце января 1829 года посланник наш в Тегеране, знаменитый писатель Грибоедов , был умерщвлен с большей частью его свиты неистовой чернью; в то же время обнаружилось неприязненное расположение шаха, который даже начал сосредоточивать войска свои вблизи русских границ, на Араксе. Султан поспешил завести переговоры с двором Тегеранским и уже не сомневался в разрыве Персии с Россией. Надежда его не исполнилась. Граф Паскевич отклонил новую русско-персидскую войну. Он дал знать наследнику престола Аббасу-мирзе, что истребление императорской миссии в Тегеране угрожает Персии самыми бедственными последствиями, что новая война с Россией может даже низринуть династию Каджаров с престола и что нет другого средства загладить плачевную утрату и отвратить грозу, как испросить прощения у российского императора за неслыханный поступок тегеранской черни чрез одного из персидских принцев. Сколь ни тягостно было для гордости восточной подобное предложение, Аббас-мирза убедил шаха согласиться, и старший сын Аббаса, Хозрев-мирза, в торжественной аудиенции, в присутствии всего двора и дипломатического корпуса, у подножия российского престола, просил государя императора предать вечному забвению происшествие, оскорбившее равно двор российский, как и двор персидский. «Сердце шаха ужаснулось, – говорил принц, – при одной мысли, что горсть злодеев может разорвать союз его с великим монархом России». Лучшего возмездия мы не могли желать: принцу было объявлено, что посольством его рассеяна всякая тень, которая могла бы омрачить взаимные отношения России с Персией.

Лишенный содействия шаха, султан не терял надежды переломить ход русско-турецкой войны 1828-1829 и ополчил все свои силы для борьбы с Россией. Армия его, сосредоточенная в Шумле, была увеличена несколькими тысячами регулярных войск, присланных из Константинополя, и новому турецкому визирю, деятельному и храброму Решиду-паше, дано повеление во что бы то ни стало отнять у русских Варну и вытеснить их из Болгарии. В Эрзерум также назначен новый сераскир с неограниченными полномочиями; на помощь ему прислан Гагки-паша, полководец, известный искусством и мужеством: им поручено вооружить в Анатолии до 200 000 человек, овладеть Карсом и Ахалцихом и разгромить наши закавказские области.

Государь император, со своей стороны усилив армию, стоявшую на Дунае, вверил ее, из-за болезни фельдмаршала Витгенштейна, главному начальству графа Дибича . Корпусу графа Паскевича назначено также подкрепление. Обоим полководцам велено вести русско-турецкую войну в 1829 как можно решительнее. Они исполнили волю своего государя самым блестящим образом.

Переправившись с главной армией за Дунай, весной 1829 года граф Дибич осадил Силистрию, которую мы не успели взять в минувшем году по случаю рано наступившей зимы. Главнокомандующий обратился в ту сторону сколько потому, что покорение Силистрии было необходимо для обеспечения наших действий за Дунаем, столько и с намерением выманить визиря из Шумлы. Почти можно было ручаться, что деятельный полководец турецкий, пользуясь отдалением главной армии русской, не оставит в покое отряды наши, стоявшие в Праводах и Пазарджике, и обратится на них с большей частью своих сил. Предположение дальновидного вождя вскоре оправдалось.

Битва при Кулевче (1829)

В середине мая 1829 визирь выступил из Шумлы с 40 000 лучших войск своих и осадил Праводы, занятые генералом Куприяновым, под главным начальством генерала Рота, который отвлек его упорной обороной и дал знать главнокомандующему о выходе неприятеля из неприступной позиции его. Граф Дибич того только и ждал: поручив осаду Силистрии генералу Красовскому, сам он поспешно двинулся на Балканы с большей частью своей армии, шел без отдыха, искусно скрывал свое движение и в пятый день стал в тылу Решида, отрезав его таким образом от Шумлы. Турецкий визирь вовсе не подозревал о грозившей ему опасности и спокойно занимался осадою Правод; узнав наконец о появлении русских в тылу своем, он принял их за слабый отряд из корпуса генерала Рота, дерзнувший запереть ему дорогу в Шумлу, и обратил свою армию для истребления малочисленного, по его мнению, неприятеля. Сверх всякого чаяния, в теснинах Кулевчи встретил его 30 мая 1829 сам Дибич. Решид постиг всю опасность своего положения, но не терял бодрости и решился пробиться сквозь русскую армию. Быстро и смело повел он атаку на всех пунктах и везде встретил грозный отпор. Тщетно бросались турки с бешенством отчаяния на стройные колонны наши, врубались в пехоту, врезались в конницу: русские были непоколебимы. Продолжительный бой до того утомил обе армии, что около полудня сражение как бы само собою затихло. Пользуясь случаем, Дибич подкрепил уставших воинов свежими полками и в свою очередь напал на неприятеля. Битва возобновилась страшной канонадой с обеих сторон; она колебалась недолго: от жестокого огня наших батарей, управляемых самим начальником штаба, генералом Толем, неприятельские орудия смолкли, враги дрогнули. В ту самую минуту граф Дибич двинул вперед свою несравненную пехоту, грозные колонны ее ударили в штыки. Стройность и быстрота атаки повсеместной привела турок в трепет: они обратились в бегство и рассеялись в горах, оставив на поле битвы до 5 000 трупов, весь обоз, артиллерию и знамена. Визирь едва спасся от плена быстротою коня своего и с великим трудом пробрался в Шумлу, куда не возвратилась и половина его армии. Победитель стал лагерем на виду у него.

