«Если завтра война,
Если завтра в поход…»
Август 1939 года… Еще свежи в памяти людей события в Испании, захват Гитлером Чехословакии, а в мире снова пахнет порохом. На Халхин-Голе идут бои с японцами, армии вермахта стягиваются к границам Польши. Пакт о ненападении, заключенный СССР с Германией, не снял угрозы войны. Советское правительство прилагает огромные усилия для укрепления обороны страны. Строятся военные заводы, конструкторы разрабатывают новые образцы вооружений. В связи с ростом военной опасности принят Закон о всеобщей военной обязанности. Началось формирование десятков новых дивизий. Так по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 9 августа 1939 года было начато формирование и 137-й стрелковой.
Родилась дивизия на нижегородской земле. «Матерью» ее была 17-я Нижегородская имени ЦИК БССР стрелковая дивизия. Полки 17-й имели боевые традиции еще со времен гражданской войны. Формирование новой дивизии началось на базе 51-го Иваново-Вознесенского полка 17-й стрелковой, который стоял в Арзамасе.
В первых числах сентября 1939 года в Арзамас стали прибывать первые командиры и политработники нового соединения. Командиром дивизии был назначен комдив Данилов, начальником штаба - полковник Яманов. Вместе с ними в Арзамас прибыли работники штаба дивизии и командиры полков.
Предстояло сформировать три стрелковых полка, которые получили номера: 771-й, 624-й, 409-й, и два артиллерийских - 497-й гаубичный и 278-легкий. Кроме этого предстояло создать несколько специальных частей и подразделений: истребительно-противотанковый и зенитно-артиллерийский дивизионы, батальоны связи, саперный, разведывательный, автомобильный, медикосанитарный.
Александров А. А., политрук роты 624-го стрелкового полка, впоследствии парторг полка, подполковник в отставке:
- Когда началось формирование 624-го полка, я работал заворготдела и членом бюро Арзамасского райкома комсомола. О том, что в Арзамасе будет формироваться дивизия, в райкоме партии стало известно в конце августа 1939 года. Вскоре райисполком и горвоенкомат вместе с прибывшими представителями из Московского военного округа начали осуществлять разработанный план мероприятий. На первый план встали задачи: обеспечить размещение частей и их штабов, подобрать кадры командного состава из запаса. Предстояло обеспечить определенную партийно-комсомольскую прослойку в формируемых частях, и, наконец, выделить жилье для семей командного состава. Ко всей этой работе был привлечен и райком ВЛКСМ. В конце августа были освобождены помещение железнодорожного техникума, в котором потом разместился 278-й легко-артиллерийский полк, и Красные казармы, где расквартировали первый батальон 624-го стрелкового полка. Гостиница на улице Ленинской освобождалась под квартиры семей комсостава. В ту пору райкому комсомола пришлось поработать особенно много. По указанию райкома партии мы обязаны были подобрать триста комсомольцев из приписного состава для двух формируемых полков. Эту задачу райком комсомола успешно выполнил. Только в 624-й полк было призвано более трехсот арзамасских комсомольцев, еще около ста - в 278-й артполк. Медсанбат дивизии был укомплектован санитарами и медсестрами исключительно из арзамасской комсомолии. В марте 1940 года я уже служил в 624-м полку в качестве политрука роты. Командир полка майор Фроленков и комиссар Михеев встретили меня очень тепло, как старого знакомого по работе в райкоме. Мог ли я тогда предполагать, что мне придется пройти с полком весь его боевой путь вплоть до конца войны…
7 сентября 1939-го года поездом из Горького в Арзамас прибыл первый артиллерийский дивизион артполка 17-й стрелковой дивизии. Первым с поезда сошел батальонный комиссар Макаревич, назначенный комиссаром полка. Старший лейтенант Елесин построил на платформе дивизион и зачитал приказ о формировании 278-го легко-артиллерийского полка, который должен войти в состав 137-й стрелковой дивизии. Вскоре село Выездное близ Арзамаса стало превращаться в военный лагерь, шумный от ржания коней, команд и солдатских песен. 15 сентября в расположение полка прибыли его командир майор Рябков, начальник штаба капитан Полянцев, командиры дивизионов лейтенант Лагойский, старший лейтенант Хрущев и капитан Якушев. Вскоре полк начал жить обычной армейской жизнью.
497-й гаубичный артиллерийский полк формировался в старинном селе Карачарово близ Мурома. Первыми в помещение Карачаровского дома отдыха, где должен был разместиться штаб полка, прибыли майор Малых, назначенный командиром части, батальонный комиссар Андреев, комиссар полка, и несколько человек средних командиров…
Свиридов В. В., командир штабной батареи 497-го ГАП, комсорг полка, подполковник в отставке:
- В Муром, в 497-й гаубичный артполк, я был направлен после окончания Киевского военного училища. Приехали мы с лейтенантом Силкиным в город ночью, где располагался полк, конечно, не знали. Спросили у первого попавшегося военного, им оказался сам командир полка майор Малых. Выяснилось, что полка еще не существует, мы прибыли первыми. Так и началась наша служба. Но прежде чем начать боевую учебу, пришлось проделать громадную работу: капитально отремонтировать помещения, построить мастерские, оборудовать столовую и клуб, конюшню, заготовить на зиму дрова. Вскоре прибыли первые четыре гаубицы, сорок лошадей, потом привезли трактора, амуницию. Сначала в полку нас было всего 25 человек, потом прибыли еще 60, затем пришел целый эшелон - с рязанцами, одесситами, сибиряками, винничанами, грузинами. Одновременно обживались и изучали материальную часть. Многие из бойцов до этого никогда не видели артиллерийских орудий…
771-й стрелковый полк начал формироваться в школе на улице Баррикад в Сормове, затем его перевели в Арзамас. Командиром полка был назначен полковник Малинов. В полк Малинова перевели с должности начальника полковой школы 17-й стрелковой дивизии, а до этого он командовал батальоном. Начальником штаба 771-го полка стал капитан Шапошников. Батальонный комиссар Васильчиков был назначен комиссаром полка. Парторгом полка стал политрук Наумов.
Из прибывавшего личного состава сразу же формировали роты и батальоны. В 771-й стрелковый полк пришли служить много молодых рабочих из Сормова, Горьковского автозавода, с муромских предприятий.
К 1 октября было закончено формирование и 409-го стрелкового полка, командиром которого назначили майора Корниенко. Ранее он преподавал тактику в военном училище имени Верховного Совета СССР, воспитал сотни командиров Красной Армии. С большим опытом службы был комиссар полка Артюгин. В полк он прибыл с должности заместителя начальника политотдела 17-й стрелковой дивизии. Одновременно Артюгин был членом Мордовского обкома и Саранского горкома партии. Формировался 409-й полк в основном из чебоксарских комсомольцев. Полку после сформирования предстояло передислоцироваться из Чебоксар в Саранск, и первым испытанием для него стал форсированный пеший переход в этот город.
Огромную помощь в формировании нового соединения оказали партийные и хозяйственные органы Горького, Арзамаса и Мурома. Формирование 137-й стрелковой дивизии проходило под личным контролем первого секретаря Горьковского обкома партии Родионова и председателя облисполкома Третьякова. Они хорошо знали нужды соединения, с первых же дней познакомились с командованием, с которым впоследствии их связывала крепкая мужская дружба.
С конца сентября все части и подразделения дивизии приступили к боевой учебе. Начались занятия по тактике, политподготовке, изучалось боевой оружие. Личный состав с каждым днем все более втягивался в армейскую жизнь.
В декабре 1939 года штаб дивизии из Арзамаса переехал в Горький, туда же передислоцировался и 278-й легко-артиллерийский полк. 771-й стрелковый полк после учебных сборов с приписным составом перешел в Чебоксары, но вскоре вернулся в Горький и разместился в Красных казармах под кремлем.
23 февраля 1940 года личный состав всех полков дивизии принял Присягу на верность Родине. А боевая учеба шла своим ходом…
Свиридов В. В.:
- Наконец, начались и боевые стрельбы с выходом в поле. Первые же результаты порадовали. Вспоминаю, как после стрельб строили шалаши, уставшие, но довольные пели: «Мой костер в тумане светит…». Майор Малых угощал командиров хорошими папиросами. Он и комиссар полка Андреев умели поднять настроение и относились к нам, молодым командирам, по-отечески…
Зимой 1940 года 1-я и 6-я батареи 497-го ГАП были на всеармейских артиллерийских сборах. Батарея лейтенанта Бережных заняла там первое место, за что Маршал Советского Союза. Буденный наградил его именными золотыми часами. Командиры взводов этой батареи лейтенанты Сахаров, Житковский и Фролов также были награждены именными часами.
