Масхадов пытается предотвратить войну Вряд ли у Путина с самого начала был какой-то определенный план действий в Чечне. Логика была простая: давайте сделаем вот это, а там посмотрим... В середине сентября речь еще шла о создании некоей "карантинной зоны" вокруг республики.

Владислав Шурыгин КТО МАСХАДОВ ДЛЯ РОССИИ? Недавно по телеканалам было распространено, а потом неожиданно изъято из всех новостных выпусков заявление Егора Строева о том, что в Северной Осетии скрывается семья президента Ичкерии Аслана Масхадова и что сам Масхадов

Версия 81645827 страницы «Масхадов, Аслан Алиевич» не существует.

Напишите отзыв о статье "Масхадов, Аслан Алиевич"

Отрывок, характеризующий Масхадов, Аслан Алиевич

Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг"авда, чог"т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г"остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог"ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг"а велено пг"иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.

Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября.русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.

Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г"ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег"тям, дьяволам, дать дог"огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг"ону пг"ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг"аны! точь в точь баг"аны! Пг"очь… дай дог"огу!… Стой там! ты повозка, чог"т! Саблей изг"ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг"емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг"аться – так дг"аться. А то чог"т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг"ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.

Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег" Миг"онов! Hexoг"oшo, на меня смотг"ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог"т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г"остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг"евосходительство! позвольте атаковать! я их опг"окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено, – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.

Масхадов Аслан Алиевич - одна из самых неоднозначных личностей современной истории. Некоторые люди считают его героем чеченского народа, другие - террористом. Кем же на самом деле был Аслан Масхадов? Биография этого исторического деятеля и станет предметом нашего изучения.

Детство и молодость

Масхадов Аслан Алиевич родился осенью 1951 года в небольшом селе на территории Казахской ССР, куда в свое время его родители были депортированы. Семья его происходила из тейпа Аллерой.

В 1957 году, с началом оттепели, произошла реабилитация депортированных позволило Аслану вместе с родителями вернуться в Чечено-Ингушскую АССР. Там они проживали в одном из сел Надтерченского района.

В 1966 году Аслан Масхадов вступил в ряды комсомола, а через два года завершил обучение в средней школе своего села. В 1972 году окончил военное училище в Тбилиси, которое специализировалось на выпуске кадров для артиллерии. После этого в течение пяти лет проходил службу в армии на Дальнем Востоке, где дослужился до должности замкомдивизиона. В это же время он был принят в ряды КПСС.

В 1981 году, показав отличные результаты в учебе, окончил Военно-артиллерийскую академию, располагавшуюся в Ленинграде.

После окончания учебы был направлен в Венгрию, где дослужился до должности командира артиллерийского полка.

На сломе эпох

В 1986 году в должности командира полка и в звании полковника Аслан Масхадов был направлен в Литву. На протяжении времени его командования частью она не раз признавалась лучшей в Прибалтике. Сам он получил назначение начальником штаба ракетных войск.

В это время в стране как раз происходили процессы, которые в скором будущем привели к распаду СССР и смене социального строя. Прежде других республик центробежные тенденции начали проявляться в Прибалтике. Впрочем, перед тем как начались активные акции протеста и применение вооруженных сил против них, Масхадов был отозван, хотя его часть принимала участие в действиях против восставших.

В 1992 году он подал в отставку из рядов Вооруженных сил России. Одни эксперты считают, что это решение в первую очередь было продиктовано его разногласиями с высшим военным начальством, другие - обострением на чечено-ингушской границе.

Первая чеченская

После отставки Аслан Масхадов направился в столицу Чечни - Грозный. Там в это время уже пришел к власти Джохар Дудаев, провозгласивший независимую Ичкерию (ЧРИ). Сразу же по прибытии Масхадов был назначен им начальником Гражданской обороны, а затем - начальником штаба вооруженных сил.

С 1994 года началась так называемая Первая чеченская война. Аслан Масхадов успешно руководил обороной Грозного, за что получил от Дудаева звание дивизионного генерала. После под его руководством проводился ещё ряд успешных операций, в частности захват Грозного после занятия города российскими войсками.

В России на Масхадова было заведено уголовное дело как на создателя незаконной вооруженной группировки, что, впрочем, не мешало ему вести переговоры с российскими властями.