Забалканский поход Дибича (1829)

Победа при Кулевче имела весьма важные следствия для хода русско-турецкой войны 1828-1829. Разбитый наголову, трепеща за самую Шумлу, визирь для защиты ее притянул к себе отряды, охранявшие пути в горах, и тем открыл теснины балканские, береговую линию также ослабил. Граф Дибич решился воспользоваться оплошностью неприятеля и только ждал покорения Силистрии, чтобы перейти за Балканы. Она пала наконец, доведенная деятельностью и искусством генерала Красовского до невозможности продолжать оборону. Главнокомандующий немедленно перевел корпус, осаждавший Силистрию, под Шумлу и поручил Красовскому запереть визиря в ее твердынях; сам же с прочими войсками быстро двинулся в Балканские горы. Передовые корпуса Рота и Ридигера очищали путь от неприятеля, выбивали его из всех мест, где он хотел остановиться, овладели с боя переправами на Камчике и спустились в долины Румелии. Вслед за ними шел и Дибич.

Генерал-фельдмаршал Иван Дибич-Забалканский

Красовский между тем с таким искусством действовал под Шумлою, что Решид-паша несколько дней принимал его корпус за всю русскую армию, и тогда только узнал о движении ее за Балканы, когда она уже миновала опасные теснины. Тщетно порывался он ударить ей в тыл: храбрый Красовский поразил его самого и запер в Шумле.

Между тем русские морские силы в Черном море и в Архипелаге, по распоряжению самого государя императора, сообразуя свои действия с действиями главнокомандующего, овладели приморскими крепостями в Румелии, Инадою и Эносом и соединились с армией сухопутной.

В плодоносных долинах Румелии забалканский поход Дибича – самое геройское деяние русско-турецкой войны 1828-1829 – уподоблялся торжественному шествию: малочисленные отряды турецких войск не в силах были остановить его, города же сдавались один за другим почти без сопротивления. Русская армия сохраняла строгую дисциплину, и жители Румелии, удостоверенные в неприкосновенности своей собственности, в безопасности личной, охотно покорялись победителю. Так достиг Дибич Адрианополя, второй столицы Турецкой империи. Начальствовавшие в нем паши хотели обороняться и выстроили войско. Но многочисленные толпы народа, избегая кровопролития, вышли из города с приветствиями навстречу нашим воинам, и многолюдный Адрианополь был занят русскими 8 августа 1829 без боя.

Дибич стал в Адрианополе, опираясь правым флангом на эскадру архипелагскую, левым на флот черноморский.

Кампания 1829 в Закавказье. Взятие Эрзерума Дибичем

Равно жестокий удар нанесен был русскими туркам и в Азии. Исполняя повеление государя императора, требовавшего самых решительных действий, граф Паскевич весною 1829 года сосредоточил в окрестностях Карса весь свой корпус, заключавший в себе до 18 000 человек, в числе коих были и мусульмане, набранные в областях, незадолго пред тем покоренных нашим оружием. Смелый вождь русский замыслил обессмертить память об этой русско-турецкой войне подвигом, достойным его славы – взятием столицы Анатолии, богатого и многолюдного Эрзерума.

Сераскир Эрзерумский, со своей стороны, собрал 50 000 армию с намерением отнять у нас завоевания прошедшего года и вторгнуться в наши пределы. С этой целью он послал к Карсу товарища своего Гагки-пашу с половиной армии; другую половину вел сам на помощь ему. Граф Паскевич спешил разбить их одного за другим, прежде чем успеют они соединиться, перешел чрез высокий хребет Саганлунгский, покрытый снегом, и встретил Гагки-пашу, стоявшего в укрепленном лагере, на месте неприступном. В десяти верстах от него был сераскир. Главнокомандующий устремился на последнего и после кратковременного боя рассеял его войско; потом обратился на Гагки-пашу и взял его в плен. Два неприятельских лагеря, обозы, артиллерия были трофеями сей знаменитой в летописях русско-турецкой войны 1828-1829 победы.

Не давая врагам времени опомниться от ужаса, Паскевич быстро двинулся вперед и через несколько дней явился под стенами Эрзерума. Сераскир хотел обороняться; но жители, неоднократными опытами удостоверенные в великодушии победителя, в неприкосновенности своего имущества и своих уставов, не хотели испытать участи Ахалциха и покорились добровольно. Сераскир сдался военнопленным. Армия турецкая не существовала. Тщетно новый сераскир, присланный султаном, хотел вытеснить русских из Эрзерума и собрал рассеянные войска: Паскевич поразил его в стенах Байбурта и уже намеревался проникнуть далее в пределы Анатолии, когда весть об окончившем русско-турецкую войну 1828-1829 мире остановила его победоносное шествие.