Жуков С. Н., командир роты 3-го батальона 624-го стрелкового полка, капитан в отставке:
- Шестого февраля 1940 года мы, выпускники Рязанского пехотного училища приехали в Арзамас на пополнение полка. Сразу же включились в жизнь части, а была она интересной, захватывающей, как, впрочем, и все то время. Кроме боевой подготовки в полку много занимались спортом. Например, в честь годовщины Красной Армии был организован лыжный пробег по маршруту Арзамас - Горький и обратно. Прошли на лыжах около 250 километров, в лютую стужу. Победили тогда курсанты полковой школы 624-го полка…
Макаревич Станислав Матвеевич, сын комиссара 278-го ЛАП:
- Я тогда был мальчишкой и, конечно, любил все, что имеет отношение к армии. Ходили за строем красноармейцев, пролезали в столовую отведать армейской пищи. Мы были помощниками на конюшне, старались попасть на стрельбище, любили подержать в руках саблю, карабин и за высшее счастье считали стрельнуть в тире. Я дневал и ночевал в полку. Красноармейцы даже скрывали меня от отца, он ругался, что я все время пропадаю в казарме. Часто слышал, как бойцы с уважением говорили об отце. Он любил людей, и красноармейцы отвечали ему взаимностью. А какая художественная самодеятельность была в полку! Свой театр был, ставили пьесы Островского…
Не забывали в дивизии и общественную работу, умели культурно отдохнуть. Полковые оркестры и художественная самодеятельность были хорошо известны не только бойцам, но и местным жителям. Характерно, что почти весь командный состав был избран депутатами городских и районных советов. Трудящиеся городов Горького, Арзамаса, Мурома, Саранска хорошо знали своих депутатов, а они, в свою очередь, находили время оказать посильную помощь своим избирателям. Еще в сентябре 1939 года делегация рабочих города Горького вручила личному составу 771-го полка шефское Красное знамя, свидетельство единства армии и народа. Так начиналась прочная дружба воинов дивизии с трудящимися Горьковской области.
А на Карельском перешейке шли бои с финнами. Туда из дивизии на пополнение воюющих частей несколько раз перебрасывали группы наиболее подготовленных красноармейцев и командиров. В этот период людей в дивизии, особенно командиров, не хватало, оставшимся приходилось работать с максимальным напряжением.
В начале лета 1940 года части дивизии выехали в Гороховецкие лагеря, где на полигонах и стрельбищах продолжали заниматься боевой учебой.
Настоящим экзаменом для дивизии стали летние учения 1940 года. Это были маневры, показательные для всего высшего командования Красной Армии. Проводил учения лично нарком обороны Маршал Советского Союза Тимошенко. На учениях присутствовали также маршалы Буденный и Шапошников, начальник Генерального штаба генерал армии Мерецков, начальник Главного политуправления Красной Армии Мехлис и ряд других высших командиров.
Готовил маневры начальник отдела боевой подготовки Московского военного округа полковник Гришин. Учения были максимально приближены к условиям боевых действий. После доклада о готовности маршалу Тимошенко в наступление перешел 771- стрелковый полк. 409-й и 624-й полки были обороняющейся стороной. На всех этапах учений моральный дух личного состава был исключительно высоким. Стремлением делать все, как на войне, были пронизаны все - от рядового бойца до командира дивизии. Все части показали на учениях отличную боевую выучку. Особенно отличился батальон капитана Гусева из 771-го полка. На разборе учений маршалом Тимошенко 1-я и 3-я роты старших лейтенантов Пономарева и Цабута этого батальона были отмечены особо, как умело проводившие маневр. Отлично показали себя и пулеметчики, порадовавшие командование меткой стрельбой. Маршал Тимошенко остался доволен и точной стрельбой артиллеристов. Надолго запомнили воины дивизии встречи с маршалами Тимошенко, Буденным, Шапошниковым.
После учений прошел их детальный разбор. Всему личному составу соединения была объявлена благодарность наркома обороны, а командиру 624-го стрелкового полка майору Фроленкову маршал Тимошенко вручил почетный подарок - часы с дарственной надписью. Были поощрены наркомом также многие другие командиры и красноармейцы дивизии. 497-й ГАП занял на этих учениях первое место среди 15 артиллерийских полков МВО. Не зря полку вскоре была оказана честь стать учебной базой Артиллерийской академии Красной Армии.
За успехи в боевой подготовке дивизия в числе 15 лучших соединений Красной Армии была награждена двумя переходящими Красными знаменами - от наркомата обороны и от командования Московского военного округа. Столь высокая оценка боевой подготовки говорит о многом. За короткий срок дивизия стала одним из лучших соединений не только в округе, но и в Красной Армии.
В 137-й закладывались хорошие традиции. Уже тогда у кадровых бойцов было сформировано чувство превосходства, как лучшего соединения Красной Армии, что впоследствии позволило иметь такое же чувство и над противником.
Дивизия была полностью сколочена, как соединение, ощущала себя как спаянный коллектив, получила необходимый предбоевой опыт и закалку.
После учений маршал Тимошенко решил, что даже для такого крупного города, как Горький, слишком богато иметь столь хорошо обученный полк, как 771-й, и приказал направить его рядовой состав на формирование одной из частей Московского гарнизона. Для формирования нового 771-го полка были оставлены лишь командир части, замполит, начальник штаба и несколько средних и младших командиров…
Шапошников А. В., начальник штаба 771-го стрелкового полка, полковник в отставке:
- Жалко было расставаться с такими отличными солдатами. Нам разрешили оставить в Горьком лишь тыловые и специальные подразделения. Всеми правдами и неправдами мы переводили туда лучших красноармейцев и сержантов, чтобы сохранить костяк части. Новый состав полка был снова набран из горьковчан, призывников из Выксы, Городца, Кулебак, Павлова, Богородска, Шахуньи. Парни были, как на подбор, практически все - комсомольцы…
Вскоре полк снова стал лучшим в дивизии, он считался головным в соединении. Недаром, когда весной 1941-го в Генштабе планировали перевести дивизию на штаты воздушно-десантной, то 771-й полк должен был стать парашютным, как лучший полк соединения.
Ляшко П. А., старший писарь 771-го полка, полковник в отставке:
- Нам повезло на командиров. Полковник Малинов прекрасно знал свое дело, опытный методист - воспитатель, очень выдержанный, спокойный человек. Начальник штаба капитан Шапошников пользовался в полку авторитетом. Он никогда не повышал голос, всегда разберется, обдумает решение, никогда не бросал слов на ветер. Штабную работу Шапошников знал прекрасно, умел хорошо организовать любое сложное дело. Уважали в полку и комиссара Петра Александровича Васильчикова. Человек большевистской закалки, он сумел быстро завоевать авторитет и любовь личного состава полка…
Вскоре после наркомовский учений был отозван в Москву на новую должность командир дивизии комдив Данилов. Нелегко ему было расставаться с соединением, в которое вложил столько труда и души. Тяжелая судьба ожидала генерала Данилова в первые месяцы войны. Командуя другой дивизией, в одном из боев он был ранен, попал в плен. Но и в плену он мужественно выполнял свой долг, и погиб истинным патриотом Родины.
Новым командиром 137-й стрелковой назначили полковника Гришина. В дивизию полковник Гришин пришел, имея солидный опыт работы начальником оперативного отдела 17-й стрелковой дивизии, начальника отдела боевой подготовки Московского военного округа. За отлично спланированные и проведенные наркомовские учения он был награжден орденом Красной Звезды.
За плечами у полковника Гришина была солидная и в то же время обычная для командира дивизии биография. Родился Иван Тихонович Гришин в 1901 году в крестьянской семье, в деревне Внуковичи Рославльского уезда Смоленской губернии. В Красной Армии с 1920 года, участвовал в подавлении антоновщины, в 20-е годы окончил военную академию имени Фрунзе. Прошел все ступеньки военной службы, начиная от командира взвода. Командование ценило его, как умелого методиста-воспитателя. 137-й дивизией полковник Гришин командовал в самый трудный период ее истории, до марта 1942-го. Потом работал начальником штаба армии, до конца войны командовал 49-й армией. За форсирование Днепра и взятие Могилева генералу Гришину было присвоено звание Героя Советского Союза. Одна из улиц Могилева носит его имя. После окончания войны генерал-полковник Гришин находился на дипломатической работе в Албании, затем работал начальником управления боевой подготовки Сухопутных войск. Жизнь Ивана Тихоновича оборвалась в 1950 году.