В 1996 году, в ходе спецоперации, был убит Джохар Дудаев, но это не помешало успешным действиям чеченских боевиков против Российской армии.

В 1996 году были достигнуты договоренности между правительством РФ и представителями самопровозглашенной Ичкерии. Подписание мирных соглашений произошло в дагестанском городе Хасавюрте. От ЧРИ договор подписал Масхадов Аслан Алиевич. История чеченского конфликта, казалось бы, была окончена. Данные соглашения предполагали вывод российских войск с территории Чечни, соглашение о выборах нового президента Ичкерии, а также отсрочку вопроса о решении дальнейшей судьбы статуса ЧРИ до 2001 года. Так закончилась Первая чеченская война.

Президентская должность

После подписания Хасавюртских договоренностей до президентских выборов и. о. президента ЧРИ был Аслан Масхадов стал одновременно премьер-министром и министром обороны.

В январе 1997 года прошли президентские выборы, в которых победа была одержана Асланом Масхадовым, опередившем Шамиля Басаева и Зелимхана Яндарбиева.

Первоначально Масхадов пытался строить независимое чеченское государство на демократических принципах гражданского общества. Но его позиции были слишком слабы. Наоборот, все большую мощь в Чечне стали приобретать исламские экстремисты, полевые командиры и руководители различных бандформирований.

Масхадов по большому счету был не политиком, а военным. Он вынужден был лавировать между этими группировками, идти им на уступки. Это привело к дальнейшей радикализации, исламизации и криминализации чеченского общества. В ЧРИ были введены законы шариата, республика была наводнена иностранными экстремистами, полевые командиры стали проявлять все большую непокорность правительству Ичкерии.

Вторая чеченская

Результатом данной ситуации стало то, что в 1999 году полевые командиры Шамиль Басаев и Хаттаб самовольно, без санкций президента и правительства ЧРИ, вторглись на территорию Дагестана. Так началась Вторая чеченская война.

Хотя Масхадов публично осудил действия Басаева, Хаттаба и других полевых командиров, но реально контролировать их не мог. Поэтому руководство России, после того как выбило боевиков с территории Дагестана, решило провести операцию по их полному уничтожению на территории Чечни.

Ввод российских войск на территорию ЧРИ привел к прямой конфронтации Масхадова с правительством РФ. Он стал руководить сопротивлением. Президента Ичкерии объявили сначала во всероссийский, а потом в международный розыск. Вначале Масхадов мог непосредственно руководить только сравнительно небольшим отрядом, так как большинство полевых командиров фактически ему не подчинялись, и только с 2002 года было сформировано общее командование. Таким образом, Басаев, Хаттаб и другие руководители боевиков примкнули к Масхадову.

Действия российских войск на территории Чечни на этот раз были намного успешнее, чем в первую кампанию. Уже к концу 2000 года российская армия контролировала большую часть Чечни. Боевики скрывались в горных районах, устраивая теракты и диверсии.

Гибель Масхадова

Чтобы окончательно уничтожить террористический очаг в Чечне, российскими спецслужбами было решено провести ряд операций по личной ликвидации лидеров боевиков.

В марте 2005 года была проведена спецоперация по задержанию бывшего лидера Ичкерии. В ходе неё был убит Аслан Масхадов. По одной из версий, его застрелил телохранитель, так как Масхадов не хотел сдаваться живым.

Семья

Масхадов имел жену, сына и дочь. Жена Аслана Масхадова - Кусама Семиева - до замужества в 1972 году была телефонисткой. После гибели мужа долгое время пребывала за рубежом, пока в 2016 году ни получила разрешение вернуться в Чечню.

Сын Аслана Масхадова - Анзор - был рожден в 1979 году. Образование получил в Малайзии. В настоящее время проживает в Финляндии и выступает с острой критикой российских властей, в частности Рамзана Кадырова.

Дочь Масхадова - Фатима - родилась в 1981 году. Как и брат, в настоящее время живет в Финляндии.