После наркомовских учений дивизия продолжала усиленно заниматься боевой учебой. В Европе шла война, все понимали, что не за горами она и для нашей страны. Напряженно учились военному делу красноармейцы и командиры, у которых часто не оставалось времени, чтобы побыть дома в выходные дни с семьей…
Похлебаев Г. Г., командир батареи 76-миллиметровых орудий 771-го стрелкового полка, полковник в отставке:
- Весь последний год перед войной у меня остался в памяти, как период постоянно нараставшего напряжения в работе. В сентябре 40-го перевели в другую часть начальника артиллерии полка старшего лейтенанта Егорычева. Меня, не освобождая от должности командира батареи, оставили работать и за него. В октябре 40-го уехал на курсы секретарь партбюро полка Наумов. Мне, как члену бюро, поручили выполнять и его обязанности. Хорошо еще, что мне много помогал мой заместитель по строевой части лейтенант Борис Терещенко. Полковник Малинов однажды сказал: «Товарищ старший лейтенант, первую половину дня ты работаешь с артиллеристами, (батарея располагалась в Тобольских казармах), а вторую - в партбюро полка». Мне приходилось каждый день совершать пятикилометровые марши по улице Свердлова. В феврале 41-го приехал с артиллерийских курсов старший лейтенант Меркулов. Он немного поработал в штабе артиллерии дивизии, а потом его перевели к нам в часть на должность начальника артиллерии полка, но занятия с расчетами все равно пришлось вести мне. В мае вернулся с курсов Наумов, это облегчило мне службу, но радоваться оказалось рано: старшего лейтенанта Терещенко у меня забрали и перевели командовать батареей. И так никакой передышки до начала войны…
В архиве Министерства обороны России хранится выступление полковника Гришина на совещании у наркома обороны в январе 41-го года. Этот документ передает своеобразный дух предвоенного времени:
«Товарищ Народный комиссар обороны! Проведенные Вами смотровые учения в нашей дивизии и награждение ее высокой наградой - Красным Знаменем Красной Армии заложили прочную основу подготовки частей дивизии и создали условия для нашей плодотворной работы в дальнейшем. Мы сейчас на эту основу встали твердо. Правда, у меня нет опыта в командовании этой дивизией в прошлом такого, как рассказывал командир 99-й дивизии. Но у меня есть опыт подготовки этой дивизии к смотровым учениям Народного комиссара обороны. Поэтому я буду говорить, как идет учеба у нас сейчас. Мы все указания, которые были Вами даны на разборе тактических учений нашей дивизии, а также и других дивизий, учли и перестраиваем по ним всю систему своей работы.
Перестройку мы начали с таких вопросов. Вопрос казался бы очень простым - вынести учебу в поле. Проще ничего не может быть. Но оказалось, что это очень трудное дело. У нас это дело сразу после лагерной учебы не пошло. Что мы сделали для того, чтобы это дело сдвинуть? Мы взяли за основу те указания, которые были Вами сделаны на тактических учениях нашей дивизии, а также и других дивизий в других округах. Еще раз проработали их со всем командным составом - старшим, средним и сейчас доводим их до нового пополнения, до каждого бойца.
Второе - мы перестроили свой внутренний распорядок таким образом, что два часа с утра занимаемся до завтрака, затем завтракаем и на все шесть часов выходим в поле. Это дает нам возможность рационально использовать светлое время и не держать около казармы бойцов. Что мы здесь встречаем? Сразу этого дела не перевернешь. Мы встречаемся с большими трудностями. Пережитки прошлого, шаблон, условности, которые существовали в этом деле, повторяются и сейчас. Здесь приходится в отдельных случаях прибегать к индивидуальным мерам. Особенно это касается тех командиров, которые еще и сейчас хотят руководить вопросами боевой подготовки из канцелярии, из кабинета. Такие случаи есть.
Должен подчеркнуть, что по нашей 137-й дивизии мы имеем большой некомплект и, главным образом, основного звена - командира роты, некомплект выражается в 12 человек. Кроме того, во всей дивизии нет ни одного командира роты старше по званию, как лейтенант. Основная масса - младшие лейтенанты. С этой группой нам приходится очень много работать, чтобы недостатки выправить. Это создает для нас большую трудность.
Мы сейчас заканчиваем одиночную подготовку. Здесь высказывался ряд командиров о том, что она остается недоработанной. Да, она у нас остается во многом недоработанной. Я хотел бы доложить, как у нас обстоит дело. Пополнение в нашу дивизию прибыло в конце октября и начале ноября. Провести одиночную подготовку бойца за полтора месяца мы были не в состоянии. Нам предстоит большая работа по доработке одиночного бойца в период подготовки отделения, взвода и роты.
На сегодня учеба в дивизии развернулась во всех частях, но проходит она неравномерно. Там, где люди поняли перестройку по-настоящему, это дело идет гораздо быстрее. Мы имеем один такой полк, который точно по времени отрабатывает задачи все, которые положены по плану. Правда, не хватает еще качества. Над этим мы работаем. Мы на выдержку проверили в одном полку тактическую подготовку молодого пополнения. Результат оказался прекрасным.
Наряду с одиночной подготовкой бойца мы приняли такую систему, какую практикует и командир 99-й дивизии. Мы провели со взводом 10-километровый марш с темой «Действия головной походной заставы». Сегодня заканчивается 15-километровый марш роты по той же теме, и закончим декабрь 25-километровым маршем усиленного батальона. В январе мы запланировали пяти-семидневный выход между двумя гарнизонами с отрывом частей на 50-60 километров. Это нам даст возможность втянуть наши войска, как в марши, так и в зимние условия.
Огневая подготовка. По огневой подготовке в основном сейчас этот полк, который идет впереди, закончил первые начальные упражнения и приступил ко вторым. По остальным полкам упражнения заканчиваются. Результаты такие: отлично - 268 из 647 чел., хорошо - 191, посредственно - 145, плохо - 43 с общим процентом 93,5. В отдельных полках, где идут только разговоры о перестройке, только над этим думают, эта задача отработана на 50 процентов.
Для того чтобы улучшить качество боевой подготовки, - что мы проделываем. Мы проделываем следующие мероприятия. На сегодня мы задались такой целью, чтобы выявить отдельных командиров, которые сейчас учат бойцов показом. Нашли такого командира, а прошло несколько дней, - и в каждом полку имеем не одного, а десятки таких командиров, которые учат показом. Это - положительное явление, обеспечивающее качество учебы. Затем выявили лучший взвод дивизии, популяризировали его, и теперь каждый командир взвода старается вывести свой взвод на уровень данного показательного взвода. По полковым школам развернули эту же самую работу.
Затем секретари партийных бюро после 15-й окружной партийной конференции резко перестроили свою работу. Есть такие секретари партийных бюро, как тт. Башмаков и Казаков, которые имеют определенный план, когда, в какой батарее, в какой роте они будут на занятиях. Они не просто только присутствуют на занятиях, но и активно включаются в учебу. Вернувшись из роты, докладывают командиру полка и помогают устранять недочеты. Комсомольские организации также отыскали комсоргов, которые по-настоящему перестроили работу и, популяризируя их образцы, проводят работу. Это тянет остальных вперед.
Работа с отличниками. Это важный раздел работы, особенно в период одиночной подготовки. У нас сначала забросили это дело, забросили отличников, которые были награждены Народным Комиссаром нагрудным значком «Отличник РККА» и награжденных ценными подарками за ученье и т. д. Сейчас эту армию отличников мы собрали, провели соответствующую работу, показали молодым бойцам, командирам рот и взводов. Мы еще не полностью провели это мероприятие, но перед каждым из командиров рот и взводов поставили определенные задачи - иметь планы по выращиванию этих отличников. Скажем, каждый командир роты должен подготовить 2-3 отличника к определенному сроку, что вообще нас приведет к возможности подготавливать и в дальнейшем отличников. Тем самым будем поднимать качество боевой и политической подготовки.
Генерал-лейтенант бронетанковых войск говорил, что в танковые части нельзя посылать людей, не знающих русского языка. Я должен сказать, что в нашей дивизии до 32 национальностей, так что девать их некуда. В пехоту брать нельзя, но нужно поставить интернациональное воспитание в центре нашего внимания. Мы решили поступить так: чтобы быстрее обучить русскому языку, мы распределили националов не более как по 2 человека по отделениям. Затем подготовили комсомольцев и прикрепили их к этим лицам, поставив вопрос, чтобы каждый боец каждый день заучивал по пять слов русского языка. В батальоне связи у нас было 5 чел., в ОРБ - 15 человек. Передо мной ставили некоторые командиры вопрос: «Уберите этих людей». Я заявил, что у нас много национальностей и никаких переводов не будет. И что же? Сейчас связисты работают прекрасно на ключе и передают по несколько десятков слов. Больше того, ни один командир батальона не просит их снимать. Это мероприятие чрезвычайно помогает. Человек видит предмет, например, руку, которая называется рукой до тех пор, пока не выучит.
Для того чтобы подготовить полноценного ефрейтора и обеспечить нашего отделенного командира помощником, мы провели такое мероприятие - собрали 45-дневный сбор из старослужащих 2-го года службы и к 1 января закончим этот сбор. Это обеспечит примерно на каждый полк 50-60 инструкторов. Я сам лично побывал на каждом сборе. Должен сказать, что качество занятий довольно высокое, и мы получим полноценных ефрейторов, которые обеспечат качество проводимых занятий в отделении.
Колоссальное значение имеют мероприятия, которые мы проводим по переподготовке командного состава по приказу Народного комиссара № 0259. Вкратце хочу отметить, как недостаток, один штрих. У нас получается некоторая перегрузка дивизии. Округ проводит сборы - берет от дивизии руководителей, корпус проводит - он берет от дивизий руководителей, или просто подготовку командиров батарей переложили на меня, и мой начальник артиллерии дивизии со штабом сидит на корпусных сборах больше месяца.
Недостаточно осуществляется контроль со стороны руководства этими сборами, и качество подготовки командира роты у нас оказалось слабее, нежели качество подготовки командира батареи. Мы сейчас проводим сбор командиров взводов. С командирами рот предстоит работать еще очень много, чтобы подготовить из них настоящих мастеров. Командир роты - основное лицо, которое готовит непосредственно бойца, отделение и взвод. Эта категория оказалась моложе по возрасту, меньше по знаниям, и сбор прошел несколько ниже, нежели категория командира батальона и командира взвода.
Так идет у нас перестройка, так мы понимаем указания товарища Народного комиссара, которые нам даны были на разборе тактических учений.
Не совсем благополучно у нас обстоит дело с дисциплиной. Мы не изжили таких позорных явлений, как дезертирство, - был такой случай в декабре. Самоотлучки имеют место, имеют случаи пьянки, причем в звене младшего лейтенанта. В чем тут дело? Дело в том, что мы считали его полностью подготовленным командиром и бросили работать с ним, а он не сложился еще как командир, мы же предоставили его самому себе. Сейчас мы это дело пересмотрели и наметили целый ряд мероприятий с тем, чтобы нам поднять категорию младших лейтенантов.
Устав дисциплинарной службы в дивизии мы понимаем правильно и дисциплинарную практику проводим правильно, но у некоторой части командного состава получилось простое администрирование. Я позволю себе назвать один такой пример. Есть заместитель командира батареи Ильченко - за ноябрь и 10 дней декабря он не дал ни одного поощрения, дал 53 наряда и 15 суток ареста. Мы сейчас провели основательную проверку состояния дисциплины в этом полку и ряде других частей и дали исчерпывающие указания, чтобы выправить этот недостаток.
Сейчас мы развернули широкое социалистическое соревнование внутри себя, вызвали ряд своих дивизий Московского военного округа на соревнование с нами за первенство. Мы ставим своей задачей во что бы то ни стало удержать знамя Народного комиссара, которое получила дивизия в прошлом году и будем бороться за первенство нашего Московского военного округа, чтобы сделать его передовым округом в Красной Армии».
Лукъянюк Ф. М., командир батальона связи дивизии, подполковник:
- В апреле 41-го я был на большом совещании в штабе МВО. Командующий Московским военным округом генерал Тюленев в заключительном слове дал нам суровый наказ: «В воздухе пахнет грозой, война может вспыхнуть неожиданно, поэтому, когда приедете в свои части, сделайте все расчеты на подъем и погрузку имущества и продовольствия в вагоны, вплоть до того, что назначьте старших по вагонам…
Приближалось лето 1941-го года. В связи со сложной международной обстановкой в мае в дивизию была призвана часть приписного состава. В основном это были участники финской кампании, обстрелянные бойцы. Сразу же после пополнения дивизия перешла в летние лагеря для продолжения боевой учебы. По вечерам, возвращаясь со стрельбищ и полигонов, красноармейцы пели: «Если завтра война, если завтра в поход…». Дивизия была готова выполнить свой долг, но все-таки весть о войне пришла неожиданно.
Нижний Новгород. 30 апреля. НТА-Приволжье – Министерство обороны РФ намерено забрать боевое знамя 624-го стрелкового полка из гимназии Арзамаса (Нижегородская область) в Центральный музей Вооруженных сил.
Об этом агентству "НТА-Приволжье" сообщила директор гимназии Надежда Гулялова.
"Музей Вооруженных сил ссылается на то, что боевые знамена должны храниться в государственных музеях, а у нас школьный музей, который, конечно, не имеет такой защиты. Но те знамена, которые находятся в музее Вооруженных сил, "не работают". А у нас это знамя живет. Оно живет вместе с детьми, оно воспитывает детей. Неслучайно в 80-е годы очень много наших выпускников прошло через военные училища - именно благодаря этому знамени, благодаря большой патриотической работе, которая велась в школе", - сказала директор гимназии.
По ее словам, сами ветераны 624-го полка когда-то обратились в музей Вооруженных сил с просьбой оставить знамя на вечное хранение в школе.
"Ответ на последний запрос о возврате знамени, который пришел из Центрального музея Вооруженных сил, я отправила в середине марта. В моем ответе, в частности, сказано, что гимназия является муниципальным образовательным учреждением, и все имущество закреплено за ней на праве оперативного управления, поэтому я не могу принять самостоятельное решение о возвращение знамени, тем более о процедуре его передачи", - сообщила Н.Гулялова.
Директор гимназии пояснила, что окончательное решение о передаче знамени будет принимать мэр Арзамаса Анатолий Мигунов.
"В этот знаменательный 2010 год – год 65-летия Победы – мы чествуем знамя 624-го полка, как и в предыдущие многие годы, начиная с 1975 года. В городе на базе гимназии проходят торжественные чествования ветеранов Великой Отечественной войны, тружеников тыла, в 2009 году состоялось торжественное собрание, посвященное дню Вооруженных сил, прошла городская военно-спортивная игра "Орленок" с участием молодежи.
Возможно, в связи с этим, мэр нашего города пока не принял окончательного решения по дате возвращения боевого знамени в Центральный музей вооруженных сил", - сказано в ответе Н.Гуляловой.
Как сообщила директор гимназии, под знаменем 624-го полка проходит большая работа, связанная с военно-патриотической работой во всем Арзамасе.
"Боевой путь 624-го стрелкового полка начинался в Арзамасе. В 1939 году 51-ый стрелковый полк был преобразован в 624-ый полк, из Гороховецких лагерей он ушел сразу на фронт и прошел до польского города Эльбинга. После войны многие ветераны (из тех, кто выжил) вернулись в Арзамас. На 30-летие Победы они, по просьбе Горкома партии, привезли это знамя из музея Вооруженных сил в Арзамас", - сказала Н.Гулялова.
Она также отметила, что в гимназии имеется копия знамени полка, которая используется на торжественных мероприятиях последние три года. "Знамя 624-го полка является реликвией не только нашей школы, но и всего города. На нем воспитывалось не одно поколение арзамасцев. Оригинал хранится в чехле в витрине, мы его очень бережем. Но если сейчас отдать знамя, мы уже не будем даже иметь права выносить копию", - подчеркнула Н.Гулялова.
"Может быть, мы является единственным в России примером того, что боевое знамя времен Великой Отечественной войны столько лет хранится в школе. И мы хотели бы, чтобы оно оставалось у нас и дальше", - добавила директор гимназии.
Музей Боевой славы работает в гимназии Арзамаса с 1985 года. Большая часть экспозиции посвящена истории 624-го стрелкового полка.
В 1939 году в городе Арзамасе была сформирована 137-я стрелковая дивизия. До начала войны штаб дивизии и ее части дислоцировались на территории Горьковской области, а 624-й стрелковый полк - в Арзамасе. Личный состав полка состоял из арзамасцев и жителей прилегающих районов.
624-й ордена Кутузова стрелковый полк в составе 137-й краснознаменной Бобруйской ордена Суворова стрелковой дивизии прошел с боями свыше 2 тыс. км, форсировал 25 рек и 5 каналов, освободил более 400 населенных пунктов, в том числе 10 городов. Полком было уничтожено около 20 тыс. солдат и офицеров фашистской Германии, 4 тыс. - взято в плен, уничтожено и захвачено свыше сотни танков и самоходных орудий, около 150 бронетранспортеров, более 2 тыс. автомашин.
(фото с сайта школьного музея)
1941 год.29 июня первые эшелоны 771-го стрелкового полка прибыли на станцию Орша, где начали оборону Днепра. В последующие дни части 137 стрелковой дивизии продолжали прибывать.