Общая характеристика

Довольно трудно дать беспристрастную характеристику такой неоднозначной фигуре, как Аслан Масхадов. Одни люди его излишне идеализируют, другие - демонизируют. Нужно отметить, что большинство лично знакомых с ним людей характеризуют Масхадова как отличного офицера, человека чести. В то же время он проявил неспособность руководить государством и не смог подчинить центральной власти множество различных группировок в Ичкерии, на поводу у которых он зачастую вынужден был идти.

В настоящее время проводятся акции и пикеты памяти Аслана Масхадова с требованием к российским властям выдать его тело родным. Но пока они к результатам не привели.

Во время обучения в академии в Ленинграде Аслан Масхадов просил называть его Олегом, а в документах он значился как Ослан. Кроме того, однокурсники отмечали полное отсутствие религиозности у Масхадова, а также то, что он не прочь был пропустить чарку, хотя это строго запрещал ислам.

По сообщению сослуживцев, Масхадов резко негативно отзывался о провозглашении независимости Литвы, считая это сепаратизмом.

По утверждению некоторых информационных источников, российские спецслужбы смогли вычислить местонахождение Масхадова по IMEI мобильного телефона.

Аслан Алиевич Масхадов родился 21 сентября 1951 года в поселке Шакай Осакаровского района Карагандинской области Казахской ССР в депортированной чеченской семье.

В 1957 году , когда была восстановлена Чечено-Ингушская АССР, родители вместе с братьями и сестрами привезли его домой, на историческую родину, в село Зебир-Юрт Надтеречного района.

В 1968 году в селе Надтеречное он окончил 10 классов средней школы и в 1969 году поступил в Тбилисское артиллерийское училище, которое окончил в 1972 году .

В 1972- 1978 годах служил в Дальневосточном военном округе под Уссурийском на должностях командира взвода, командира батареи, начальника штаба дивизиона.

В 1978 году поступил в Военно-Артиллерийскую Академию имени Калинина в городе Ленинграде, которую окончил с отличием в 1981 году .

После окончания военной академии, в 1981 году , был направлен в Венгрию, где служил командиром дивизиона, начальником штаба полка и командиром артиллерийского полка.

В 1986- 1992 годах служил в Прибалтийском военном округе в городе Вильнюсе командиром полка, начальником ракетных войск и артиллерии дивизии, дислоцированной в этом же округе.

В декабре 1992 года , подал в отставку и прибыл в Грозный, где приказом Дудаева, в то время занимающего пост Президенте Чеченской республики Ичкерия, был назначен Первым заместителем начальника Главного Штаба Вооруженных Сил Чеченской Республики Ичкерия.

В марте 1994 года назначен начальником Главного Штаба Вооруженных Сил Чеченской Республики Ичкерия.

С декабря 1994 г. по январь 1995 г. возглавлял оборону президентского дворца и города Грозного, а также руководил обороной всех фронтов на территории республики.

В августе-октябре 1995 г. возглавлял группу военных представителей чеченской делегации на российско-чеченских переговорах. В соответствии с достигнутыми на переговорах договоренностями назначен сопредседателем специальной наблюдательной комиссии.

6 августа 1996 г. по его приказу атакован город Грозный. Согласно его заявлению, операция была предпринята для того, "чтобы показать всему миру и, прежде всего, России боевой потенциал Вооруженных Сил ЧРИ".

В августе 1996 г. представлял чеченскую сторону на переговорах с полномочным представителем президента РФ в ЧРИ Александром Лебедем.

31 августа 1996 г. в небольшом дагестанском городе Хасав-Юрт Аслан Масхадов и Александр Лебедь подписали два итоговых документа: совместное заявление и "Принципы определения основ взаимоотношений между РФ и Чеченской Республикой Ичкерия".

27 ноября 1996 г. объявил о своем решении баллотироваться в Президенты ЧРИ. По его инициативе все кандидаты должны были всенародно поклясться, что не допустят каких либо провокаций и оскорбительных приемов в отношении своих соперников.

27 января 1997 г. набрав 59,3 процента голосов избирателей, избран президентом Чеченской Республики Ичкерия. Выборы были организованы миссией ОБСЕ в Чечне, в присутствии десятков ведущих мировых организаций, в том числе ОБСЕ, Совет Европы, ПАСЕ и др. и признаны исключительно правомочными и без каких либо нарушений со стороны кандидатов в Президенты и кандидатов в члены Парламента ЧРИ.