8 июля дивизия получила приказ выйти в резерв армии в Сухари, это восточнее Могилёва. За сутки части дивизии прошли около 70 километров на перегоне Орша - Горки.
10 июля противник форсировал Днепр в районе Быхова. Дивизии было приказано уничтожить плацдарм противника.
13 июля дивизия вступила во встречный бой с частями 4-ой танковой дивизии противника в районе посёлков Червоный и Пустой Осовец, юго-западнее города Чаусы. Это был первый бой 137 сд. После дня ожесточённых боёв дивизия отбросила противника на 5-7 километров. Главный итог боя: противник не смог попасть на оперативный простор южнее Чаусов, понёс большие потери и потерял целые сутки. А 137 сд не смогла уничтожить плацдарм противника, так как уступала противнику в силе и средствах. К вечеру того же дня дивизия попала в окружение.
19 июля - прорыв к реке Сож. Через двое суток основные силы были на другом берегу.
24 июля. Гитлеровцы уничтожили 497-ой гап и 2-ой батальон 771-го сп. В результате атаки фашистов выжило всего около 30 человек, а всё материальное обеспечение было уничтожено.
В конце июля дивизии были переданы части 132-й сд, что полностью восстановило все стрелковые батальоны.
В начале августа дивизия была переброшена на правый фланг с целью перерезать Варшавское шоссе на участке Кричев - Рославль.
7 августа у села Милославичи дивизия перешла в наступление против 7-ой пехотной дивизии гитлеровцев. Бои шли трое суток. Особо ожесточённые бои шли в за кладбище села Милославичи. Его вёл 771-й стрелковый полк. Части дивизии захватили Киселеву Буду и Казкань, но основную задачу не выполнили, так как противник получил крупные подкрепления.
9 августа, утром, противник перешёл в наступление. Из-за этого 624-й и 409-й сп попали в окружение. Удар был в направлении Родня - Костюковичи. 771-й сп, 277-й лап, 497-й гап ушли из под удара в направлении села Костюковичи. На выгодных рубежах противнику было оказано сопротивление.
16 августа части 137 сд, не попавшие в окружение, перешли через реку Беседь у города Белынковичи. От этого города части стали отходить к городу Сураж.
Под Суражем части снова попали в окружение. 278-й лап был утерян.
28 августа части вышли из окружения в леса южнее Трубчевска. Части обороняли город несколько дней.
К концу месяца дивизия восстановила боеспособность.
30 сентября немцы начали наступление на Москву. В результате, 137 сд оказалась в окружении в районе Трубчевска.
В ноябре части дивизии были переброшены из под города Щигров под город Елец. Численность войск составила 806 человек.
5 ноября дивизию перебросили в город Ефремов. Задачей была оборона реки и шоссе, ведущего на Тулу.
20 ноября немцы сумели найти брешь в обороне города. 137-ая сд вынуждена была отступить на восток.
12 декабря части дивизии перешли в наступление с целью захватить опорный пункт противника в селе Буреломы.
В ходе двухнедельных боёв части продвинулись более чем на 80 километров и вышла на подступы к Мценску.
К концу декабря в дивизии осталось всего полторы тысячи человек, а действовала дивизия на фронте шириной в 30 километров.
К Новому Году 491-й сп не дошёл до Мценска всего 700 метров.
1942 год.
В начале января дивизия была переброшена в село Кузнецово. В течение первых двух недель дивизия получила подкрепления, что восстановило её боеспособность.
23 января в ходе неудачной разведывательной операции 771-й сп понёс большие потери, позже, 30 января, по той же причине, потери понёс 409-й сп.
4-го февраля третья армия начала наступление на город Болхов. Наступление производилось силами пяти дивизий и одной танковой бригады. 137-ая сд понесла тяжёлые потери в самом начале боя. За четверо суток безуспешных боёв дивизия потеряла около тысячи человек.
В конце апреля дивизия была направлена на захват Мценска, на непосредственный штурм города. Из-за нехватки вооружения действовал лишь один сводной полк. 29 апреля эта операция началась.
На следующий день операция была прекращена, так как оружия и боеприпасов не хватало даже этому одному сведённому полку.
1943 год.
В январе дивизия была была передана в 48-ю армию. Эта армия должна была наступать в направлении Покровка - Змиевка - Орёл.
За 16 дней дивизия прошла более 80-ти километров, освободив на своём пути 53 населённых пункта.
Дивизия понесла большие потери. Около 560-ти человек из полутора тысяч.
В середине марта дивизия пыталась продвинуться в том же направлении, но эти попытки так же не увенчались успехом.
После этого дивизия продолжила путь на север вплоть до крупного вражеского оборонительного пункта - Алмазного.
К 18 августа силы Красной Армии подошли немецкой оборонительной линии "Хаген", но наступления не последовало, так как немцы усилили сопротивление, а у Красной Армии не осталось достаточно сил.
137-ая сд внесла весомый вклад в операцию "Кутузов". Змиевка - ключевой опорный пункт на южных подступах к Орлу. Дивизией было пройдено более девяноста километров, при этом она освободила более семидесяти населённых пунктов.
26 августа 137-ая сд была переброшена под Севск. Первый бой начался 1-го сентября. Дивизии была поставлена задача захватить плацдарм на Десне.
В октябре дивизия была переброшена в район юго-западнее Гомеля. Дивизия имело приказ форсировать реку Сож и создать плацдарм для наступления на Гомель.
10 октября дивизия переправилась через Сож и заняла плацдарм под деревней Жеребная, но попытки расширить его ни к чему не привели.
16 октября дивизия была переброшена на плацдарм 65-ой армии под городом Лоевым. Целью было форсирование Днепра.
4 декабря части дивизии взяли посёлок Великий Бор и вышли к железной дороге Жлобин - Калинковичи на станции Мормаль.
До 15 декабря дивизия вела там бои, но перейти станцию не удалось и наступление было остановлено из-за некомплекта и сильной усталости личного состава.
На конец 1943 года дивизия имела в своём составе четыре с половиной тысячи человек.
1944 год.
16 января дивизия была отправлена в бой на Паричском направлении. За 12 дней она продвинулась более чем на 20 километров.
19 февраля дивизия была вновь введена в бой. Велись изнурительные бои. Только 22 февраля в деревне Великий Бор части дивизии отразили более двадцати контратак противника.
С 1 по 11 марта дивизия находилась во втором эшелоне 48-ой армии, потом она была отправлена в 50-ую армию, которая наступала на Могилёв. Дивизия совершила марш в 60 километров, но из-за неуспеха атаки на Могилёв в бой не вводилась и была отправлена обратно в 48-ую армию.
15-го апреля войска 1-го Белорусского фронта по приказу перешли в оборону. По плану "Багратион" 1-й Белорусский фронт должен был силами четырёх армий окружить и уничтожить Бобруйскую группировку сил противника. 137-ая сд была в составе 48-ой армии и стояла во втором эшелоне под Рогачёвым.
С 23 июня, с начала наступления, дивизия находилась во втором эшелоне армий, но 27 июня после 20 километрового марша была введена в бой.
29 июня, в 5 часов утра, два батальона 771-го стрелкового полка и весь 409-й стрелковый полк переправились через реку Березина и начали бой в Бобруйске, в районе железнодорожного вокзала. Героизм в этих боях приобрёл массовый характер.
К первому июля Бобруйская группировка противника была полностью уничтожена. За этот бой дивизии присвоено почётное наименование "Бобруйская".
За четыре дня дивизия прошла более 30 километров и освободила 86 населённых пунктов.
Восьмого августа наступление продолжалось, и дивизия наступала на острие главного удара 48-ой армии.
21 августа наступление было остановлено, а дивизия была выведена во второй эшелон на пополнение, но на следующий день дивизия была снова введена в бой.
28 августа дивизия вышла на Государственную границу СССР в районе северо-восточнее города Острув-Мазовецки.
24 октября дивизия форсировала реку Пелта около посёлка Пшемярово при поддержке двух полков тяжёлой артиллерии.
За четыре дня дивизия продвинулась всего лишь на 10 километров.
В ноябре активность противника на этом участке снизилась, поэтому дивизия была отправлена во второй эшелон на доукомплектование.
Александр Петрушин
ИЗ ОКРУЖЕНИЯ
22 июня 2011 года исполняется 70 лет с начала Великой Отечественной войны. Так случилось, что в соединениях Красной армии, первыми принявших на себя вражеский удар, было немало наших земляков, которые призваны на военную службу в 1939-м, 1940-м и весной 1941 года. Многие служили в 137-й стрелковой дивизии.
Лучшие из лучших
Это соединение было сформировано в сентябре 1939-го в Арзамасе на базе 51-го Иваново-Вознесенского полка 17-й Нижегородской имени ЦИК БССР стрелковой дивизии.
Этот город, по словам родившегося в нем писателя Аркадия Гайдара, «был тихий, весь в садах, огороженных ветхими заборами. В тех садах росло великое множество вишни, яблок-скороспелок, терновника и красных пионов. Сады, примыкая один к другому, образовывали сплошные зеленые массивы, неугомонно звеневшие пересвистами синиц, щеглов, снегирей и малиновок... Через город, мимо садов, тянулись тихие зацветшие пруды. Под горою текла речонка Теша».
В состав дивизии входили три стрелковых полка (771-й, 624-й, 409-й) и два артиллерийских - 497-й гаубичный и 278-й легкий, а также специальные части: истребительно-противотанковый и зенитно-артиллерийский дивизионы, батальоны связи, саперный, разведывательный, автомобильный, медико-санитарный.
Все подразделения были укомплектованы призывниками - волжанами и сибиряками.
Дивизия отличилась на летних маневрах 1940 года, показательных для высшего командования Красной армии: маршалов Тимошенко, Буденного, Шапошникова, генерала армии Мерецкого, армейского комиссара 1-го ранга Мехлиса.
За отлично спланированные и проведенные наркомовские учения командира 137-й стрелковой дивизии полковника Гришина наградили орденом Красной Звезды.*
В архиве Министерства обороны России хранится выступление полковника Гришина на совещании у наркома обороны Тимошенко в декабре 1941 года:
«... Произведенные Вами смотровые учения в нашей дивизии заложили прочную основу подготовки частей и создали условия для нашей плодотворной работы в дальнейшем. Правда, у меня нет опыта в командовании дивизией такого, как рассказывал командир 99-й дивизии...»
Передовой в Красной армии 99-й стрелковой дивизией командовал полковник Власов. Тот самый, который 12 июля 1942-го, уже в звании генерал-лейтенанта, командуя окруженной в новгородских лесах и болотах 2-й Ударной армией, сдался в плен и стал сотрудничать с оккупантами «для ведения вооруженной борьбы с Советской властью».**
Подняты по тревоге
Мирную жизнь Гороховецкого лагеря, где летом 1941-го располагалась 137-я стрелковая дивизия, прервала война. Бывший начальник оперативного отдела штаба 20-го стрелкового корпуса, в состав которого входила 137-я, И.А. Суетин вспоминал: «В ночь на 22 июня я был дежурным по штабу корпуса. Рано утром из Московского военного округа поступило сообщение, что фашистская Германия напала на нашу страну. Так в Горьком мне довелось первому узнать, что началась война. Сразу же были подняты по тревоге командиры. Только закончили совещание, вскрыли мобилизационный пакет -Молотов выступает по радио.»
Связист 771-го стрелкового полка А.М. Самойленко: «... На утро 22 июня было назначено общее построение полка. Все мы стояли в шеренге по два, ожидая строевого смотра каким-то большим начальником. Прошло более часа, но ни один командир, даже младший лейтенант, не появился. Я вызвался узнать, в чем дело. «Беги, - сказал кто-то в строю, - ты ведь у нас победитель полковых и дивизионных соревнований. Я, и правда, занимал первое место в полку и второе в дивизии по бегу. Быстро прибежал к штабу полка и вижу, как из него выходят молчаливые, озабоченные командиры и поворачивают головы к тарелке громкоговорителя. Я выслушал речь Молотова и побежал к батальону. Все бойцы так и стояли в строю: дисциплина тогда была строгой. Но, когда люди выслушали мой сбивчивый пересказ услышанного по радио, куда девалась дисциплина. Все начали расходиться, а вскоре у палаток появились маленькие костры - жгли письма, бумаги, какие-то вещи, которые не могли взять на войну, даже чемоданы.»
Телефонист 246-го отдельного батальона связи дивизии А.А. Коробков: «А мы в двенадцать часов оказались в столовой. Как услышали, что война, у нас и ложки попадали...»
После совещаний, митингов, партийных и комсомольских собраний из штаба корпуса пришел приказ - возвратиться к месту постоянной дислокации.
Связист 771-го стрелкового полка А.М. Самойленко: «Вечером 22 июня наш полк из Гороховецких лагерей пешком пошел в Горький, в Красные казармы. Сначала шли организованно всем полком, но постепенно растянулись. Командиры поторапливали, но никто не реагировал: каждый ушел в себя, думая о начавшейся войне.
Медленно идут час за часом, в пути накаливается усталость. Одни засыпали на ходу, другие падали где попало во время коротких привалов, третьи начинали изобретать болезни. Были среди нас и другие ребята - выносливые, сильные, горевшие желанием скорей попасть на фронт. Показалась деревня, на ее окраине стоял колодец. Один или два красноармейца бросились к воде, но их остановили: «Товарищи, имейте выдержку, на нас смотрит народ». Действительно, полдеревни собралось у крайнего дома - женщины с детьми. Вдалеке показались отставшие однополчане. Чем ближе они подходили, тем неприглядней картина: многие едва плелись, а такие молодцы! Кто-то натер ноги и теперь поднимал пыль голыми пятками. А как кинулись к колодцу - всей толпой, лезут головами в корыто. Сзади подходят другие, толчея еще больше. Первые признаки войны, с ее трудностями и падением нравов.»
С 26 июня 1941-го эшелон за эшелоном из Горького, Арзамаса, Мурома и Саранска отправлялись на запад полки 137-й стрелковой дивизии.
Ветеринарный врач 624-го стрелкового полка Н.А. Набель: «Напряжение отправки нарастало с каждым часом. При погрузке в вагоны большинство бойцов и командиров прощались со своими родными и знакомыми. Всюду плакали и причитали. На команду «По вагонам!» реагировали далеко не все. Паровоз пыхтел и свистел, призывая к посадке, но проводы продолжались. Наконец, эшелон тронулся и пошел вперед. Женщины бегут к вагонам, многие плачут навзрыд. Такого всеобщего плача я никогда еще не слышал, он долго словно висел в воздухе.»
В 137-й стрелковой дивизии насчитывалось тогда свыше 14 тысяч человек, около трех тысяч лошадей, до 200 орудий и минометов, сотни автомашин, тракторов, повозок. Чтобы перебросить это соединение на фронт, потребовалось 36 эшелонов.
Первый бой
На редких остановках все жадно слушали сводки Совинформбюро, а они все тревожней. Оставлены Гродно, Барановичи, Минск. Навстречу все чаще санитарные поезда. Все ближе фронт.
Н.А. Набель: «Шесть часов утра, погожее летнее утро, почти все еще спят. Вдруг резкий грохот потряс состав. Я выскочил из вагона, и, падая на землю, заметил в небе два немецких самолета. Одна бомба угодила в вагон, где ехали семьдесят пять человек, вторая - в теплушку с лошадьми, третья ударила в рельс второго пути, да так, что кусок рельса вырвало, а концы загнулись, как салазки. Из эшелона выскакивают бойцы, бегут врассыпную в лес. Когда самолеты улетели, я пошел в голову состава, где упали бомбы. В вагоне с людьми бомба пробила крышу и пол, кругом изуродованные трупы. В конском вагоне месиво из мяса и костей. Одну лошадь выбросило взрывом на рельсы, у нее нет передней ноги и разворочен живот. Надо пристрелить беднягу, но не могу. Подходит лейтенант: «Ну что смотришь, стреляй!» - «Да вот, пистолет заело!» Наконец выстрелил. До сих пор в памяти глаза этой лошади, полные слез.»
Вечером 29 июня первые эшелоны с частями 137-й стрелковой дивизии начали прибывать на станцию Орша.
Начальник штаба 771-го стрелкового полка А.В. Шапошников: «Орша горела. В воздухе то и дело появлялись немецкие самолеты. Надо было разгружать эшелон. С трудом нашел коменданта станции. Обстановки он не знал, где фронт - неизвестно. Комендант был совершенно издерган обступившими его военными и штатскими. Только махнул мне рукой: «Разгружайтесь, как хотите». Вернулся к эшелону, доложил обстановку командиру полка. Полковник Малинов приказал разгружаться.»
Помощник начальника оперативного отдела штаба 137-й стрелковой дивизии В.К. Реутов: «Нервотрепка и напряжение были страшными. Представьте себе положение полковника Гришина: неизвестность, фронт приближается, нужно собрать дивизию в кулак, а ее эшелоны растянулись на сотни километров - голова была в Орше, а хвост еще только выехал из Саранска.»