12 мая 1997 года в Москве Президент ЧРИ Аслан Масхадов и Президент РФ Борис Ельцин подписали мирный договор «О мире и сотрудничестве», ставший по факту юридическим признанием независимости Чеченской Республики Ичкерия, в договоре указывалось, что «все вопросы отныне будут решаться исключительно на основе международного права…».

Два раза совершил Хадж (паломничество) в Мекку, в 1997 - 1999 годах .

Август 1998 г. Совершил визит в Вашингтон для участия во Второй международной конференции мусульманского единства, на которую съехались религиозные и политические деятели 25 исламских государств. В ходе конференции лидер чеченского народа был избран почётным председателем Исламского совета.

7 августа 1998 г. - Пресс-конференция Президента ЧРИ Аслана Масхадова в Вашингтоне.

9 августа 1998 г. - В Вашингтоне состоялось подписание документов о создании в чеченской столице отделения Всемирного Исламского Банка (ВИБ), уставной фонд которого был профинансирован крупнейшей банковской системой исламского мира «Аль-Букер».

14 августа 1998 г. – Возвращение Президента ЧРИ Аслана Масхадова в город Джохар (Грозный).

В декабре 1998 года конституционные полномочия Масхадова под предлогом его "пророссийской позиции" пытались оспорить "полевые командиры" Шамиль Басаев, Салман Радуев, Хункар-Паша Исрапилов и другие. Возглавляемый ими «Совет командующих ЧРИ» потребовал от Верховного шариатского суда отстранения Масхадова от должности.

16 августа 1999 г. - В центре столицы Ичкерии состоялся митинг, созванный руководством ЧРИ. Выступивший на митинге Президент ЧРИ Аслан Масхадов обвинил в дестабилизации положения в Дагестане руководство России, которое ищет повод для силового давления на Ичкерию.

11 сентября 1999 года обратился с личным посланием к Александру Лебедю с просьбой вновь, как и в августе 1996 года , встретиться в Хасавюрте, чтобы предотвратить очередную масштабную войну. В тот же день Президент Аслан Масхадов выступил с инициативой личной встречи с Борисом Ельциным, в ходе которой, по его словам, он намеревался предложить России сделать Чечню "важнейшим стратегическим партнером на Северном Кавказе".

В октябре 2000 года в интервью «Liberation» заявил, что под его командованием находится в общей сложности 33 тыс. человек, и что "конфликт в Чечне не религиозный и не имеет никакого отношения к ваххабизму". В интервью "Независимой газете" (февраль 2001 ) Президент Аслан Масхадов заявил, что в случае заключения мирного договора с Россией полевые командиры остановят войну по его приказу. Масхадов также заявил "Независимой газете", что чеченские боевики не имеют отношения к терактам в Москве, Волгодонске и Буйнакске.

В мае 2001 года в интервью «Новой газете» заявил, что «сегодня в Кремле нет чиновника, с которым можно говорить трезво, разумно... Поймите, не с кем вести переговоры!».

14 января 2005 года подписал приказ «о приостановлении в одностороннем порядке наступательных боевых действий на всей территории ЧРИ и за её пределами в течение февраля». Впервые приказ, был обнародован в средствах массовой информации 3 февраля . В приказе особо подчёркивается, что «этот шаг принят в знак проявления доброй воли».

7 февраля 2005 года выступил с обращением к руководству России и мировому сообществу по поводу мирной инициативы военно-политического руководства Ичкерии.

8 марта 2005 года - В результате подлого убийства, в схватке с российским спецназом, погибает Президент Чеченской Республики Ичкерия, Главнокомандующий ВС ЧРИ, Аслан Масхадов.

Аслан Масхадов родился 21 сентября 1951 в поселке Шакай Казахской ССР в семье депортированных чеченцев. Происходит из тейпа Аллерой. В 1957 году вернулся с родителями в Чечню, в село Зебир-Юрт Надтеречного района.

В 1969 году поступил в в Тбилисское высшее артиллерийское училище, которое окончил в 1972 году. В 1981 году окончил с отличием Ленинградское высшее артиллерийское училище имени М.И.Калинина.