Обстановка на Западном фронте была очень тяжелой. На участке Орша - Могилев действовала 2-я танковая группа генерала Гудериана в составе восьми танковых и моторизованных дивизий. Закончив операции в районе Минска 3 июля, эти соединения форсировали Березину и за пять суток преодолели расстояние до Днепра, примерно 90 километров. Здесь им противостояли отступавшие с боями от Минска и понесшие большие потери дивизии 13-й армии, которой командовал генерал-лейтенант Петр Филатов. Он погиб под бомбами авиации противника 8 июля, когда танки Гудериана уже вышли к Днепру. В командование 13-й армией вступил генерал-лейтенант Федор Ремезов. По его приказу 137-я стрелковая дивизия должна была сняться со своих позиций у Орши, пешим маршем выйти в район села Сухари, восточнее Могилева, и занять оборону по реке Реста. Лейтенант Скворцов, командир взвода связи 771-го стрелкового полка писал в дневнике об этом переходе: «Страшная жара, пыль, самолеты. Несмотря на двухдневную бессонницу, бойцы чувствуют себя бодро. Эх, и русский солдат!»
В 5 часов утра 10 июля немцы начали форсирование Днепра в районе Быхова - пошел отсчет Смоленского сражения. К отражению переправы противника штаб 13-й армии оказался не готов. Контратака наших войск была назначена на утро 12 июля. Приказ на выступление из Сухарей полковник Гришин получил только вечером 11 июля. Предстояло пройти свыше 30 километров. Ездовые подгоняли упряжки лошадей с орудиями. Пехота то и дело переходила на бег. Все лишнее имущество и снаряжение, даже шинели и вещмешки оставили в Сухарях. До начала боев оставались считанные часы, а дивизию так и не удалось собрать в полноценную боевую единицу. Часть батарей артполков и стрелковых батальонов, выгруженных на перегоне Кричев - Орша, были подчинены командирам других дивизий. Отдельный зенитно-артиллерийский дивизион попал под бомбежку немецкой авиации и понес такие потери, что фактически перестал существовать. Саперный батальон еще до войны был взят на учебные сборы в Малоярославец, и в 137-ю стрелковую дивизию так и не прибыл. В пути на фронт «заблудился» медсанбат - добрался только до Рославля, где попал в другую армию. Нарушение четкой работы железных дорог и налеты вражеской авиации - все это вело к неразберихе и перемешиванию воинских частей.
Для личного руководства контрударом в войска выехал командарм-13 Ремезов. На рассвете 13 июля его автомашину обстреляли немецкие мотоциклисты. Раненого генерала отправили в тыл. В командование 13-й армией вступил генерал-лейтенант Василий Герасименко, третий командующий за неделю.
Тогда же батальоны 1 37-й стрелковой дивизии вышли на исходный рубеж для атаки. Впереди был уже только враг.
Командир отделения 624-го стрелкового полка А.К. Кучинский:
«Пошли мы на сближение с противником. Через рощу вдоль дороги - перебежками дальше, и вдруг по нам ударили пулеметы. Разорвался один снаряд, потом другой. Залегли, пытаемся вести наблюдение, но ничего не видно, да и немецкий пулемет строчит так, что головы не поднять. Решили сменить позицию, выдвинулись на ржаное поле. Окопались. Так день и прошел - перебежки, перестрелки. У меня сохранилась записная книжка: «Первый бой. Из 53 человек нашего взвода в живых осталось 19...»
Маршал Бирюзов, командовавший в тех боях 132-й стрелковой дивизией, вспоминал: «Куда тяжелей пришлось тогда левому соседу - 137-й стрелковой дивизии, на стыке с которой враг наносил главный удар. Здесь бой достиг наивысшего напряжения. Весь район, казалось, был залит кровью и объят пламенем. Горело все: подожженные немцами деревни, подбитые танки, автомашины…»
В день своего первого боя - 13 июля 1941 года - дивизия отбила все атаки противника и не отступила ни на шаг.
Тогда противник усилил давление на фланги, на соседей справа и слева. К ночи гул танковых моторов и грохот орудий был слышен уже в тылу. Прорвав оборону 13-й армии, танки Гудериана устремились по пыльным дорогам на Пропойск (сейчас Славгород) и Чаусы. Так 137-я стрелковая дивизия оказалась в окружении.
Пропавшие без вести
Приказа на отход не было, и дивизия продолжала занимать свои позиции. Стало темнеть, когда наши бойцы захватили немецкую автомашину, заехавшую прямо в боевые порядки. Гитлеровцы то ли сбились с дороги, то ли посчитали, что здесь уже не может быть советских войск. При важных пассажирах оказались ценные документы.
А.В. Шапошников: «В портфеле была и карта с обозначением рубежей, на которых предстояло быть немцам, и даже даты, вплоть до Горького. И, надо сказать, графика движения на восток немцы придерживались.»
Историограф 137-й Бобруйской ордена Суворова стрелковой дивизии Валерий Киселев побывал в июле 1976 года на том месте первого боя у села Червонный Осовец: «... Все заросло бурьяном. На окраине села памятник: бронзовая фигура солдата, ограда, внутри - четыре широких братских могилы. Сколько же здесь лежит наших солдат? Старожилы считают: «Человек двести. Но не все здесь, в лесу много могилок. Как снопов их лежало на поле, как снопов.» Сколько раз мне потом приходилось слышать на длинном пути дивизии от старушек это выражение - «как снопов».
В ночь на 14 июля 137-я стрелковая дивизия получила приказ на отход - четырьмя колоннами в общем направлении на Чаусы.
Гитлеровское командование рассчитывало, что окруженные южнее Чаус советские войска начнут быстро распадаться, и перебросило свои главные силы в район Кричева, где по реке Сож спешно занимали оборону резервные части Красной армии.
Наводчик 45-миллиметрового орудия батареи 409-го стрелкового полка Ф.Е. Петров: «Когда подошли к Кричеву, комбат приказал занять здесь оборону. Наш расчет занял позицию на центральной улице, на правой стороне проезжей части, второе орудие установили на другой улице, так как ждали танки на дороге от станции Чаусы. Прошло несколько минут, начался обстрел, промчалась полуторка, стоявший на подножке незнакомый командир крикнул, что за ним идут немецкие танки. Видел, как снаряды попали в орудия, стоявшие впереди, как повалились там бойцы. Наш командир взвода, увидев это, приказал отступить. Выпустили последний снаряд, и побежали по улице под свист пуль. Нас было трое, забежали во двор, оттуда через огород в овраг. Командира орудия и взводного я больше не видел, что стало со вторым орудием - тоже не знаю.
Прошли сады, в ямках в овраге встретили и подняли еще несколько бойцов. Собралось нас так семь-восемь человек. Солнце закатывалось. Лежим под липой, подошла женщина, расспросили ее об обстановке в городе. Рассказала, что в Кричеве полно немецких автомашин. Рано утром один из нас пошел искать, где бы там, в овраге, попить, и его остановил немец с автоматом. Пришлось и нам подняться. Повел нас всех через двор хозяйки, она еще успела дать нам по кружке молока. Набралось нас человек двадцать, повели к реке, заставили наводить понтонный мост через реку. Сначала нас держали во дворе сельпо, потом перегнали на территорию цементного завода. В начале августа погнали в Могилев. Перед началом движения немцы объявили, что нас здесь пять тысяч человек. Из Кричева до Могилева шли несколько дней. Кто стер ноги и не мог идти, тех немцы пристреливали. В Могилеве нас держали около Дома Красной армии рядом с Днепром. Офицеров, попавших в плен в форме, держали отдельно. Некоторые младшие командиры маскировались под рядовых. После Могилева - Орша, Ново-Борисов, затем Германия. В начале октября нас вывезли на юг Германии, в Шварцвальд. Работали под горой, пробивали тоннель. Здесь меня сильно избили, чудом остался жив. В феврале 42-го, опухшего, меня отправили в лазарет. В мае, после поправочного лагеря, направили на сельхозработы, затем оказался в Лотарингии, на угольных шахтах. Освободили нас 14 апреля 45-го американцы…»
Санинструктор 497-го ГАП В.П. Гаев:
«Перед прорывом из окружения у нас скопилось очень много раненых. Эвакуировать их было невозможно, поэтому разместили всех в лесной деревне Каменка, севернее Варшавского шоссе, в шести километрах от станции Веремейки. С ранеными оставили меня и санинструктора Григория Маличева. Полк пошел на прорыв, а мы... прятались в школе. Помогали нам местные жители всем, чем могли. За три месяца выздоровели и ушли в лес 107 человек. Умер только один политработник. А 14 октября 41-го 23 человека тяжелораненых и нас, медиков, немцы взяли в плен. Сначала был лагерь в Кричеве, на территории цементного завода. Начались ужасы и кошмары. Затем лагерь в Могилеве, а потом 326-й штрафной лагерь в Эльзас-Лотарингии. В декабре 44-го нас освободили американцы…»
Дивизия продолжала свой путь на восток: переправилась через реку Проня севернее города Пропойска и 18 июля вышла к Варшавскому шоссе. В ожидании прорывавшихся из окружения остатков 132-й, 137-й и 160-й стрелковых дивизий там уже разместились засады противника.
Помощник начальника тыла 20-го стрелкового корпуса И.И. Цвик:*** «По плану прорыва через шоссе в авангард главных сил ставилась 137-я стрелковая дивизия, справа - 132-я, а слева - 160-я. Меня направили к полковнику Гришину для наблюдения и помощи. Персонально Гришин смотрелся лучше других командиров дивизий. Видно было, что этот человек - с железной волей...»
А.В. Шапошников:
«В этот момент к нам подъехала машина командира корпуса. Генерал-майор Еремин приехал лично проверить исполнение плана прорыва. Был он весь запыленный, небритый, смертельно уставший, так что его трудно было узнать. Я доложил обстановку. Он: «Надо оседлать шоссе, пробить брешь до Сожа и занять оборону на том берегу реки. Выполните - молодец, не выполните - расстреляю.» Вздохнул и уехал. Больше я его никогда не видел.»
К реке Сож вышли весь 771-й стрелковый полк, часть 278-го ЛАП, батальон 409-го стрелкового полка, управление дивизии во главе с полковником Гришиным. Другим подразделениям перейти Варшавского шоссе не удалось. Погибли командир 20-го стрелкового корпуса генерал-майор Сергей Илларионович Еремин и многие штабные работники.
Командир автобронетанковой роты разведбата 137-й стрелковой дивизии В.Г. Бакиновский: «Перед войной наш батальон был серьезной силой: около пятисот человек, двадцать мотоциклов, десять бронеавтомобилей, рота плавающих танков. Первую неделю войны разведкой практически не занимались, не имея связи с начальником разведки майором Зайцевым. Через Варшавское шоссе мы переходили первыми, полков еще не было. Поехали туда на легковой машине, попали под пулеметный огонь, машину со всем экипажем расстреляли, пришлось возвращаться одному. Вернулся в батальон - там все горит: машины, танки. «В чем дело?» - спрашиваю. «Комбат Соломин приказал все уничтожить и уходить». Сам он из окружения не вышел. Холеный офицер, был кавалеристом, в технике ничего не понимал. Да и коня своего не любил: напинает сначала, а потом садится.
Командир 238-го ОИПТД майор Маков тоже исчез, но говорили, что, когда по шоссе шла немецкая колонна, он выскочил и сел в их танк. После прорыва из окружения наш разведбат расформировали, а меня перевели в 771-й полк.»
Командир батальона связи 137-й стрелковой дивизии Ф.М. Лукьянюк: «Комиссара и начальника штаба разведбата решением трибунала разжаловали в рядовые. Это были не единственные случаи трусости и предательства. Тогда в дивизии шли разговоры, что изменниками оказались начальник артиллерии дивизии, замначальника политотдела по комсомолу. Много было претензий у командира дивизии к разведке. Ее начальник майор Зайцев в мирное время показал себя как грамотный и подготовленный командир, но на фронте - как трус и паникер. По разведке он ни одного приказа полковника Гришина не выполнил, мало того, своим враньем вводил его в заблуждение. Зайцева судил трибунал, он на коленях ползал, просил прощенья.»
Когда мы переправились через Сож, то выяснилось, что штаб нашего корпуса почти полностью уничтожен. Дивизия осталась без вышестоящего руководства. Тогда поехали в ближний сельсовет и добились прямой связи с Москвой. Полковник Гришин говорил, насколько я знаю, с кем-то из своих товарищей в Генеральном штабе, доложил обстановку и получил приказ совместно с воздушно-десантным корпусом отбить у немцев Пропойск. Мне поручили найти командира этого корпуса и договориться с ним о совместных действиях. Когда я его нашел, то он мне сказал: «Ничем вам помочь не могу, у меня ничего нет, кроме людей…»
Прикрывая переправу частей дивизии через Сож, погиб 2-й батальон 771-го стрелкового полка.
А.В. Шапошников:
«Все последующие дни, как только ветер дул со стороны немцев, становилось невозможно дышать от смрада. Трупы никто не убирал, а стояла жара.
Связист 771-го стрелкового полка А.М. Самойленко:
«Меня, раненого, с командного пункта батальона отправили в полковой медпункт. Отойдя метров на 20-30, я услышал, что стрельба внезапно прекратилась. Оглянулся, и тут меня охватил такой стыд и ужас, что я невольно закричал: человек 15-20 из второй роты - мне было видно - стояли в рост в своих ячейках с поднятыми руками. Это последнее, что я видел в батальоне.»
Все погибшие в том бою и оказавшиеся в плену красноармейцы до сих пор числятся без вести пропавшими. Останки навсегда оставшихся на месте прорыва из окружения десятилетиями лежали непогребенными рядом с Варшавским шоссе, где проносившиеся мимо «Победы» и «Жигули» сменили «Мерседесы» и «Ауди».
Осталась невыясненной судьба командира 771-го стрелкового полка полковника Ивана Малинина. То ли погиб, то ли попал в плен?.. Ответ из архива Минобороны России краток: «Пропал без вести 19 июля 1941 года». То есть в день прорыва 137-й стрелковой из окружения. В «Книге памяти» Нижегородской области другая дата «исчезновения» - «сентябрь 1942 года».
Ветераны дивизии считали отношения между Малининым и Гришиным не просто сложными, а неприязненными. Командир полка был гораздо старше комдива, в одном с ним звании, считал себя достойным командовать дивизией. Почему полковник Гришин назначил капитана Шапошникова временно исполняющим обязанности командира 771-го стрелкового полка днем 19 июля, когда Малинин еще находился в расположении части? Сам Шапошников не верил, что Малинин перешел на сторону противника: «Он очень боялся плена, потому что в первую мировую войну был у немцев в плену. Вернувшись из плена, прапорщик Малинин пошел служить в Красную армию. Еще говорили, что Малинин, каким-то образом, связан с НКВД: быстро поднимался по служебной лестнице, в 1937 году избежал репрессий».
Ф.М. Лукьянюк припомнил еще один весьма странный случай: «Весной 1941-го дивизия перешла на новые штаты, которые считались секретными. И вдруг, эти документы после одного из совещаний в штабе дивизии пропали. А нашли у Малинина, который, по его объяснению, взял их по ошибке...»
После загадочного исчезновения командира 771-го стрелкового полка лишились своих должностей начальники особых отделов НКВД и дивизии, и полка Горшков и Потехин как «не обеспечившие оперативный надзор в закрепленных за ними частях».
Из окружения в бассейнах притоков Днепра, Прони и Сожа не вышли десять комбатов (из двенадцати, выехавших на фронт из Горького), многие командиры рот и взводов, два командира полка - 624-го и 771-го, начальники артиллерии и оперативного отдела штаба дивизии. В августе-сентябре 1941 года немецкие патрули и местные полицейские переловили окруженцев, отставших от основных сил прорыва. Имена тюменцев 1919-1921 годов рождения, призванных в 137-ю стрелковую дивизию до войны и переживших немецкий плен можно найти в книге «Запрещенные солдаты». Все они также считались пропавшими без вести.
Пробившиеся из окружения части 137-й получили пополнение из мобилизованных на войну тюменцев, родившихся с 1885 по 1918 годы. Тогда они еще не знали, что попадут в другое окружение. Более масштабное и жестокое.
В очерке использованы документальные материалы из книги В.К. Киселева
«Однополчане».
* Гришин Иван Тихонович родился в 1901 году в крестьянской семье в д. Внуковичи Рославльского уезда Смоленской губернии. В Красной армии с 1920 года, участвовал в подавлении антоновщины. Окончил военную академию имени Фрунзе. 137-й стрелковой дивизией командовал в самый трудный период ее истории, до марта 1942-го. Потом до конца войны возглавлял 49-ю армию. За форсирование Днепра и взятие Могилева ему было присвоено звание Героя Советского Союза. После войны генерал-полковник Гришин находился на дипломатической работе в Албании. Жизнь его оборвалась в 1950 году.
** В должности командира 99-й стрелковой дивизии (она дислоцировалась в Киевском особом военном округе) Власов пробыл всего один год. 17 января 1941 года его назначили командиром 4-го механизированного корпуса.
*** До войны в состав 20-го стрелкового корпуса входили горьковские 137-я и 160-я и владимирская 144-я стрелковые дивизии. Но по пути к фронту 144-я попала на другой участок обороны. Вместо нее в Чаусы прибыла полтавская 132-я стрелковая дивизия генерал-майора Бирюзова.