С 1972 по 1978 год А.Масхадов командовал взводом, затем был командиром батареи, начальником штаба дивизиона на Дальнем Востоке. В 1981-86 гг. служил в Южной группе войск в Венгрии (г.Сегед), затем с 1986 года в Прибалтийском военном округе — сначала командир полка самоходных артиллерийских установок, а с осени 1990 Масхадов — начальник штаба ракетных войск и артиллерии Вильнюсского гарнизона и заместитель командира 7-й дивизии (Усхопчика). В январе 1991 участвовал в вильнюсских событиях (захват советскими войсками телебашни).

Аслан Масхадов был председателем офицерского собрания дивизии. В результате конфликта с новым комдивом Фроловым накануне перевода дивизии в Ленинградский военный округ осенью 1992 года подал рапорт об увольнении. Вышел в отставку в чине полковника. За время службы в Советской Армии награжден двумя орденами «За службу Родине».

В ноябре 1992 года Аслан Масхадов вернулся в Чечню. С конца 1992 года по ноябрь 1993 он возглавлял гражданскую оборону ЧРИ.

Летом 1993 г. участвовал в рейдах против антидудаевской оппозиции в Урус-Мартановском, Надтеречном и Гудермесском районах. С ноября 1993 (после неудачного антидудаевского мятежа, следствием которого было смещение начальника Главного штаба вооруженных сил Висхана Шахабова) Аслан Масхадов исполнял обязанности начальника Главного штаба Ичкерии. В марте 1994 он был назначен начальником Главного штаба.

В декабре 1994 — январе 1995 А.Масхадов возглавлял оборону Президентского дворца в Грозном, будучи первым заместителем председателя Государственного совета обороны Чеченской республики Ичкерии (председателем Госсовета обороны был президент ) и продолжая занимать пост начальника Главного штаба.

В феврале 1995 года Д.Дудаев присвоил А.Масхадову звание дивизионного генерала.

С июня 1995 г. принимал участие (в составе делегации администрации Д.Дудаева) в переговорах по мирному урегулированию кризиса в ЧР в Грозном, руководитель рабочей комиссии по блоку военных вопросов. В июне 1996 на переговорах в Назрани (Ингушетия) от имени руководства ЧРИ подписал Протокол заседания комиссии по переговорам о прекращении огня, боевых действий и мерах по урегулированию вооруженного конфликта на территории ЧРИ.

17 октября 1996 назначен премьер-министром Ичкерии, одновременно занимал посты министра обороны и начальника Главного штаба вооруженных сил.

3 декабря 1996 выдвинул свою кандидатуру на пост президента ЧРИ. В качестве кандидата на пост вице-президента баллотировался Ваха Арсанов. 26 января 1997 победил на выборах президента Ичкерии, набрав 59,1% голосов избирателей. Вступил в должность после инаугурации 12 февраля 1997. Одновременно занял пост председателя Кабинета министров и, оставаясь главнокомандующим всеми Вооруженными силами республики, упразднил пост министра обороны, который занимал с конца 1996.

В январе 1997 сменил имя Аслан на Халид (поскольку имя Аслан — не мусульманское).

В октябре 1997 года обратился к парламенту Чечни с просьбой сроком на два года наделить его особыми полномочиями — правом полностью или частично приостанавливать действующие в Ичкерии «нормативно-правовые акты, назначать и освобождать должностных лиц органов госвласти и управления», издавать «указы и распоряжения, не противоречащие суверенитету и независимости Чеченской республики Ичкерии». В январе 1998 парламент отказал президенту в удовлетворении этой просьбы.

3 февраля 1999 своим указом ввел «полное шариатское правление» в ЧРИ, приостановил законотворческую деятельность парламента, упразднил пост вице-президента (уволив Ваху Арсанова). Создал Государственную комиссию по разработке Шариатской конституции во главе с министром информации, культуры и связи и сформировал Государственный совет ЧРИ — новый высший законодательный орган. Включил в состав Госсовета лидеров оппозиции , бывшего президента , которые, однако, отказались принять эти назначения.

9 февраля 1999 на своем первом заседании Государственный совет подтвердил полномочия А.Масхадова как главы государства и избрал его своим председателем.

21 марта и 10 апреля 1999 на жизнь А.Масхадова были произведены неудачные покушения с использованием противотанковых снарядов и фугасных бомб.